Совершенно секретно.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. СТАЛИНУ.
Направляю Вам протокол допроса РОЗИТ<А> Д.П. от 9-го февраля 1937 года.
РОЗИТ примыкал к так называемой “школке” БУХАРИНА и является одним из активных участников антисоветской организации правых.
РОЗИТ принимал участие в ряде совещаний центра правых и был в курсе всей нелегальной деятельности организации.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР –
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ Ежов (Н. ЕЖОВ)
11 февраля 1937 года.
№ 55747
[Помета И. Сталина: Арх<ив>. Ст.]
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 282, Л. 34.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
от 9 февраля 1937 г.
Вопрос: Вы арестованы за активное участие в антисоветизм террористической организации правых.
Следствие требует от вас исчерпывающих и откровенных показаний по существу преступной деятельности организации правых и вашей лично.
Ответ: Я признаю себя виновным в том, что являлся активам участником террористической организации правых с 1928 г. до августа 1933 г. и готов дать откровенные показания о террористической деятельности организации, в том числе и о моей личной нелегальной деятельности.
Вопрос: Вы являлись участником этой организации не до августа 1933 г., а до дня вашего ареста?
Ответ: Нет, активное участие в террористической организации правых я принимал только до августа 1933 г.
Я, однако, признаю, что и после 1933 г. организационную связь с руководителем нашей организации – БУХАРИНЫМ я не порвал и продолжал оставаться в организационной связи с ним до последнего времени.
Вопрос: Если вы до дня вашего ареста находились в организационной связи с БУХАРИНЫМ, значит вы до последнего дня были участником организации правых?
Ответ: В этом смысле – это верно, но последние годы я активной работы не вел.
Вопрос: Расскажите, когда и кем вы были вовлечены в организацию правых?
Ответ: Выше я показал, что являлся участником организации правых с 1928 г. Это не совсем точно, ибо я являюсь одним из тех выучеников БУХАРИНА, которых он задолго до этого периода начал воспитывать и подготовлять для борьбы с руководителями ВКП(б).
С БУХАРИНЫМ я познаю милея в 1920 г. в Свердловском университете. В 1921 г. я перевелся в ИКП, и здесь организовалось первоначальное ядро бухаринской “школки”, в состав которой вошли: СЛЕПКОВ, МАРЕЦКИЙ, ЗАЙЦЕВ, АЙХЕНВАЛЬД и я – РОЗИТ. Позднее к нам примкнул АСТРОВ и ТРОИЦКИЙ А. (умер), а еще позднее САПОЖНИКОВ, АЛЕКСАНДРОВ, КАРМАЛИТОВ, ПЕТРОВСКИЙ, ГОЛЬДЕНБЕРГ и МЕНДЕЛЬСОН. С самого начала организации “школки” нам, ее участникам, начали прививаться антиленинские, антимарксистские взгляды.
С 1921 г. по 1924 г. БУХАРИНЫМ организационно оформлялась и идейно воспитывалась “школка”. БУХАРИН ставил перед нами далеко идущие задачи по захвату теоретических высот в партии и практически их осуществлял, выдвигая своих воспитанников: СЛЕПКОВА, МАРЕЦКОГО, – на руководящую работу на ответственнейших участках теоретического фронта (редакция “Правда”, “Большевик” и т.д.).
“Школка” была организована БУХАРИНЫМ для активной борьбы против руководства партии. Имея колоссальное влияние на участников “школки”, БУХАРИН все время внедрял в наше сознание, что мы являемся “мозгом” партии, что мы под его руководством историей призваны стать во главе руководства партии.
Начиная с 1924 г. “школка” фактически стала фракционной группой БУХАРИНА внутри ВКП(б).
На проводимых БУХАРИНЫМ совещаниях “школки” он в клеветническом духе информировал нас о работе Политбюро ЦК ВКП(б) и прививал нам враждебное отношение к руководству партии.
Были случаи, когда намечавшиеся к обсуждению в Политбюро ЦК ВКП(б) вопросы предварительно обсуждались БУХАРИНЫМ с нами, т.е. участниками “школки”.
Впоследствии участники “школки” явились основном костяком организации правых, которым БУХАРИН поручал самые ответственные участки в работе организации правых.
Вопрос: Прошу вас перейти к изложению фактов контрреволюционной деятельности организации правых.
Ответ: Оформление правых в организацию произошло в 1928 г. В этом же году был создан союзный центр правых в составе: БУХАРИНА, РЫКОВА, ТОМСКОГО и УГЛАНОВА.
Центр был создан для руководства борьбою правых с партией как в Москве, так и на периферии.
ТОМСКИЙ осуществлял руководство правыми в профсоюзах; РЫКОВ – в советском аппарате и УГЛАНОВ – в московской парторганизации. УГЛАНОВ же возглавлял московский центр, в состав которого входили: УГЛАНОВ, КУЛИКОВ, КОТОВ.
Я был одним из активнейших участников организации правых, одним из самых близких БУХАРИНУ людей, и принимал непосредственное участие в создании нашей организации.
Вопрос: Назовите всех известных вам участников организации правых.
Ответ: Из активных участников организации правых я помню: КОТОВА, КУЛИКОВА, РЮТИНА, МАТВЕЕВА, СЛЕПКОВА, Ал.; СЛЕПКОВА, Вас.; СЛЕПКОВА Вл.; МАРЕЦКОГО, РАДИНА С., АСТРОВА, АЛЕКСАНДРОВА П., ЗАЙЦЕВА А., ПЕТРОВСКОГО, АЙХЕНВАЛЬДА, КАРМАЛИТОВА, САПОЖНИКОВА, ЛЕВИНУ, КУЗЬМИНА, ЯГЛОМА, ЦЕТЛИНА, ГРОЛЬМАНА, СМИРНОВА А.П. (НКЗ); ТЕОДОРОВИЧА (НКЗ); МАРКУСА, ГАСПЕРСКУЮ [1], НЕСТЕРОВА, ФИГАТНЕРА, ФРУМКИНА, ИДЕЛЬСОНА и МЕЛЬНИЧАНСКОГО.
Перечнем этих лиц не исчерпывается весь состав участников организации правых, которых я лично знал. О всех, кого вспомню, я дополнительно сообщу.
Вопрос: Продолжайте ваши показания о практической деятельности организации правых.
Ответ: Перед июньским пленумом ЦК ВКП(б) в 1928 г. на квартире БУХАРИНА в Кремле происходил ряд совещаний центра правых с участием актива организации СЛЕПКОВЫМ, АСТРОВЫМ, ЦЕТЛИНЫМ, МАРЕЦКИМ, моим и др<угих>.
На этих собраниях обсуждались предстоящие выступления правых на пленуме ЦК ВКП(б) и распределялись роли – кому как выступать. Тогда же центр постановил, что если мы не добьемся большинства на пленуме, то пойти на открытое выступление против центрального комитета, прорваться и открыть дискуссию с тем, чтобы расшатать единство партии и сталинское руководство.
Несколько позднее на специальном заседании центра, на квартире у БУХАРИНА, примерно в феврале-марте 1929 г. за подписью БУХАРИНА, РЫКОВА, ТОМСКОГО было составлено письмо в ЦК, в котором центральный комитет обвинялся в военно-феодальной эксплуатации крестьянства. Этот контрреволюционный документ по заданию всесоюзного центра в лице БУХАРИНА был мною, ЦЕТЛИНЫМ, КАРМАЛИТОВЫМ и КУЗЬМИНЫМ размножен и распространялся среди правых.
Одновременно с этим нами активно пропагандировались взгляды правых, проводилась вербовка сторонников; распространялась контрреволюционная клевета на руководство партии, в особенности на Сталина. Причем источником этой клеветы и вымыслов был почти всегда БУХАРИН.
Уже в этот период центром правых ставился вопрос, что виновником “всех зол” является Сталин, и что обстановка может измениться только с устранением СТАЛИНА.
После нашего поражения на июньском пленуме ЦК осенью 1928 г. на квартире у МАРКУСА (Хоромский тупик) состоялось совещание, которым руководил БУХАРИН. На этом совещании присутствовали: СЛЕПКОВ, МАРЕЦКИЙ, АСТРОВ, САПОЖНИКОВ, МАРКУС и я – РОЗИТ.
БУХАРИН в своем выступлении подводил итог этого открытого выступления и призывал к усилению нашей работы для подготовки новых выступлений против Центрального Комитета. Он говорил, что поражение на июньском пленуме – временное, и оно (это поражение) должно еще больше закалить нас для предстоящих боев с партией.
Тогда же он нам сообщил, что по решению центра он, РЫКОВ и ТОМСКИЙ на предстоящем апрельском пленуме ЦК снова “Дадут бой” руководству ВКП(б).
Все выступления руководителей и актива нашей организации предварительно обсуждались и утверждались центром, в том числе и мое контрреволюционное выступление против Сталина на пленуме ЦК в апреле 1929 г. было предварительно согласовано и одобрено БУХАРИНЫМ.
В начале 1930 г., примерно в апреле БУХАРИН мне лично поручал написать контрреволюционный документ в ответ на статью Сталина “Головокружение от успехов” и этот документ распространить к XVI съезду ВКП(б).
Вопрос: Вы это поручение БУХАРИНА выполнили?
Ответ: Да, это задание БУХАРИНА я выполнил. Мною был написан к.-р. документ, который я озаглавил “Корни ошибок”. Этот документ был целиком направлен против Сталина. В этом документе я в грубом оскорбительном тоне клеветнически обвинял Сталина в имевших место на местах перегибах при коллективизации и особенно подчеркивал, что ответственность за перегибы несет Сталин. Этот документ был мною размножен от руки (количество экземпляров не помню) и при помощи СЛЕПКОВА, МАРЕЦКОГО, АСТРОВА, ЦЕТЛИНА распространен среди правых.
Вопрос: Изложите подробнее обстоятельства дачи вам БУХАРИНЫМ этого поручения?
Ответ: БУХАРИН мне поручил написать этот документ, насколько я помню, в апреле месяце 1930 г. у себя на квартире в Кремле в одно из моих посещений во время его болезни.
Вопрос: Кто еще кроме вас присутствовал при этом?
Ответ: Я не помню, присутствовал ли еще кто-либо третий, но в курсе этого задания БУХАРИНА были СЛЕПКОВ, МАРЕЦКИЙ, АСТРОВ и ЦЕТЛИН.
Вопрос: Ознакомили ли вы БУХАРИНА с текстом документа до его размножения?
Ответ: Да, через несколько дней после разговора с БУХАРИНЫМ я написал указанный документ и специально занес его к БУХАРИНУ для просмотра (это было незадолго до отъезда БУХАРИНА на юг).
Ознакомившись с содержанием документа, БУХАРИН полностью одобрил его и сказал, что это можно размножать.
Вопрос: Вернемся к вашим показаниям о нелегальной деятельности организации правых в 1929 г.
Ответ: После поражения правых на апрельском пленуме ЦК в 1929 г. по прямой директиве центра мы перешли к тактике формального признания наших ошибок, по существу же оставалась при своих убеждениях и организацию для борьбы с партией не только сохраняли, но и стремились ее расширить.
Вопрос: Было ли по этому поводу вынесено специальное решение центром?
Ответ: Да, было. Незадолго до ноябрьского пленума ЦК на квартире БУХАРИНА в Кремле, где присутствовал и я, центром правых в составе – БУХАРИНА, РЫКОВА, ТОМСКОГО и УГЛАНОВА было решено на предстоящем пленуме выступить с формальным признанием своих ошибок.
Это решение центра было немедленно передано на места. Обосновывая необходимость перехода к двурушничеству, БУХАРИН говорил, что после решения июльского пленума ЦК (1929 г.) о несовместимости разделения взглядов правых с пребыванием в партии перед организацией правых стала угроза, что основной актив организации будет исключен из ВКП(б) и тем самым будет изолирован от тех членов ВКП(б), сочувствующих правым, которые в соответствующий момент пойдут за правыми, поэтому в целях сохранения организации правых внутри ВКП(б) необходимо перейти к методам двурушничества.
Как особенно яркий момент тактики двурушничества мне помнится случай со СЛЕПКОВЫМ.
Находясь в 1929 г. в г. Самаре, СЛЕПКОВ на пленуме Обкома выступил в защиту правых. В самый острый момент прений СЛЕПКОВУ передали личную директиву БУХАРИНА о немедленной капитуляции, и СЛЕПКОВ на этом же собрании через час после горячей защиты БУХАРИНА и правых, выполняя эту директиву, “признал” ошибочными свои взгляды и взгляды БУХАРИНА.
Вопрос: Нам известно, что вы по поручению БУХАРИНА руководили периферийными контрреволюционными группами. Дайте показания по этому вопросу.
Ответ: Группами правых на периферии руководил лично БУХАРИН. Я же и ЦЕТЛИН ему в этом помогали.
Организация правых групп на периферии началась в конце 1928 г. и особенно активно развернулась в 1929 году. В связи с посылкой рада активных участников нашей организации на периферию (СЛЕПКОВА, АСТРОВА, МАРЕЦКОГО, САПОЖНИКОВА, КУЗЬМИНА, ЯГЛОМА, ПЕТРОВСКОГО и других) – центр правых в лице БУХАРИНА поручил им по отбытии на места выявить сочувствующих правым в местных парт<ийных> организациях и приступить к созданию нелегальных групп правых.
БУХАРИН лично всех этих люден инструктировал.
Такие группы были созданы СЛЕПКОВЫМ и ЛЕВИНОЙ в Самаре, САПОЖНИКОВЫМ в Воронеже; ПЕТРОВСКИМ и ЗАЙЦЕВЫМ в Саратове; АЙХЕНВАЛЬДОМ и СЛЕПКОВЫМ Вас. в Казани; АСТРОВЫМ в Иванове; СЛЕПКОВЫМ Вл. и АЙХЕНВАЛЬДОМ в Ленинграде; КУЗЬМИНЫМ и ЯГЛОМОМ в Новосибирске; АЛЕКСАНДРОВЫМ, КАРМАЛИТОВЫМ и НЕСТЕРОВЫМ в Свердловске.
Наиболее тесная связь с периферийными группами у меня была налажена до 1930 г., т.е. до момента моего отъезда в Ташкент. После отъезда в Ташкент я встречался с руководителями групп – СЛЕПКОВЫМ, АСТРОВЫМ, АЙХЕНВАЛЬДОМ, САПОЖНИКОВЫМ и др<угими> во время своих периодических приездов в Москву два-три раза в год. Эти встречи на протяжении 1931-1932 г.г. происходили на квартирах МАРЕЦКОГО и СЛЕПКОВА. Руководители периферийных групп – АСТРОВ, АЙХЕНВАЛЬД, САПОЖНИКОВ, КУЗЬМИН, ЗАЙЦЕВ, АЛЕКСАНДРОВ, КАРМАЛИТОВ и ЛЕВИНА докладывали БУХАРИНУ и информировали друг друга о деятельности своих групп. Очень много внимания тогда уделялось вербовке сторонников в вузах. Большие успехи в этой области имели СЛЕПКОВ в Самаре и САПОЖНИКОВ в Воронеже.
К этому времени относится обсуждение в нашей организации вопросов, связанных с индивидуальным террором.
Вопрос: Что вам известно о террористической деятельности организации правых?
Ответ: Террор в нашей организации явление неслучайное. Начиная с момента создания нашей организации, да и гораздо раньше, БУХАРИН среди своих выучеников воспитывал и культивировал исключительную ненависть к Сталину и к ближайшим его соратникам.
Я не помню буквально ни одного совещания, ни одной встречи с БУХАРИНЫМ, где бы он не разжигал в нашей среде эту ненависть. В связи с этим мне помнится выражение СЛЕПКОВА: “Ненависть к Сталину – священная ненависть”. Ненависть к Сталину определяла степень преданности к БУХАРИНУ, РЫКОВУ и ТОМСКОМУ.
Результаты этой бухаринской деятельности к началу 1929 г. дали уже себя знать. Именно уже в это время среди участков нашей организации начали прорываться активные террористические настроения.
В марте 1929 г. у меня на квартире происходило совещание слепковской группы, на котором присутствовали СЛЕПКОВ, АСТРОВ, МАРЕЦКИЙ, ПЕТРОВСКИЙ, КУЗЬМИН, САПОЖНИКОВ, ЛЕВИНА и я – РОЗИТ.
СЛЕПКОВ делал доклад по тезисам БУХАРИНА. Он говорил, что политика партии с катастрофической быстротой ведет страну к хозяйственному краху. При этом он особенно подчеркивал, что Сталин является главным виновником. КУЗЬМИН, присутствовавший на совещании, заявил, что наиболее реальный выход из положения – это “убить Кобу”. Это заявление КУЗЬМИНА отражало взгляды большинства присутствовавших. Позднее в конце 1929 г. террористические настроения и намерения отдельных участников нашей организации получили полное одобрение руководства нашей организации и террор как один из основных методов борьбы против руководства ВКП(б) и в первую очередь против Сталина стал в порядке дня.
Вопрос: Вы утверждаете, что к концу 1929 г. руководители правых признали необходимым перейти к террористическим методам против руководства ВКП(б)?
Ответ: Да, и по этому поводу центром правых в лице БУХАРИНА была дана прямая и недвусмысленная директива.
Вопрос: Изложите более обстоятельно – когда, где и при обстоятельствах БУХАРИН от имени центра правых дал директиву о переходе к террору?
Ответ: В первых числах января 1930 г. на даче у СЛЕПКОВА в Покровским-Стрешневе состоялось совещание, на котором выступал БУХАРИН. Из присутствовавших на этом совещании я помню СЛЕПКОВА А., СЛЕПКОВА В., МАРЕЦКОГО, ПЕТРОВСКОГО, АСТРОВА, ЦЕТЛИНА, САПОЖНИКОВА и КУЗЬМИНА.
БУХАРИН, характеризуя пройденный нами путь борьбы с партией, говорил, что ставка наша на завоевание большинства в ВКП(б) бита окончательно, но это не значит, что мы должны сложить оружие.” С изменением обстановки и времени меняется и тактика”, – говорил БУХАРИН и ставил перед нами задачу перейти к более активным методам борьбы.
БУХАРИН прямо сказал, что необходимо немедленно приступить к созданию террористических групп для подготовки террористических актов против Сталина и его ближайших соратников. Даже к тому времени такая прямая постановка вопроса со стороны БУХАРИНА ни у кого из присутствующих не вызвала никакого удивления.
Большинство присутствовавших приняли эту директиву БУХАРИНА как должное. В подтверждение этого хочу привести выступление КУЗЬМИНА, который тут же в присутствии БУХАРИНА выразил готовность убить Сталина и потребовал оружие. БУХАРИН ответил, что практически этот вопрос должен обсуждаться не на этом совещании. Что касается лично меня, то я на этом совещании выступил против перехода к террору, т.к. в принципе не согласен с этим методом борьбы против партии.
Вопрос: И тем не менее вы продолжали оставаться участником террористической организации правых?
Ответ: Да, это верно, в этом большую роль сыграло колоссальное личное влияние БУХАРИНА на меня.
Кроме этого, я считал, что правы мы, а не партия, и логика борьбы не дала мне возможности и в дальнейшем порвать с правыми.
На том же совещании (1930 г. в Покровско<м>-Стрешневе) БУХАРИН развил перед нами свои далеко идущие идеи блока с другими контрреволюционными организациями для совместной борьбы против руководства партии и правительства.
Вопрос: О блоке с какими контрреволюционными организациями говорил БУХАРИН?
Ответ: БУХАРИН говорил о блоке с эсерами и троцкистами.
Вопрос: Что именно говорил БУХАРИН?
Ответ: БУХАРИН начал с характеристики перспектив предстоящей весны 1930 г. Он говорил о насильном загоне крестьянства в колхозы, что колхозы неизбежно развалятся, и что посевная кампания и хлебозаготовки в 1930 г. явятся тем камнем преткновения, на котором “сталинский режим свернет себе шею”.
Характеризуя положение в деревне, БУХАРИН особенно подчеркивал, что крестьянство от пассивного сопротивления колхозному строительству в ближайшее же время перейдет на путь восстаний, на путь вооруженной борьбы против советской власти, и что мы – правые не должны упустить этого момента, ибо было бы преступлением, как говорил БУХАРИН, допустить, чтобы крестьянские восстания прошли мимо нас и без нашего руководства.
Содержание дальнейшей речи БУХАРИНА заключалось в том, что среднее крестьянство вне всякого сомнения, на стороне правых, но т.к. все же организационных связей с деревней у правых недостаточно, то необходимо заключить временное соглашение с такой организацией, которая сохранила организационные связи с деревней.
По мнению БУХАРИНА, такой организацией являются эсеры.
БУХАРИН тут же теоретически обосновал необходимость и допустимость такого соглашения с эсерами, при этом он сослался на исторические примеры. В частности, он привел факт, когда в 1917-1918 г.г. партия пошла на соглашение с эсерами.
Вопрос: Что практически было сделано в области установления блока с эсерами?
Ответ: В конце 1932 г. во время моего приезда из Ташкента в Москву, ЦЕТЛИН мне рассказал, что на квартире у БУХАРИНА практически обсуждался вопрос об установлении блока с эсерами, и что по этой линии БУХАРИН непосредственно связан с неким эсером СЕМЕНОВЫМ.
Вопрос: Кто такой СЕМЕНОВ?
Ответ: Лично я СЕМЕНОВА не знаю, но мне известно от ЦЕТЛИНА, что этого СЕМЕНОВА во время эсеровского процесса БУХАРИН защищал.
Вопрос: Что вам известно о блоке правых с троцкистами и зиновьевцами?
Ответ: Мне известно, что в 1928 г. центр правых в лице БУХАРИНА начал вести с ПЯТАКОВЫМ (на квартире у последнего и в Кремлевской больнице, где лежал ПЯТАКОВ) переговоры об установлении контакта между правыми и троцкистами. Одновременно аналогичные переговоры велись БУХАРИНЫМ с зиновьевцами в лице ЗИНОВЬЕВА и КАМЕНЕВА. В результате этих совещаний уже к концу 1929 г. фактически наметился организационно-политический контакт с троцкистами и зиновьевцами. В конце 1932 г. после восстановления троцкистско-зиновьевского блока наша организация полностью координировала свою деятельность с этим блоком.
Вопрос: Откуда это вам стало известно?
Ответ: Об этом мне сообщили БУХАРИН, СЛЕПКОВ и ЦЕТЛИН в 1932 г.
Вопрос: Где и когда происходили ваши разговоры с БУХАРИНЫМ, СЛЕПКОВЫМ и ЦЕТЛИНЫМ по этому вопросу?
Ответ: Эти разговоры состоялись примерно в августе 1932 г. во время моего приезда в Москву. С БУХАРИНЫМ я говорил в его кабинете в ВСНХ; со СЛЕПКОВЫМ у него на квартире в 6 доме Советов, а с ЦЕТЛИНЫМ у него на квартире на Тверской ул., д<ом> работников Коминтерна.
Вопрос: На какой основе был заключен блок с троцкистско-зиновьевским центром?
Ответ: Блок правых с троцкистско-зиновьевским центром заключен обеими организациями на основе признания необходимости перехода к террористическим методам борьбы против руководства ВКП(б).
Вопрос: Что практически было сделано вашей организацией по подготовке террористических актов против руководителей ВКП(б)?
Ответ: В 1931 г. во время одного из моих приездов в Москву СЛЕПКОВ мне рассказал, что на основании директивы центра, полученной от БУХАРИНА, им (СЛЕПКОВЫМ) создана в Самаре террористическая группа в основном из студентов Педагогического вуза. СЛЕПКОВ говорил, что эти люди воспитаны им в лютой ненависти к руководству ВКП(б) и в особенности к Сталину.
Для характеристики настроений участников его террористической группы СЛЕПКОВ мне рассказал случай, когда участник его группы КРОТОВ сорвал со стены портрет Сталина, порвал его на куски и растоптал ногами. Этой характеристикой СЛЕПКОВ мне продемонстрировал готовность участников его группы к убийству Сталина.
Вопрос: Назовите участников террористической группы СЛЕПКОВА в Самаре?
Ответ: Кроме КРОТОВА участники террористической группы СЛЕПКОВА мне неизвестны.
Вопрос: Какие еще факты террористической деятельности вашей организации вам известны?
Ответ: В конце 1932 г., уже после ареста СЛЕПКОВА, САПОЖНИКОВ мне рассказал, что им в Воронеже создана среди студентов террористическая группа молодежи. Участников группы САПОЖНИКОВ мне не назвал. В связи с арестом СЛЕПКОВА, САПОЖНИКОВ, ожидая, что и его арестуют, был в очень угнетенном состоянии, причем я хорошо помню заявление САПОЖНИКОВА, что “если в ГПУ известно об его террористической деятельности, то он показания даст”.
Вопрос: Где у вас произошел этот разговор с САПОЖНИКОВЫМ?
Ответ: Этот разговор с САПОЖНИКОВЫМ произошел у меня на квартире.
Вопрос: Были ли у вас позднее прямые разговоры с БУХАРИНЫМ о терроре?
Ответ: В начале 1933 г. после ареста ряда активных участников нашей организации – СЛЕПКОВА, МАРЕЦКОГО, ПЕТРОВСКОГО и КУЗЬМИНА, – БУХАРИН в беседе со мною заявил, что эти аресты вовсе не означают, что борьба со “сталинским режимом” закончена, и что организация больше не существует. Наоборот, сказал БУХАРИН, “надо усиленно собирать силы и продолжать борьбу, пока Сталин не будет свергнут”.
Я помню выражение БУХАРИНА: “Борьбу нужно продолжать даже в том случае, если Сталин меня осудит как террориста”.
Вопрос; Когда и при каких обстоятельствах произошел у вас этот разговор с БУХАРИНЫМ?
Ответ: Этот разговор с БУХАРИНЫМ произошел у меня на квартире. В начале 1933 г. я приехал из Ташкента в Москву. БУХАРИН мне подарил лично им нарисованную картину и заехал за мною, чтобы вместе поехать за картиной. Тогда и состоялся этот разговор.
Вопрос: В начале допроса вы показали, что организационную связь с БУХАРИНЫМ вы сохранили до последнего времени.
В чем заключалась эта ваша организационная связь с БУХАРИНЫМ?
Ответ: На протяжении 1934-1935-1936 г.г. я во время моих приездов из Ташкента в Москву встречался с БУХАРИНЫМ. Во время этих неоднократных встреч БУХАРИН пытался меня снова вернуть на путь борьбы с партией. Он говорил, что организация правых продолжает существовать и действовать, и требовал, чтобы я включился в работу, но я категорически заявил БУХАРИНУ, что продолжать борьбу с партией не намерен.
Вопрос: Это ваше утверждение неверно. Вы до дня вашего ареста вели активную контрреволюционную работу.
Ответ: Мои показания правдивы. Возможно, я упустил ряд фактов из деятельности нашей организации.
Все, о чем я вспомню, – я дополнительно покажу.
Протокол записан с моих слов верно и мною прочитан.
ДОПРОСИЛИ:
ОПЕРУПОЛНОМ. 1 ОТД. 4 ОТДЕЛА ГУГБ –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: (ВИЗЕЛЬ)
СОТРУДНИК 4 ОТДЕЛА ГУГБ: (ЦИНЗУР)
Верно:
СТ. ИНСПЕКТОР 8 ОТДЕЛА ГУГБ –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: Голанский (ГОЛАНСКИЙ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 282, Л. 35-51.
[1] В тексте ошибочно – “Касперскую”.
