СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. СТАЛИНУ.
Направляю Вам протокол допроса от 3-го ноября с<его> г<ода> арестованного Управлением НКВД Ленинградской области участника контрреволюционной троцкистско-зиновьевской террористической организации КИПАРИСОВА Ф.В.
Заслуживает внимания показание КИПАРИСОВА о ЛУППОЛЕ И.К.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Ежов (ЕЖОВ)
11 ноября 1936 г.
№ 58559
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 254, Л. 52.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
КИПАРИСОВА, Федора Васильевича –
от 3-го ноября 1936 года.
Вопрос: На предыдущих допросах Вы не выдали следствию всех известных Вам террористов. Мы предлагаем Вам назвать их.
Ответ: Об известных мне фактах террористической деятельности нашей контрреволюционной организации, так же как и о лицах, стоящих на террористических позициях, я показал все. По этому вопросу мне нечем дополнить свои показания, данные не предыдущих допросах.
Вопрос: Нам точно известно, что Вы скрыли от следствия известных Вам террористов. Мы настаиваем на правдивых показаниях по этому вопросу.
Ответ: Я прошу верить мне, что я показал все известное мне о терроре.
Вопрос: Следствием установлено, что в разговорах с ПРИГОЖИНЫМ, когда последний поставил перед вами вопрос о переходе к террористическим методам борьбы против руководства ВКП(б), о чем Вы показали ранее, Вы сообщили ПРИГОЖИНУ, что БЫКОВСКИЙ Сергей Николаевич также ставил перед вами вопрос об участии в террористической деятельности контрреволюционной организации. Следовательно, террориста БЫКОВСКОГО Вы от нас скрыли?
Ответ: Я вспомнил об этом разговоре. Я действительно говорил ПРИГОЖИНУ, что БЫКОВСКИЙ очень решительный человек, способный на крайние меры, но каких-либо конкретных предложений об участии в террористической деятельности БЫКОВСКИЙ мне не делал, и в такой форме я ПРИГОЖИНУ о БЫКОВСКОМ не говорил.
Вопрос: На основании каких фактов Вы заявляли, что БЫКОВСКИЙ способен на “крайние меры”?
Ответ: БЫКОВСКИЙ мне известен как активный участник нашей контрреволюционной организации, резко озлобленный против руководства ВКП(б). В разговорах БЫКОВСКИЙ культивировал террористические настроения против руководства ВКП(б). По своим личным качествам БЫКОВСКИЙ очень решительный и энергичный человек. Все это дало мне основание характеризовать БЫКОВСКОГО как человека, способного на крайние активные меры борьбы.
Вопрос: Кто Вам известен из близких связей БЫКОВСКОГО?
Ответ: Мне известно, что БЫКОВСКИЙ был близко связан с ХУДЯКОВЫМ Михаилом, также работавшим в ГАИМКе.
Вопрос: А ЛАТЫНИН и ПАСЕК Вам известны?
Ответ: Да, ЛАТЫНИНА и ПАСЕК<А> я знаю, оба они археологи, ЛАТЫНИН жил в Ленинграде и в марте 1935 г. был выслан органами НКВД. ПАСЕК в последнее время проживал в Москве. Мне известно, что ЛАТЫНИН и ПАСЕК были друг с другом тесно связаны.
Вопрос: Что Вам известно о связи БЫКОВСКОГО с ЛАТЫНИНЫМ и ПАСЕК<ОМ>?
Ответ: Мне известно, что БЫКОВСКИЙ поддерживал связь с ЛАТЫНИНЫМ и в меньшей мере с ПАСЕК<ОМ>, но о характере этой связи мне ничего не известно.
Вопрос: Дайте показания о вашей связи с участниками контрреволюционной организации по Москве.
Ответ: Я могу сообщить следствию об известных мне контрреволюционерах по Москве, но о принадлежности их к контрреволюционной организации мне неизвестно.
Вопрос: О ком именно Вы хотите сообщить следствию?
Ответ: Я прежде всего хочу заявить следствию о ЛУППОЛЕ Иване Капитоновиче. Мне известно, что ЛУППОЛ по своим политическим убеждениям контрреволюционер и в ВКП(б) является двурушником.
Вопрос: Откуда это Вам известно?
Ответ: Я это знаю из личного общения с ЛУППОЛОМ. Знаком я с ним с 1927 г. по совместной работе в секции научных работников Москвы и по работе в Наркомпросе. Переехав в 1929 г. в Ленинград, я поддерживал связь с ЛУППОЛОМ, встречаясь с ним во время своих поездов в Москву.
Из этих встреч хорошо мне запомнились три встречи с ЛУППОЛОМ, когда последний проявлял свои контрреволюционные настроения.
Вопрос: Дайте подробные показания об этих встречах с ЛУППОЛОМ.
Ответ: Впервые в частной обстановке я встретился с ЛУППОЛОМ у него на квартире на “Сивцевом Вражке” в декабре 1930 г. Произошло это при следующих обстоятельствах: приехав в Москву, я явился к ЛУППОЛУ в Наркомпрос по делам ГАИМКа, с ЛУППОЛОМ у меня были хорошие отношения, и он после делового разговора попросил меня зайти к нему на квартиру. В этот день ЛУППОЛ собрал у себя на квартире вечеринку, где присутствовали также – ВОЛГИН В.П., КУРЦ В. – б<ывший> Зам<еститель> Наркомпроса, в данное время работает в “Интуристе”, и ПОЛОНСКИЙ Вячеслав – журналист, умерший в 1932-33 г. На этой вечеринке ЛУППОЛ, только что возвратившийся с хлебозаготовок, читал написанные им по этому поводу стихи.
Стихи эти были махрово-контрреволюционного содержания. Никто из присутствовавших ЛУППОЛУ не возражал. Помню, что КУРЦ после того, как ЛУППОЛ кончил читать стихи, заявил: “Ну и стишки”.
Следующая запомнившаяся мне встреча с ЛУППОЛОМ произошла в 1933 г. в его служебном кабинете в ОГИЗе. При этой встрече ЛУППОЛ в резко враждебном духе говорил о СТАЛИНЕ, делая против СТАЛИНА резкие контрреволюционные выпады.
Вопрос: Опишите подробно обстоятельства этой встречи и содержание вашего разговора с ЛУППОЛОМ.
Ответ: Как я уже показал выше, встреча эта произошла в служебном кабинете ЛУППОЛА в ОГИЗе во второй половине 1933 г. (установить месяц я затрудняюсь) по поводу издания какого-то сборника материалов ГАИМКа.
В этом разговоре ЛУППОЛ мне рассказал, что КАМЕНЕВ подготовил к изданию книгу Макиавелли и что в предисловии КАМЕНЕВА Макиавелли вышел “уж больно современным”. Поясняя мне смысл этой фразы, ЛУППОЛ заявил, что у КАМЕНЕВА Макиавелли сильно похож на СТАЛИНА. По словам ЛУППОЛА, он эту мысль высказал КАМЕНЕВУ, и он решил переработать предисловие, чтобы не “влипнуть”. Весь последующий разговор касался СТАЛИНА. Причем ЛУППОЛ все время делал контрреволюционные выпады против СТАЛИНА, рассказывая всякие “истории”. В частности, ЛУППОЛ со злобой рассказал мне о вечеринке, якобы происходившей у ГОРЬКОГО, где “СТАЛИН все время унижал БУХАРИНА”. [i]
В заключение этого разговора ЛУППОЛ мне доподлинно заявил: “СТАЛИН разметал всех близких к ЛЕНИНУ людей”.
Вопрос: Дайте показания о других встречах с ЛУППОЛОМ, когда он высказывал вам контрреволюционные взгляды?
Ответ: Других встреч я не помню. Вспоминаю, что в одну из встреч, кажется, в 1933 г., не помню по какому поводу, ЛУППОЛ мне с большим удовлетворением заявил, что ему не пришлось каяться за то, что он примыкал к меньшевиствующим идеалистам и что он ни в печати, ни устно, никогда не заявлял, что он отказывается от установок меньшевиствующих идеалистов.
Вопрос: Что еще Вы можете показать о ЛУППОЛ<Е>?
Ответ: Я рассказал все, что сумел вспомнить.
Протокол записан с моих слов верно, мною прочитан, в чем и подписываюсь –
ДОПРОСИЛ: ОПЕР. УПОЛН. 1 ОТД СПО УГБ –
СЕРЖАНТ ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ – (РАЙХМАН)
Верно:
СТАРШИЙ ИНСПЕКТОР УАО ГУГБ Голанский (ГОЛАНСКИЙ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 254, Л. 53-58.
[i] На этот счет есть красноречивые воспоминания В.Я. Кирпотина о двух встречах писателей со Сталиным у Горького в октябре 1932 г. (Кирпотин В.Я. Ровесник железного века. – М.: Захаров, 2006, с 188-189, 202). Первая встреча: “Помолчав, Сталин начал рассказывать о болезни Ленина. При этом он встал и крепкой щепотью ухватился за бородку Бухарина. И так держа, продолжал рассказывать, заглядывая в глаза и время от времени спрашивая: — Верно? — Бухарин кивал… Рассказывая эту историю, Сталин продолжал держать Бухарина за бородку. — Помнишь? — спросил он. И Бухарин кивком ответил — помню. А может быть, Сталин помогал ему кивать, дергая твердой рукой за бородку…” Вторая встреча: “Сталин переменил несколько мест и, наконец, как и в первый вечер, оказался за столом рядом с Бухариным. При свидетелях завязался разговор, которого Бухарин ждал. Вождь снова склонился над Бухариным, как топор. Он подергивал своего бывшего соратника за бородку вроде бы не зло, а чтобы лучше видеть глаза, лицо, любой оттенок, выраженный во взгляде. Бухарину было неудобно, несвободно. Лицо, поддернутое вверх, замерло в зафиксированном положении. Это было неуважительное, жалкое положение. Но Бухарин не только не протестовал, он не сделал ни одного движения, чтобы высвободиться. Это не было столкновением двух сил, двух характеров. Один — весь воплощение силы, уверенности, монументальности, несгибаемости. В другом было что-то жалкое, неуверенное, просящее. Можно сказать, что в нем было что-то женское, если понимать под женским слабость и какую-то податливость к собеседнику. Сталин экзаменовал, допрашивал Бухарина. Тот не очень уверенно оправдывался. И генсек время от времени говорил ему резко, грубо: — Врешь!” … “Сталин уже надел шинель… Бухарин стоял неподалеку, но одеваться не торопился. Видимо, после ухода всех собирался остаться, поговорить наедине с Горьким. — Ты все серишь и серишь, — сказал ему Сталин. — А мы тебя все подтираем и подтираем. — Бухарин в ответ жалостливым голосом, как-то странно виляя станом (был он полноват): — Вы бы хоть газетой подтирали, а то все наждачной бумагой.”
