Совершенно секретно
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б)
тов. СТАЛИНУ
По делу Сибирского центра троцкистов были арестованы как активные участники: старший ревизор локомотивной части паровозной службы Управления дороги ОРЛОВ П.Г., старший инспектор при начальнике Сибирского строительно-монтажного треста “Сибстройпуть” ОБЕРТАЛЛЕР Б.М., мастер депо ст<анции> Рубцовка ЯСЮКЕВИЧ А.М., помощник начальника паровозного отделения ст<анции> Тайга СТЕПАНОВ В.Ф., машинист Барабинского депо ЗОРИН И.Д.
Материалы следствия подтвердили существование на Томской дороге разветвленного троцкистского подполья. Начиная с 1935 года троцкисты особенно активизировали подрывную, разрушительную работу, направленную на срыв мероприятий партии и правительства по подъему железнодорожного транспорта.
ОРЛОВ показал, что в Управлении Томской железной дороги существовала контрреволюционная организация, охватившая собою основные отделы дороги. По показаниям ОРЛОВА, им лично вместе с троцкистом – начальником локомотивной части паровозной службы Управления дороги ЖИТКОВЫМ велась разрушительная работа во всех депо дороги. В депо существовали подпольные группы троцкистов, которые были связаны и руководились ОРЛОВЫМ и ЖИТКОВЫМ. В своих показаниях ОРЛОВ дает ряд фактов, как изо дня в день троцкистами проводилась разрушительная работа в депо.
Руководители троцкистских групп: из Барабинского депо ЗОРИН, из Тайгинского депо – СТЕПАНОВ, из Рубцовского депо – ЯСЮКЕВИЧ – дали показания о конкретной разрушительной работе, проведенной участниками троцкистских групп по развалу паровозного парка дороги.
Следствие продолжается.
ПРИЛОЖЕНИЕ: Протоколы допроса вышеуказанных лиц. –
НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР Ежов (ЕЖОВ)
5/Х
57968
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 243, Л. 8-9.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
арестованного ОБЕРТАЛЛЕРА Бориса Михайловича.
26-го сентября 1936 года.
ВОПРОС: Вы обвиняетесь в том, что являетесь членом подпольной троцкистской организации. Признаете это?
ОТВЕТ: Я никогда ни организационно, ни идейно ни к каким оппозициям не принадлежал и не принадлежу.
ВОПРОС: Следствие располагает достоверными данными о вашей принадлежности к подпольной троцкистской организации и настаивает на даче правдивых показаний.
ОТВЕТ: Я утверждаю, что членом троцкистской организации я никогда не состоял и о существовании ее мне ничего не известно.
ВОПРОС: Вам не удастся скрыть ваше участие в подпольной троцкистской организации. Следствием с достаточной полнотой установлено, что вы не только состояли членом подпольной троцкистской организации, но и активно вели контрреволюционную троцкистскую работу начиная с 1925 года и до момента вашего ареста. Требуем от вас показаний?
ОТВЕТ: Я никогда не отрицал того факта, что в 1925 году перед ХIV партсъездом, будучи комиссаром 31-го стрелкового полка в г. Ленинграде, не защищал генеральную линию ВКП(б) и изолировал полковую парторганизацию от борьбы за генеральную линию партии, но организационно с троцкистами я никогда связан не был.
ВОПРОС: Вы врете. Следствию известно, что в период перед ХIV партийным съездом, в частности, по заданию Зиновьева и Бакаева вы разложили партийную организацию 31-го полка.
Как вы смеете отрицать свою организационную связь с зиновьевцами и троцкистами даже в то время?
ОТВЕТ: Да, действительно, я вру. Моя деятельность по разложению полка проводилась по заданиям Бакаева, которые я получал через Гусева Авенира Асекритовича, работавшего в то время зам<естителем> нач<альника> ПУОКРа ЛВО и поддерживавшего личную тесную связь с Бакаевым.
ВОПРОС: Следствие требует от вас дальше не врать и давать показания о своей принадлежности к подпольной троцкистской организации?
ОТВЕТ: Я врать не буду. Признаю, что я действительно был в партии скрытым двурушником-троцкистом и принимал активное участие в деятельности подпольной троцкистской организации.
ВОПРОС: К какому периоду относится начало вашей контрреволюционной деятельности?
ОТВЕТ: Окончательно на позиции контрреволюционного троцкизма я встал в 1925 году, после ХIV партсъезда.
Вскоре, после ХIV партсъезда, ГУСЕВ с должности зам<естителя> нач<альника> ПУОКРа был снят и из Ленинграда выехал. Я же, формально признав правоту генеральной линии партии, фактически оставался на прежних антипартийных позициях и тщательно это скрывал от партии. По службе в 1927 году я был перемещен и назначен комиссаром 57 авиационной эскадрильи, расквартированной в Гатчине.
Там мне удалось выявить и установить связь с троцкистами ПОШЕМАНСКИМ, имя и отчество которого я забыл, и ОРЛОВЫМ, имя и отчество тоже не помню. Пошеманский был начальником учебной части военно-теоретической авиашколы в г. Ленинграде, а Орлов командиром авиаотряда 1-й автобригады в г. Гатчине.
С Пошеманским и Орловым я изредка встречался. При встречах мы занимались критикой политики проводимой партией в этот период и вынашивали злобу против вождей партии и особенно против СТАЛИНА, КИРОВА, КАГАНОВИЧА и ВОРОШИЛОВА.
ВОПРОС: С кем из троцкистов, кроме Пошеманского и Орлова вы были связаны тогда?
ОТВЕТ: Других связей с троцкистами у меня в это время не было.
ВОПРОС: С кем из троцкистов были связаны Орлов и Пошеманский?
ОТВЕТ: Я этого не помню.
ВОПРОС: Продолжайте показания о вашей дальнейшей троцкистской деятельности?
ОТВЕТ: Осенью 1929 года я по службе был перемещен в Ленинград и назначен помощником начальника по политчасти центральной школы конвойных войск. В этот период я продолжал поддерживать связь с троцкистами Орловым и Пошеманским. Кроме того, в школе я выявил и установил связь с троцкистом ЗЫБИНЫМ, занимавшим должность командира батальона и нач<альника> учебной части.
Во время чистки в 1929-1930 году ЗЫБИН за открытое троцкистское выступление из партии был исключен, но впоследствии при помощи троцкиста ВЕРЕС<А>, работавшего начальником политинспекции конвойных войск Союза, в партии был восстановлен и перемещен командиром и комиссаром 1-го конвойного Московского полка.
Будучи в центральной школе конвойных войск, мы ставили себе задачей обработку слушателей для создания в школе троцкистской группы. Создать эту группу нам не удалось, так как Зыбин, как я уже указал, из партии был исключен и выбыл из школы, а я как комиссар школы боялся собственного провала и, кроме того, также вскоре из Ленинграда выехал.
ВОПРОС: Где сейчас Зыбин, Орлов и Пошеманский?
ОТВЕТ: Где теперь Зыбин, я не знаю. Мне известно, что в 1935 году Зыбин, будучи комиссаром Московского конвойного полка, привлекался к ответственности за распространение троцкистской литературы в полку.
Где в данное время Орлов и Пошеманский, я не знаю.
ВОПРОС: Продолжайте показания.
ОТВЕТ: В 1930 году в нашу школу приехал начальник политинспекции конвойных войск СССР ВЕРЕС Алексей Петрович.
В разговоре со мной ВЕРЕС передал мне привет от Гусева и заявил, что имеет обо мне от Гусева хорошие отзывы как о своем человеке. В этом разговоре Верес предложил мне принять должность комиссара Сибирской конвойной дивизии в гор. Новосибирске.
Я тогда своего согласия Верес<у> на переезд в Новосибирск не дал.
Свое предложение Верес мне повторял неоднократно и в июне 1931 года специально вызвал меня по этому поводу в Москву, в центральное управление конвойных войск СССР.
Когда я приехал в Москву по вызову Верес<а> и дал ему свое согласие на поездку в Новосибирск, Верес вместе со мной пошел в Политуправление РККА к Гусеву, где и состоялась моя встреча с ним после длительного перерыва.
ГУСЕВ в это время только что вернулся из поездки по Сибири и Дальнему Востоку, где проводил обследование политического состояния дивизии, в которую я назначался. Гусев обрисовал мне состояние дивизии и сказал: “Я рекомендую тебе как можно скорее ехать в Новосибирск, там тебе предстоит интересная работа”.
ВЕРЕС вышел от Гусева раньше меня, и когда мы остались вдвоем, Гусев стал расспрашивать меня о моих личных настроениях. Убедившись, что я продолжаю разделять троцкистские взгляды, он прямо поставил передо мной вопрос о необходимости продолжения активной борьбы против руководства ВКП(б). Я Гусеву дал согласие.
ВОПРОС: Какие задания вы получили от Гусева перед отъездом в Новосибирск?
ОТВЕТ: ГУСЕВ в этом же разговоре предложил мне, чтобы по приезде своем в Новосибирск я занялся сколачиванием троцкистских кадров в дивизии и наладил связь с троцкистской ссылкой.
ГУСЕВ мне дал указания всячески ссылке помогать как самому, так и через привлеченных в организацию троцкистов дивизии, не останавливаясь в случае надобности перед организацией побегов заключенных и ссыльных троцкистов.
ВОПРОС: С кем из троцкистов по указанию Гусева вы должны были связаться в Новосибирске?
ОТВЕТ: ГУСЕВ поручил мне по приезде в Новосибирск связаться с БОГУСЛАВСКИМ Михаилом Соломоновичем и всю троцкистскую деятельность продолжать проводить с согласия и по указаниям последнего.
ВОПРОС: Что Гусев вам сообщил о Богуславском?
ОТВЕТ: На мой вопрос, кто такой Богуславский и достаточно ли он проверенный человек, Гусев мне сказал, что Богуславский старый член партии, в прошлом ближайший соратник Троцкого. Был исключен из партии за активную троцкистскую работу, но из тактических соображений, подал заявление о раскаянии и был в партии восстановлен. В заключение ГУСЕВ добавил, что Богуславский исключительно надежный человек <и> уже провел большую работу по организации троцкистов в Сибири.
ВОПРОС: Как вы должны были встретиться с Богуславским?
ОТВЕТ: По указанию Гусева я должен был встретиться с Богуславским в Новосибирске. Для того, чтобы Богуславский знал о моей принадлежности к троцкистской организации, я должен был ему сказать, что перед отъездом из Москвы я встречался с друзьями, которые просили передать привет ему – Богуславскому от “Ивана Никитича”. Это должно было служить паролем для связи.
ВОПРОС: Когда и при каких обстоятельствах вы установили в Новосибирске связь с Богуславским?
ОТВЕТ: С Богуславским впервые я встретился примерно в 1932 году. Это произошло на одном из собраний городского партийного актива в клубе имени Петухова. Ранее, несмотря на все мои попытки связаться с ним, я этого не смог осуществить вследствие того, что лично Богуславского я не знал и познакомиться с ним не представлялось возможным. В 1932 году на одном из партийных собраний я обратил внимание на весьма шумливо державшегося горбатого человека, и так как Гусев, характеризуя мне Богуславского, говорил о его физической уродливости, я вспомнил об этом и спросил у рядом сидящего со мной коммуниста его фамилию. Когда мне подтвердили, что это именно Богуславский Михаил Соломонович, то я тут же решил с ним познакомиться и поговорить. Когда во время перерыва я пошел к нему и убедился, что это именно он, Богуславский Михаил Соломонович, я назвал ему свою фамилию и сказал, что перед отъездом в Новосибирск из Москвы мои друзья просили передать ему привет от “Ивана Никитича”, но что я не знал его и не имел случая познакомиться, передаю этот привет с запозданием. Богуславский после этого мне сказал, что он обо мне уже слышал, но тоже не имел возможности со мной связаться раньше. После этого мы условились с ним встретиться и поподробнее обо всем поговорить, предварительно сговорившись по телефону.
ВОПРОС: Какой телефон вам дал Богуславский?
ОТВЕТ: Богуславский мне сказал, что его квартирный и служебный телефоны обозначены в телефонном справочнике.
ВОПРОС: Как в дальнейшем вы встречались с Богуславским?
ОТВЕТ: В следующий раз мы с Богуславским встретились в конце 1932 года тоже на одном из городских партийных собраний, которое происходило в здании дома Ленина.
В этот раз между нами произошел разговор примерно следующего содержания:
БОГУСЛАВСКИЙ коротко мне рассказал о состоянии троцкистской организации в Сибири, заявив, что, несмотря на репрессии против троцкистов, троцкистская организация в Сибири достаточно многочисленна и боеспособна. Наши люди, как выразился Богуславский, имеются на всех более или менее крупных предприятиях, заводах, шахтах и среди учащейся молодежи, но связь между этими людьми и руководство их деятельностью еще недостаточно налажены. В этом же разговоре Богуславский выразил сожаление о том, что ввиду неослабевающих репрессий против троцкистов со стороны ЦК ВКП(б), а здесь в Сибири – со стороны Краевого комитета партии, им не удается наладить дело теоретического воспитания членов троцкистской организации. Плохо дело с печатанием необходимой литературы. Дальше Богуславский перешел к характеристике настроений рабочих в крае и указал, на то, что среди рабочих на почве недовольства политикой партии растут симпатии к троцкизму. При этом Богуславский в подтверждение сказанного, привел ряд примеров самовозникновения троцкистских групп среди рабочих и в подтверждение назвал несколько предприятий, где такие группы возникли. Какие эти предприятия, сейчас я не помню.
После этого Богуславский спросил меня о моей деятельности в дивизии, и я ему подробно рассказал, что именно мною сделано.
ВОПРОС: Что же вы рассказали Богуславскому о своей троцкистской деятельности в дивизии?
ОТВЕТ: Я рассказал Богуславскому, что мною созданы троцкистские группы в частях дивизии, расположенных в городах: Томске, Омске, Барнауле, Иркутске и Хабаровске.
БОГУСЛАВСКИЙ остался очень доволен моей работой и сказал, что он расскажет об этом своим товарищам и вместе с ними попытается разработать план связи с находящимися в ссылке и в тюрьмах троцкистами через троцкистов конвойной дивизии.
В дальнейшем с Богуславским мы условились встречаться легально на партийных собраниях, а в случае срочной необходимости связываться по телефону.
ВОПРОС: Дайте показания о вашей контрреволюционной троцкистской деятельности в 4-й конвойной дивизии?
ОТВЕТ: В Новосибирск я с собой в качестве своего секретаря привез СЛЕПОВА Льва Алексеевича, работавшего до этого секретарем начальника и военкома школы конвойных войск в Ленинграде.
Этот Слепов еще в Ленинграде перед моим отъездом в Новосибирск мною был привлечен к троцкистской работе.
Кроме того, ГУСЕВ перед моим выездом мне сообщил, что в Политотделе дивизии работает троцкист ДЕНИСОВ, которого Гусев предложил мне использовать.
По приезде в Новосибирск я Слепова назначил секретарем Политотдела, через Слепова восстановил связь с Денисовым, и мы все трое занялись изучением материалов Политотдела и выявлением троцкистов и троцкистски настроенных лиц из военнослужащих дивизии для связи с ними, последующей их обработки и привлечения их в троцкистскую организацию.
После того, как у нас составилось представление о людях, которых можно привлечь в организацию, я командировал Слепова и Денисова в места расквартирования частей и подразделений дивизии для организации там троцкистов.
ВОПРОС: В каких частях и подразделениях дивизии были вами организованы троцкисты и кто персонально был к к.-р. троцкистской работе привлечен?
ОТВЕТ: Мною лично к троцкистской работе были привлечены следующие военнослужащие дивизии:
В Омском батальоне мною был выявлен троцкист УСЕНКОВ Николай Михайлович, занимавший должность комиссара батальона. С УСЕНКОВЫМ я установил связь осенью 1931 года, когда находился в командировке в г. Омске.
УСЕНКОВ, вскоре после установления мною с ним связи был откомандирован в Омскую стрелковую дивизию, и связь с ним была потеряна. Тогда для создания в Омском батальоне троцкистской группы мною в 1932 году был командирован туда ДЕНИСОВ, который должен был обработать и привлечь в организацию командира батальона БЕКЕТОВА. Его я знал как идеологически неустойчивого и проявляющего недовольство командованием.
ДЕНИСОВ мое поручение выполнил, и БЕКЕТОВ в организацию был вовлечен. Позднее, примерно в 1934 году Денисовым же в Омском батальоне был привлечен пом<ощник> политкомбината [1] ОЛЕЙНИКОВ.
В Новосибирском конвойном батальоне по моему заданию Слеповым в 1934 году был вовлечен в организацию КОЧЕГАРОВ, занимавший должность старшины роты и проявлявший активные троцкистские настроения.
В этом же батальоне СЛЕПОВЫМ был привлечен в организацию командир взвода КОЛЬДЕВАТОВ Афанасий.
В Томской конвойной роте Новосибирского батальона, по моему заданию, Слеповым был привлечен в организацию командир роты ПЕСИК Афанасий Иванович, которого я знал как идеологически неустойчивого еще в бытность его курсантом в центральной школе конвойных войск в Ленинграде.
В Барнаульском конвойном батальоне в 1933 году мною лично был привлечен в организацию командир батальона УШАКОВ. Сам Ушаков впоследствии, как мне было известно, привлек в организацию командира роты БУГАЕВА Алексея.
В Красноярской роте ДЕНИСОВЫМ, в организацию был вовлечен библиотекарь МЕДВЕДЕВ.
В Иркутском конвойном батальоне вскоре после приезда моего в Новосибирск мною был выявлен троцкист УСТЮЖАНИН Михаил Николаевич, занимавший должность комиссара Иркутского батальона.
В августе 1931 года я с Устюжаниным связался, но он вскоре был откомандирован из батальона, куда именно, сейчас не помню. После отъезда Устюжанина мною был привлечен в организацию через Денисова пом<ощник> командира батальона ХВОСТОВ Николай Иванович.
В Хабаровском батальоне по моему заданию Денисовым был вовлечен в организацию политрук роты СОБАНЦЕВ и комиссар батальона ОЛЕЙНИКОВ Михаил Иванович.
ВОПРОС: Где в данное время находятся перечисленные вами троцкисты?
ОТВЕТ: Мне известно, что ДЕНИСОВ в данное время работает в Политотделе УПВО в Иркутске. БЕКЕТОВ в конце 1934 года после расформирования конвойной дивизии по линии УПВО имел назначение в Хабаровск, но где именно он находится сейчас, я не знаю.
УШАКОВ в 1934 году был переведен из Барнаула в штаб 1-й Московской конвойной дивизии.
ПЕСИК в данное время работает в отделе снабжения УПВО ЗСК.
БУГАЕВ после расформирования дивизии оставался в Барнаульском батальоне, а где в данное время он находится, я не знаю.
ХВОСТОВ после расформирования дивизии в конце 1934 года оставался в Иркутском батальоне.
СОБАНЦЕВ после расформирования дивизии оставался в Хабаровском батальоне, а ОЛЕЙНИКОВ был переведен на военное строительство в г. Хабаровске.
ВОПРОС: Какие директивы вами давались созданным в частях и подразделениях троцкистским группам?
ОТВЕТ: Мною лично, а также Денисовым и Слеповым созданным нами в конвойных частях и подразделениях троцкистским группам давались следующие директивы:
1. Пропагандировать троцкизм среди командного, политического состава и красноармейцев. В соответствующих тонах, касаясь истории гражданской войны, выпячивать роль и заслуги Троцкого.
2. Через особо надежных троцкистов связываться со ссыльными и с заключенными троцкистами, особенно при перевозках в изоляторы и места ссылок, и оказывать им всевозможное содействие вплоть до организации побегов.
3. Перевозить по просьбе ссыльных и заключенных троцкистов их письма и литературу.
ВОПРОС: Как ваши директивы выполнялись?
ОТВЕТ: Мне известно, что связь со ссыльными и заключенными троцкистами при их перевозках и в окарауливаемых конвойными войсками тюрьмах троцкистами из созданных мною групп была налажена и содействие оказывалось.
ВОПРОС: Назовите следствию известные вам факты побегов ссыльных и заключенных троцкистов, организованных троцкистами конвойной дивизии?
ОТВЕТ: Я знаю, что факты организованных нашими троцкистами побегов ссыльных и заключенных троцкистов были, но где и когда, сейчас не помню. Все эти факты могут быть восстановлены по документам штаба и политотдела бывшей конвойной дивизии.
ВОПРОС: Что вам говорил Богуславский о своей роли в троцкистской организации в Новосибирске?
ОТВЕТ: При второй встрече с ним Богуславский рассказал мне, что всей троцкистской деятельностью в Сибири руководит Сибирский центр, при этом Богуславский сказал, что возглавляется центр тремя товарищами, одним из которых является он, Богуславский.
ВОПРОС: Богуславский вам остальных двух руководителей назвал?
ОТВЕТ: Да, назвал.
ВОПРОС: Кого он назвал?
ОТВЕТ: Богуславский мне назвал МУРАЛОВА и еще одного, фамилию которого я не помню.
ВОПРОС: Сообщите следствию, что вам известно о связях Сибирского троцкистского центра с Московским центром?
ОТВЕТ: В этом же разговоре с Богуславским, во время которого он мне рассказал о Сибирском троцкистском центре, он объяснил мне, что всей троцкистской организацией в СССР руководит Троцкий и Зиновьев через Московский центр.
ВОПРОС: Кого Богуславский вам называл из Московского центра?
ОТВЕТ: Богуславский мне персонально никого не называл из состава Московского центра, и я его об этом не спрашивал.
ВОПРОС: Следствию известно, что Богуславский информировал вас о директивах Московского троцкистского центра. Давайте об этом показания?
ОТВЕТ: Однажды, примерно весной 1933 года при встрече с Богуславским он в разговоре со мной сказал, что принимаются меры к созданию боевых террористических групп для организации убийства членов политбюро ЦК ВКП(б), главное, СТАЛИНА, КАГАНОВИЧА и ВОРОШИЛОВА. По мнению Богуславского, это дало бы возможность захватить троцкистам руководство партией и властью.
Я высказал Богуславскому свое отрицательное отношение к террору, назвав это возрождением эсеровского терроризма, осужденного историей революционной борьбы и как негодное средство, ведущее к уничтожению революционных партий.
Богуславский защищал необходимость террора. Он заявил, что убийство СТАЛИНА, КАГАНОВИЧА и ВОРОШИЛОВА необходимо потому, что оно вызовет сильное замешательство в ЦК, и что такая мощная организация, какой является троцкистская, с ее авторитетными вождями Троцким, Зиновьевым и другими, пользуясь этим, легко может захватить власть.
Богуславский при этом добавил, что эта установка Троцкого и Зиновьева, полученная Сибирским центром от Московского центра.
ВОПРОС: Дайте показания о вашей к.-р. троцкистской работе в Сибстройпути?
ОТВЕТ: Когда конвойные войска, в конце 1934 года переданы были в НКВД, я из войск был уволен и непродолжительное время работал управляющим Новосибирским водоканалтрестом.
В мае 1935 года я руководил бригадой по оказанию помощи строительству жел<езной> дороги Эйхе – Сокур.
Бывший в то время начальник Томской дороги МИРОНОВ предложил мне принять руководство строительством линии Эйхе – Сокур. От предложения Миронова я категорически отказался.
Встретившись после этого с Богуславским в Крайкоме ВКП(б), по дороге я рассказал ему о предложении Миронова. Богуславский очень живо ухватился за это и сказал: “Вам необходимо повести дело так, чтобы вы обязательно попали для работы на транспорт”. Продолжая дальше разговор, Богуславский мне сказал, что на транспорте есть организация и что перед ней поставлены большие задачи в связи с приходом к руководству транспортом КАГАНОВИЧА.
БОГУСЛАВСКИЙ сказал, что “СТАЛИН послал своего КАГАНОВИЧА на транспорт поправлять дела” и комментировал это всякими ругательными оскорбительными словами. Он с особой злобой говорил о необходимости организовать КАГАНОВИЧУ такое сопротивление, чтобы все его мероприятия на транспорте “пустить под откос”.
ВОПРОС: Следовательно, ваш переход на работу начальником железнодорожного строительства Эйхе – Сокур состоялся с согласия Богуславского?
ОТВЕТ: Да, это так. До разговора с Богуславским я не думал переходить на транспорт по той причине, что я очень слабо представлял себе эту работу.
ВОПРОС: Кого вам Богуславский назвал как членов троцкистской организации в Сибстройпути и в управлении Томской жел<езной> дороги?
ОТВЕТ: БОГУСЛАВСКИЙ мне предложил связаться с троцкистами ЭЙДМАНОМ Самуилом Ефимовичем, занимавшим должность начальника производственного отдела Сибстройпути, и БАРСКИМ Борисом Евсеевичем, занимавшим должность начальника Новосибирской конторы экскаваторного треста НКПС.
ВОПРОС: Какие конкретно директивы по троцкистской работе на транспорте вы получили от Богуславского после назначения вас начальником строительства Эйхе – Сокур?
ОТВЕТ: Богуславский поставил передо мной следующие задачи:
1) Срывать установленные НКПС календарные сроки строительства;
2) Недоброкачественно выполнять работы;
3) Выявлять среди работающих на строительстве троцкистов и привлекать их к активной работе;
4) Создать массовые недовольства рабочих;
5) Привлечь к совместной работе специалистов из числа враждебно относящихся к советской власти.
ВОПРОС: При каких обстоятельствах и когда была вами установлена организационная связь с троцкистом ЭЙДМАНОМ?
ОТВЕТ: Первый наш разговор с Эйдманом происходил в его служебном кабинете вскоре после приема мной строительства Эйхе – Сокур.
Я рассказал Эйдману, что мне известно его знакомство с Богуславским, и что Богуславский предложил нам работать в полном контакте.
ЭЙДМАН мне ответил, что Богуславский ему тоже сказал обо мне. Я в этот раз передал Эйдман<у> установки Богуславского о срыве постройки дороги. Эйдман мне ответил, что об этих установках он знает.
Дальше я спросил у Эйдмана, на кого можно рассчитывать из инженеров, он ответил, что мой заместитель по технической части ФОЙХТ и инженер КОТЕЛЬНИКОВ такие люди, что они на все способы, и их можно для подрывной деятельности привлечь, а потом в случае разоблачения можно даже все на них и свалить.
ВОПРОС: Как и когда была вами установлена связь с троцкистом БАРСКИМ?
ОТВЕТ: С БАРСКИМ я установил связь также вскоре после приема мною стройки, примерно в начале августа 1935 года.
БАРСКИЙ приехал на стройку и остановился в моей квартире. В разговоре со мной он сказал, что слышал обо мне от Богуславского хорошие отзывы. Я на это ответил БАРСКОМУ, что тоже знаю его по рассказам Богуславского.
После этого Барский сообщил мне, что он будет всемерно помогать мне выполнять задания Богуславского, исходящие из общих установок нашей троцкистской организации.
Практически Барский обещал сорвать работу экскаваторов, что он впоследствии и сделал.
ВОПРОС: Кого из троцкистов, работающих в системе Сибстройпути и управления Томской жел<езной> дороги назвали вам БАРСКИЙ и ЭЙДМАН?
ОТВЕТ: В последующих разговорах Эйдман мне сообщил следующих лиц, состоящих в троцкистской организации и работающих в Сибстройпути:
1) КУЗНЕЦОВА Николая Ивановича, работавшего начальником эксплуатации Сибстройпути;
2) МОРДУХОВА Геннадия Моисеевича, занимавшего должность нач. финансового отдела Сибстройпути;
3) ХОМЛЯНСКУЮ Лидию Александровну, работавшую начальником административного отдела Сибстройпути.
БАРСКИЙ же никого из троцкистов мне не называл, и я его об этом не спрашивал.
ВОПРОС: Как вы выполнили директивы Богуславского?
ОТВЕТ: Сроки, установленные НКПС на выполнение работ по строительству линии Эйхе – Сокур, мною были сорваны.
Важнейшие работы по постройке искусственных сооружений: мосты и водоотводные устройства, – и земляные работы были затянуты и перенесены на зимний период.
В результате, помимо громадного удорожания этих работ против сметных ассигнований они были выполнены недоброкачественно и потребовали массовых переделок. Все это оттянуло окончание строительства линии Эйхе – Сокур.
В этом мне активно содействовали троцкисты ЭЙДМАН и БАРСКИЙ.
Для рабочих были созданы нетерпимые бытовые условия: жилищ не строили, задерживали зарплату и сознательно срывали снабжение продовольствием.
Ответы на вопросы с моих слов записаны верно, протокол читал лично:
ДОПРОСИЛИ:
ЗАМ. НАЧ. УНКВД по ЗСК –
СТ. МАЙОР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ: (УСПЕНСКИЙ)
ПОМ. НАЧ. ТО УГБ УНКВД по ЗСК –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ: (ВЯТКИН)
ПОМ. НАЧ. 3-го отд. ТО УГБ УНКВД по ЗСК –
МЛ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ: (ВОЛКОВЫСКИЙ)
ВЕРНО:
СТ. ИНСПЕКТОР ТО УГБ УНКВД по ЗСК –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ: (ГУЛЯКЕВИЧ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 243, Л. 10-27.
[1] Так в тексте. Очевидная опечатка, далее Олейников характеризуется как комиссар батальона.
