СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б)
тов. СТАЛИНУ.
Направляю Вам протокол допроса от 12-13 ноября с<его> г<ода> арестованного участника контрреволюционной троцкистско-зиновьевской террористической организации на Украине МУСУЛЬБАСА И.А.
МУСУЛЬБАС, дополняя свои показания от 4 ноября с<его> г<ода>, (см. наше сообщение № 58628 от 15 ноября с<его> г<ода>) называет всех известных ему по Харькову активных участников контрреволюционной троцкистской организации.
По договоренности с ЛОГИНОВЫМ, МУСУЛЬБАС взял на себя общее руководство контрреволюционной деятельностью троцкистов в Харькове.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Ежов (ЕЖОВ)
19 ноября 1936 года
№ 58699
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 256, Л. 100.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
МУСУЛЬБАСА, ИВАНА АНДРЕЕВИЧА, –
от 12-13 ноября 1936 года.
Вопрос: Обвиняемый МУСУЛЬБАС, продолжайте свои показания, прерванные на допросе 4 ноября с<его> г<ода>, о своей контрреволюционной троцкистской деятельности в Харькове?
Ответ: После моего приезда в Харьков ЛОГИНОВ подробно меня информировал прежде всего о том, что в Харькове имеется довольно солидная группа членов троцкистско-террористической организации и что значительная часть этих кадров находилась в то время на ответственной работе в аппарате парткомов и на хозяйственной работе.
Вопрос: Когда и где вы говорили с ЛОГИНОВЫМ после вашего приезда в Харьков?
Ответ: После моего приезда в Харьков я имел встречу и беседу с ЛОГИНОВЫМ примерно во второй половине мая 1934 г. у него на квартире по Пушкинскому въезду. Встреча и беседа происходила вечером в столовой квартиры ЛОГИНОВА, за чаем. Кроме нас и жены ЛОГИНОВА, которая нас обслуживала, никого не было.
Вопрос: Прошу рассказать подробнее о содержании этой беседы с ЛОГИНОВЫМ?
Ответ: Прежде всего, в этой беседе ЛОГИНОВ ознакомил меня с наличными, уже подобранными кадрами троцкистов и подробно информировал о состоянии троцкистской работы в Харькове.
Вопрос: Называл ли вам ЛОГИНОВ в этой беседе конкретных участников к.-р. троцкистской организации?
Ответ: Да, называл.
Вопрос: Кого именно?
Ответ: Он назвал мне следующих участников троцкистской организации, которые уже в это время проводили активную троцкистскую работу: ФАЙБЫШЕНКО – директор канатной фабрики, ГОДОСЬ – работник Реммаштреста, БРАНДТ – секретарь Ленинского райкома гор. Харькова, ЛЕВКОВИЧ – секретарь Дзержинского райкома гор. Харькова, ЛЕВИК – зам<еститель> секретаря ЗПК “Серп и Молот”, САМСОНОВ – председатель райсовета Краснозаводского района, БЛУДОВ – ректор Госуниверситета, ГЕНКИНА – секретаря ЗПК ХПЗ, и ТОДЕРА – заведывающего промышленно-транспортным отделом обкома. Все перечисленные лица являлись основным руководящим активом троцкистской организации в Харькове.
Вопрос: До этой беседы с ЛОГИНОВЫМ вы этих лиц как участников к.-р. троцкистской организации уже знали?
Ответ: Да, часть из них мне уже была известна как участники троцкистской организации.
Вопрос: Кто именно?
Ответ: Мне были известны как активные участники троцкистско-террористической организации БРАНДТ, ТОДЕР и ФАЙБЫШЕНКО со слов ВАСИЛЬКОВА во время моей с ним беседы на пленуме ЦК КП(б)У в ноябре 1933 года.
Вопрос: С кем вы лично установили организационную связь из вышеперечисленных вами участников контрреволюционной троцкистской организации?
Ответ: Я лично установил организационную связь с ФАЙБЫШЕНКО, БРАНДТОМ, САМСОНОВЫМ, ТОДЕРОМ и ГЕНКИНЫМ.
Вопрос: Продолжайте свои показания об указанной выше беседе с ЛОГИНОВЫМ?
Ответ: В этой беседе ЛОГИНОВ меня информировал о том, что все эти лица уже знают, что наша организация перешла к террористическим методам работы, а также знают, что террористические акты должны быть направлены против КОСИОРА, ПОСТЫШЕВА и БАЛИЦКОГО. В этой беседе мы с ЛОГИНОВЫМ определили мою роль в организации в Харькове.
Вопрос: А именно?
Ответ: Мы договорились, что я возьму на себя общее руководство троцкистско-террористической организации в Харькове, что я должен связаться с вышеуказанными участниками нашей организации и проверить, как они поставили работу по подбору кадров для создания террористических групп. При этом ЛОГИНОВ мне сказал, что на отдельных предприятиях и учреждениях имеются солидные группы, еще не организованных троцкистов (ХПЗ, Харьковский авиационный институт и ВУАМЛИН), которых следует вовлечь в активную троцкистскую работу и создать из них троцкистские группы. ЛОГИНОВ мне сказал, что организатором террористических групп на предприятиях до моего приезда был ФАЙБЫШЕНКО, который уже создал такую группу на Канатке. ЛОГИНОВ советовал мне оставить ФАЙБЫШЕНКО организатором тергрупп и в дальнейшем. Я на это согласился. Мы договорились, что ФАЙБЫШЕНКО должен будет создать такие же группы на таких крупных предприятиях, как ХПЗ, ХТЗ, ХЭМЗ и “Серп и Молот”. Я в свою очередь во время этой беседы с ЛОГИНОВЫМ предложил создать террористическую группу из бывш<их> вуамлиновцев, поручив организацию этой группы ГУРЕВИЧУ Изе. ЛОГИНОВ с этим согласился. После этой беседы с ЛОГИНОВЫМ я приступил к установлению организационной связи с указанными в беседе лицами, и на протяжении мая-июля мне удалось связаться и иметь беседы с ФАЙБЫШЕНКО, БРАНДТОМ и ТОДЕРОМ. Кроме этого я имел также беседу с ГУРЕВИЧЕМ вскоре после его приезда в Харьков.
Вопрос: Когда именно была у вас беседа с ГУРЕВИЧЕМ?
Ответ: Беседа с ГУРЕВИЧЕМ происходила в последних числах мая 1934 года у меня в номере, в гостинице “Красная” вечером.
Вопрос: Расскажите о содержании вашей беседы с ГУРЕВИЧЕМ?
Ответ: В этой беседе я ГУРЕВИЧА кратко информировал о состоянии подпольной троцкистской работы в Харькове, сказал ему о том, что на него возлагается работа среди работников научных учреждений и что ему поручается создать террористическую группу в Харькове из бывш<их> работников ВУАМЛИНа. ГУРЕВИЧ назвал мне подходящими кадрами для организации такой группы БРОНОВА и его жену АВРАМЕНКО. ГУРЕВИЧ целиком согласился с возложенными на него заданиями и приступил к их осуществлению.
Вопрос: Сообщите следствию о том, как вы установили связь С ФАЙБЫШЕНКО?
Ответ: В конце мая или в начале июня 1934 г., точно не помню, но хорошо знаю, что это было в выходной день, я приехал в Сокольники на дачу обкома. Там во время обеда я встретил ФАЙБЫШЕНКО, который, как и другие работники городского актива, в выходные дни приезжали отдыхать на дачу. После обеда мы пошли вдвоем гулять вглубь парка. Там и произошла моя беседа с ФАЙБЫШЕНКО. В этой беседе ФАЙБЫШЕНКО мне передал, что он получил от ЛОГИНОВА указание связаться со мной как с руководителем троцкистской организации в Харькове, рассказать подробно о состоянии работы, ознакомить меня с основными кадрами троцкистов в Харькове и поддерживать со мною связь в дальнейшем. ФАЙБЫШЕНКО мне назвал следующих лиц, как активных участников троцкистско-террористической организации: БРАНДТА, ЛЕВКОВИЧ<А>, ТОДЕРА, ГЕНКИНА и ЛЕВИКА, с которыми он лично был связан по линии троцкистской работы. Он мне также подтвердил, что помимо этих кадров имеются на отдельных предприятиях и учреждениях целые группы троцкистов (ХПЗ, ХАИ, ВУАМЛИН). Я предложил ФАЙБЫШЕНКО более тщательно ознакомиться с кадрами троцкистов на ХПЗ и ХАИ с тем, чтобы выявить там лиц, способных для создания террористических групп, указав ему, что вопрос о создании таких групп на ХПЗ, ХТЗ, ХЭМе и “Серп и Молот” решен в положительном смысле, что сейчас он должен подобрать там соответствующие кадры и эти группы создать. ФАЙБЫШЕНКО с этим согласился.
Вопрос: А в дальнейшем вы связь с ФАЙБЫШЕНКО поддерживали?
Ответ: Да, поддерживал, вплоть до его ареста. В одной из последующих встреч в июле или августе 1934 года в обкоме у меня в кабинете ФАЙБЫШЕНКО меня информировал, что на ХПЗ успешно налаживается работа, что там имеется узкая группа троцкистов во главе с редактором заводской газеты “Паровозник” (фамилию этого редактора я сейчас забыл). На мой вопрос, чем объяснить успешное развертывание троцкистской работы на ХПЗ, ФАЙБЫШЕНКО мне ответил, что в этом деле активное участие принимают ГЕНКИН, секретарь ЗПК ХПЗ, являющийся членом троцкистской организации.
Вопрос: А вам ГЕНКИН, как участник к.-р. троцкистской организации был известен?
Ответ: Да, мне ГЕНКИН известен как член троцкистско-террористической организации со слов ЛОГИНОВА и ФАЙБЫШЕНКО вскоре после моего приезда в Харьков. Кроме того, впоследствии я сам лично имел беседу с ГЕНКИНЫМ по вопросам троцкистской работы.
Вопрос: Выше вы показали, что лично установили связь с активным участником к.-р. троцкистско-террористической организации БРАНДТОМ. Вы лично БРАНДТА давно знаете?
Ответ: БРАНДТА я знал как одного из активных участников троцкистской оппозиции в Харькове в 1926-27 г.г. После этого я изредка с ним встречался на партактивах и конференциях. Ближе с БРАНДТОМ я сошелся в 1934 г. после того, как узнал от ЛОГИНОВА и ФАЙБЫШЕНКО, что он является активным участником троцкистско-террористической организации в Харькове.
Вопрос: Изложите, при каких обстоятельствах вы установили контрреволюционную связь с БРАНДТОМ?
Ответ: В первых числах июня 1934 г. БРАНДТ зашел ко мне вечером в обком по делу об отпуске Госбанком средств для выплаты зарплаты рабочим на Тиняковке. Выждав, когда все работники в обкоме разошлись, он зашел ко мне в кабинет, где состоялась наша беседа.
Вопрос: Расскажите конкретно об этой беседе о БРАНДТОМ?
Ответ: БРАНДТ жаловался мне на отсутствие непосредственной связи у него с ЛОГИНОВЫМ как руководителем троцкистской организации, был недоволен своей связью с ФАЙБЫШЕНКО и просил меня о том, чтобы в дальнейшем держать связь со мной, так как ему уже было известно о том, что я являюсь руководителем троцкистской организации в Харькове. Он был очень озлоблен тем, что его затирают. Он мне рассказал, что за короткое время своей работы в районе (он в это время был секретарем Ленинского РКП гор. Харькова) он уже наметил главным пунктом разворота троцкистской работы Тиняковку, на которой была в 1926-27 г.г. солидная группа троцкистов, и что сейчас директором фабрики является активный участник нашей организации БЛЯХЕРОВ. Он мне также рассказал, что в аппарате райкома он уже завербовал в троцкистскую организацию инструктора райкома ДЕФОРЖ.
Из беседы с БРАНДТОМ я установил, что директива троцкистского центра на террор ему известна от ФАЙБЫШЕНКО, что он с этой директивой согласен и ее выполняет.
Вопрос: Давали ли вы БРАНДТУ какие-либо поручения контрреволюционного характера?
Ответ: Да, давал.
Вопрос: Какие?
Ответ: Я дал БРАНДТУ указание нащупывать кадры, кроме Тиняковки, и на других предприятиях района для создания троцкистских ячеек и отбора кадров для организации террористических групп. Я поручил БРАНДУ прощупать актив железнодорожников для того, чтобы знать за кого можно зацепиться, чтобы начать работу. Он обещал это сделать.
Вопрос: Выполнил ваша задание БРАНДТ?
Ответ: БРАНДТ после нашей беседы спустя три месяца сообщил мне в одну из встреч с ним на даче в Сокольниках, что среди железнодорожного актива имеется два активных участника троцкистской оппозиции 1926-27 г.г., а именно: начальник политотдела Основянского отделения РЫВКИНД и его заместитель ДЬЯЧЕНКО; причем последнюю он хорошо знает как старую харьковчанку. Я тогда предложил БРАНДТУ ближе с ними связаться и вовлечь их в нашу организацию. БРАНДТ обещал это поручение выполнить.
Так как БРАНДТ вскоре заболел, затем уехал лечиться за границу и по возвращении из-за границы снова заболел, то я с ним не смог видеться и установить, выполнил ли он мое поручение.
Впоследствии уже в 1935 г., когда начался частичный провал участников организации и понадобилось ввести в работу новые кадры людей, я дал задание завербованному мною в троцкистскую организацию ЖУРЛЫВОМУ установить организационную связь с РЫВКИНДОМ и ДЬЯЧЕНКО, что им и было сделано. РЫВКИНД и ДЬЯЧЕНКО были привлечены к активной троцкистско-террористической работе на ж<елезно>д<орожном> транспорте.
Вопрос: А вы лично с РЫВКИНДОМ и ДЬЯЧЕНКО к.-р. связь установили?
Ответ: Да, я с РЫВКИНДОМ установил связь в 1935 г. в июне или в июле. Я тогда ездил на ст<анцию> Основу делать доклад на рабочем собрании. После собрания я с РЫВКИНДОМ гулял в скверике, около станции, в разговоре спросил его, как часто он бывает в Октябрьском РПК и виделся ли там с ЖУРЛЫВЫМ. РЫВКИНД мне ответил, что с ним ЖРУЛЫВЫЙ имел беседу по вопросу его активной троцкистской террористической работы. РЫВКИНД мне сказал, что он с 1927 г. все время оставался на троцкистских позициях. Он считает, что при теперешних условиях в стране и невероятном зажиме в партии приход к власти троцкистов возможен только при условии насильственного устранения существующего сталинского руководства партией. Поэтому он вполне принял установку на террор. РЫВКИНД мне сказал, что ЖУРЛЫВЫЙ ему говорил о том, что террористические акты на Украине подготовляются против КОСИОРА, ПОСТЫШЕВА и БАЛИЦКОГО, и спросил меня, верно ли это. Я ему это подтвердил.
Учитывая активность и грамотность РЫВКИНДА, я дал ему задание вербовать на ж<елезно>д<орожном> транспорте Южной дороги кадры для троцкистской организации и подобрать соответствующих лиц для создания террористических групп на транспорте. С ДЬЯЧЕНКО я связи не установил.
Вопросу Выше вы показали, что к активу троцкистско-террористической организации принадлежал ТОДЕР, с которым вы установили организационную связь. Изложите следствию, при каких обстоятельствах это произошло?
Ответ: О ТОДЕРЕ как об активном троцкисте я знал еще в 1926-27 г.г., когда он учился в Харьковском ИНХОЗе. До приезда моего в Харьков в 1934 г. я с ним лично не был знаком, хотя со слов ЛОГИНОВА, ФАЙБЫШЕНКО и ВАСИЛЬКОВА знал, что ТОДЕР является активным участником нашей организации. По приезде в Харьков я застал ТОДЕРА заведывающим промышленно-транспортным отделом обкома. Моя беседа с ним и установление организационной связи относятся к июня 1934 года, когда уже окончательно выяснилось, что ТОДЕР в Киев не уезжает, а остается на работе в Харькове. ТОДЕР уже в то время знал от ФАЙБЫШЕНКО о моей роли в троцкистской организации
в Харькове, поэтому наша беседа с ним носила откровенный характер. Беседа с ТОДЕРОМ была в обкоме в моем кабинете. В этой беседе ТОДЕР мне сказал, что он недавно только вернулся из Лохвицкого района, где он был секретарем РПК, что, будучи там на работе, он особенно наглядно убедился в неправильности политики партии по отношению колхозов; он особенно сильно почувствовал зажим внутрипартийной демократии, злобно отзываясь о сталинском руководстве партии. Он передал мне, что он смажет принести серьезную пользу, так как знает ряд активных троцкистов по 1927-26 г.г. Тут же во время этой беседы мы обсуждали вопрос о создании зацепок для развертывания троцкистской работы на ХТЗ и велозаводе, где у нас не было связи. Мы с ТОДЕРОМ тогда решили, что на велозавод нужно послать в качестве директора инструктора транспортно-промышленного отдела КАЦНЕЛЬСОНА, который, по словам ТОДЕРА, уже являлся тогда участником троцкистской организации.
Вопрос: С КАЦНЕЛЬСОНОМ как с участником троцкистской организации вы связь имели?
Ответ: После того, как КАЦНЕЛЬСОН в августе был послан директором велозавода, я с ним имел одну беседу, кажется, в ноябре 1934 г., в обкоме у себя в кабинете, когда он приходил ко мне по заводским вопросам. ТОДЕР предупредил его, что со мной можно откровенно говорить по вопросам троцкистской работы. Я в начале беседы спросил его, как идут дела на заводе и как он себя чувствует на новой работе, кого из заводских работников он уже вовлек в нашу организацию. Он заявил, что работой очень доволен, что он в настоящее время знакомится с заводским активом и надеется в непродолжительном времени обработать из них несколько человек и вовлечь их в троцкистскую террористическую организацию.
Я его действие одобрил и предложил ему активизировать работу по подбору кадров для троцкистской организации. КАЦНЕЛЬСОН проработал на заводе всего лишь несколько месяцев и в начале 1935 г. был разоблачен как троцкист, исключен из партии и снят с поста директора завода. Связь с велозаводом опять оборвалась, так как КАЦНЕЛЬСОН за время своей работы так никого и не завербовал в нашу организацию.
Вопрос: В дальнейшем вы связь с ТОДЕРОМ имели?
Ответ: Связь моя с ТОДЕРОМ продолжалась недолго. так как он осенью 1934 года уехал из Харькова в Киев. Вскоре после отъезда ТОДЕРА из Харькова я получил задание от ЛОГИНОВА установить организационную связь с АВЕРБАХОМ, которого он хорошо знал как активного участника троцкистского подполья, и привлечь его к более активной троцкистской работе. Поэтому вопросу я имел с АВЕРБАХОМ беседу осенью 1934 года в обкоме у себя в кабинете.
Вопрос: Прошу рассказать более подробно о вашей организационной связи с АВЕРБАХОМ?
Ответ: АВЕРБАХА я знаю с 1926-27 г.г. как активного участника троцкистской оппозиции, который часто посещал нашу “Коммуну” и участвовал на происходивших там нелегальных совещаниях и заседаниях. После этого связь моя с АВЕРБАХОМ оборвалась. По приезде из Киева в Харьков ЛОГИНОВ рекомендовал мне АВЕРБАХА как активного участника троцкистско-террористической организации. Я поэтому решил АВЕРБАХА взять для работы в аппарате обкома в качестве инструктора промышленно-транспортного отдела. Получив от ЛОГИНОВА задание привлечь АВЕРБАХА к более активной троцкистской работе, я решил в связи с отъездом ТОДЕРА из Харькова выдвинуть АВЕРБАХА заместителем заведывающего промышленно-транспортным отделом обкома, чтобы через него держать связь с предприятиями и вербовать кадры для троцкистской террористической работы. Во время моей первой беседы с АВЕРБАХОМ осенью 1934 года, вечером в моем кабинете, я его подробно информировал о наших общих задачах троцкистской работы, рассказал ему об установке на террор и подтвердил, что террористические акты на Украине подготавливаются против КОСИОРА, ПОСТЫШЕВА и БАЛИЦКОГО как главных виновников существующего в КП(б)У зажима и начавшегося разгрома троцкистских кадров.
Я тут же рассказал АВЕРБАХУ, что в связи с установкой на террор главная сейчас задача состоит в том, чтобы подобрать соответствующие кадры лиц для создания террористических групп. АВЕРБАХ мне ответили что он себе ясно представляет, что единственный способ борьбы с партией в настоящих условиях – это переход к террористическим методам. Тут же он мне жаловался, что он сам испытал на себе несправедливость и гонение на него как троцкиста во время его работы на железнодорожном транспорте, за что его несправедливо судили.
Вопрос: АВЕРБАХ дал свое согласие на активное участие в троцкистско-террористической деятельности?
Ответ: В эту беседу АВЕРБАХ одобрил и согласился с переходом на террор, но о включении в практическую работу организации он положительного ответа не дал. На второй же день вечером я снова вызвал АВЕРБАХА к себе и снова перед ним поставил этот вопрос. В этой беседе АВЕРБАХ дал свое согласие активно участвовать в троцкистско-террористической работе организации.
Протокол мною лично прочитан. Все записано с моих слов правильно.
Допросил:
ОПЕРУПОЛНОМОЧ. СПО УГБ НКВД УССР –
СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТ. БЕЗОПАСНОСТИ (ГРОЗНЫЙ)
Верно:
СТАРШ. ИНСПЕКТОР УАО ГУГБ: Голанский (ГОЛАНСКИЙ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 256, Л. 101-114.
