Срочно
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. СТАЛИНУ.
По имеющимся агентурным и следственным материалам РАКОВСКИЙ
Х.Г. до последнего времени является одним из активных участников контрреволюционной троцкистско-зиновьевской террористической организации; по показаниям ПЯТАКОВА и МИЛЛЯ (Окуня) имел самостоятельную линию связи с ТРОЦКИМ (и осуществлял эту связь через РОСМЕРА).
Находясь в ссылке в Барнауле до апреля 1934 года и занимая резко враждебные позиции по отношению к ВКП(б) и ее руководству, РАКОВСКИЙ поддерживал контрреволюционную организационную связь с активными участниками троцкистской организации ЮДКИСОМ, ПЛИСОМ, КАСПАРОВОЙ, О. СМИРНОВОЙ и др<угими>. РАКОВСКИЙ знал о существовании троцкистско-зиновьевского блока, его составе и террористической деятельности последнего. (Из показаний ГАВЕНА, ТЕР-ВАГАНЯНА, ЭСТЕРМАНА).
По показаниям КАСПАРОВОЙ, НИКОЛАЕВА и ЭСТЕРМАНА, РАКОВСКИЙ отошел от троцкизма в двурушнических целях по директиве Троцкого и оставался по-прежнему на позициях активной борьбы с руководством ВКП(б).
КАСПАРОВА показала о том, что “блок троцкистских и зиновьевских организаций имеет в своей основе признание террористических методов борьбы с руководством ВКП(б)” – ей стало известно это от РАКОВСКОГО.
В 1934-35 г.г. РАКОВСКИЙ поддерживал связь с скрытым троцкистом ПОЛЯКОВЫМ, который несколько раз перевозил из-за границы бюллетени Троцкого для И.Н. СМИРНОВА.
В апреле месяце 1935 года РАКОВСКИЙ передал одному из наших агентов платформу троцкистов и два документа, изданных нелегально троцкистами в 1928 году, на сохранение.
По имеющимся в ГУГБ агентурным материалам видно, что РАКОВСКИЙ в мае месяце 1935 года через КАРМАНЕНКО передавал установку “уцелеть к моменту международных осложнений, которые неизбежно произойдут в недалеком будущем”.
В мае того же 1935 года РАКОВСКОГО посетила связистка Троцкого – КЛЯЧКО, прибывшая из-за границы с поручением от Троцкого передать деньги для арестованного сына Троцкого – Сергея СЕДОВА.
В августе месяце 1935 года зарегистрированы свидания РАКОВСКОГО с неким ДАВИДСОНОМ, приезжавшим из САСШ, и КОУТС, приезжавшим из Лондона.
Находясь в Москве, РАКОВСКИЙ все время поддерживал тесные связи с троцкистами ПРЕОБРАЖЕНСКИМ, СОСНОВСКИМ, ВИНОГРАДСКОЙ, СОСНОВСКОЙ, ДАНИШЕВСКИМ и ЧЕРНОБОРОДОВЫМ.
Арестованный террорист НИКОЛАЕВ – быв<ший> сотрудник Крестинтерна и чл<ен> ЦК КП(б)У показал, что при встрече с РАКОВСКИМ в Москве в 1935 году “РАКОВСКИЙ поразил его (НИКОЛАЕВА) своей озлобленностью” против т. СТАЛИНА. РАКОВСКИЙ с удовлетворением отнесся к сообщению НИКОЛАЕВА о встрече с И.Н. СМИРНОВЫМ и справлялся о ДРОБНИС<Е> и РАФАИЛЕ.
“Со своей стороны РАКОВСКИЙ обещал всяческую поддержку в возможной троцкистской работе. Он же передал также, что поддерживает регулярную связь с ПЯТАКОВЫМ.
Через РАКОВСКОГО я счел нужным проверить сообщенные мне ДРЕЙЦЕРОМ данные о работе троцкистско-зиновьевского центра, о его составе, а также о составе московского центра. РАКОВСКИЙ мне все это подтвердил, а также подтвердил и состав особо законспирированного центра”.
(Из показаний НИКОЛАЕВА от 30-ХII-36 г.)
Вторая встреча НИКОЛАЕВА с РАКОВСКИМ состоялась в начале 1936 года.
“При этой встрече РАКОВСКИЙ уже совершенно определенно и откровенно давал мне ясные директивы о развороте троцкистской работы в боевом духе, примерно так: “На всякий удар СТАЛИНА по троцкистам надо отвечать контрударом”.
(Из показаний НИКОЛАЕВА от 30/XII-З6 г.)
ПЯТАКОВ на допросе 20-го декабря 1936 года показал, что при личной встрече своей с ТРОЦКИМ в Осло в 1935 г. ТРОЦКИЙ указал ПЯТАКОВУ на необходимость увидеться с РАКОВСКИМ и передать ему указания о более активной работе. “Я, – показывает ПЯТАКОВ, – сделал отсюда вывод, что у РАКОВСКОГО существует какая-то своя линия связи с ТРОЦКИМ”.
Обвиняемый ДРОБНИС 25-го января с<его> г<ода> на процессе показал, что со слов МУРАЛОВА Н.И. ему известно, что РАКОВСКИЙ имел свои непосредственные троцкистские связи и обстоятельно знает “о новой тактике, о новых директивах Троцкого относительно террора и диверсии”.
Считаю необходимым РАКОВСКОГО арестовать.
Прошу Вашей санкции.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Ежов (Н. ЕЖОВ)
25 января 37 г.
№ 55464
ПРИЛОЖЕНИЕ: Выписки из показаний на 6-ти листах.
[Резолюция И. Сталина: Арх<ив>. Ст.]
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 276, Л. 15-17.
ВЫПИСКА
ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА КАСПАРОВОЙ от 21/IХ, 27/X и 5/ХI-36 г.
О том, что блок троцкистских и зиновьевских организаций имеет в своей основе совместное признание террористических методов борьбы с руководством ВКП(б) – мне стало известно от Х.Г. РАКОВСКОГО.
Об этом РАКОВСКИЙ мне сообщил шифрованным письмом в Саратов в 1933 году незадолго до моего ареста.
Я не могу передать точно содержание письма Х.Г. РАКОВСКОГО, но помню, что в этом письме в очень кратких выражениях Х.Г. РАКОВСКИЙ сообщал мне, что основой блока является совместная террористическая деятельность троцкистов и зиновьевцев против руководства ВКП(б) и, видимо, зная от И.Н. СМИРНОВА о моем отрицательном отношении к террористическим методам борьбы, убеждал меня в том, что это единственный путь борьбы, что другого пути к смене руководства ВКП(б) и следовательно к изменению режима в стране нет. Письмо заканчивалось сообщением состава центра блока – ЗИНОВЬЕВ, КАМЕНЕВ, СМИРНОВ, МРАЧКОВСКИЙ.
Мне известно, что РАКОВСКИЙ во весь период своего пребывания в ссылке занимал резко враждебные позиции по отношению к ВКП(б) и ее руководству.
Письма и директивы, исходившие от РАКОВСКОГО в довольно большом количестве, отличались своей непримиримостью к линии партии, ориентировали троцкистов на отрицание диктатуру пролетариата в СССР, давали прямую установку на образование второй партии и привели, как я показал выше, к директивам о переходе к террору в борьбе с руководством партии.
РАКОВСКИЙ всеми нами рассматривался как “наместник” ТРОЦКОГО в СССР, и так как нам было известно о связи РАКОВСКОГО с ТРОЦКИМ, осуществлявшейся через И.Н. СМИРНОВА, то все установки, исходившие от него, мы принимали как директивы ТРОЦКОГО.
РАКОВСКИЙ очень интенсивную шифрованную переписку вел с ссылкой и изоляторами. С Саратовской троцкистской организацией РАКОВСКИЙ эту переписку вел, главным образом, через Ольгу СМИРНОВУ, документы направлялись им в переплетах книг.
Мне известно, что вся работа по организации типографии и размножению троцкистских документов в курской троцкистской организации проводилась с ведома и санкции РАКОВСКОГО. Живая связь с приезжавшими к нему в Барнаул троцкистами осуществлялась также интенсивно.
Я помню, что в 1932 году в Саратов нелегально приезжал троцкист ПЛИС, который привез нам от РАКОВСКОГО нелегальный документ под названием “диктатура-абстракция”.
В конце 1933 года к РАКОВСКОМУ от центра троцкистско-зиновьевского блока ездил ЮДКИС.
Заявление РАКОВСКОГО об отходе было для меня чрезвычайно неожиданным… отход его является маневром.
Отход от троцкизма совершен РАКОВСКИМ по прямой директиве ТРОЦКОГО. Об этом мне сообщил в Алма-Ата ссыльный троцкист Ман НЕВЕЛЬСОН.
ВЕРНО:
ОПЕР. УПОЛНОМОЧЕННЫЙ 4 ОТДЕЛА ГУГБ –
МЛАДШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАР. БЕЗОПАСНОСТИ: Ефремов (ЕФРЕМОВ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 276, Л. 18-19.
ВЫПИСКА
ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА ПЯТАКОВА 12-20 декабря 1936 г.
“Прибыли мы на аэродром под Осло, оттуда на автомобиле проехали в дачное место, где я и встретился на частной квартире с Троцким. Встреча продолжалась не более двух часов.
Должен добавить, что из отдельных лиц в ходе этого разговора разбросанно ТРОЦКИМ упоминались РАДЕК, СОКОЛЬНИКОВ, РАКОВСКИЙ и др<угие>.
О РАКОВСКОМ ТРОЦКИЙ сказал, что обязательно надо с ним поговорить и подтолкнуть его в работе по линии троцкистской организации. Я сделал отсюда вывод, что у РАКОВСКОГО существует какая-то своя линия связи с ТРОЦКИМ.
После встречи с ТРОЦКИМ я имел намерение встретиться с РАКОВСКИМ и передать ему указания Троцкого, но встреча эта не состоялась”.
ВЕРНО:
ОПЕР. УПОЛНОМОЧЕННЫЙ 4 ОТДЕЛА ГУГБ –
МЛАДШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАР. БЕЗОПАСНОСТИ: Ефремов (ЕФРЕМОВ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 276, Л. 20.
ВЫПИСКА
ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА НИКОЛАЕВА от 30-го ДЕКАБРЯ 1936 г.
“После возвращения И.Н. СМИРНОВА из-за границы в 1932 г. он мне сообщил, что имел там встречи с Л. СЕДОВЫМ и дал мне прямую директиву о необходимости восстановления организационных связей с бывшими активными троцкистами и разворота деятельности.
Уже тогда, в 1932 году, И.Н. СМИРНОВЫМ была получена директива от ТРОЦКОГО через СЕДОВА о развороте террористической деятельности против руководителей ВКП(б).
Выполняя эту директиву, я стал восстанавливать свои связи с активными троцкистами РАКОВСКИМ, ДРОБНИСОМ, БОГУСЛАВСКИМ и др<угими>. Беседы со всеми этими лицами на политические тему убедили меня в том, что все они являются готовыми и вполне созревшими по своим убеждениям для активной борьбы против партии.
На мой вопрос, как понимать ренегатский отход РАКОВСКОГО, ДРЕЙЦЕР мне сообщил, “что все это сделано с согласия ТРОЦКОГО”.
РАКОВСКИЙ отошел по стратегическим соображениям, оставшись на старых позициях, и даже он – РАКОВСКИЙ входит в состав особо-законспирированного центра, назвав в его составе кроме РАКОВСКОГО – ПЯТАКОВА, СОКОЛЬНИКОВА и К. РАДЕКА, который существует на случай провала действующего троцкистско-зиновьевского центра блока. Е. ДРЕЙЦЕР предложил мне установить с ним тесную организационную связь.
На заданный мне АКИРТАВОЙ вопрос, как дела в Москве, и с кем я связан в троцкистских верхах, я информировал его о положении дела в Москве и о том, что я держу связь с РАКОВСКИМ.
АКИРТАВЕ я сказал, что РАКОВСКИЙ является членом особо законспирированного центра, в состав которого входят кроме РАКОВСКОГО – ПЯТАКОВ, К. РАДЕК и СОКОЛЬНИКОВ, как меня о том информировал Е. ДРЕЙЦЕР и как в свое время мне подтвердил это сам РАКОВСКИЙ.
Встреча с РАКОВСКИМ произошла летом 1935 года в Москве по возвращении его из Барнаула, около почтамта. Осведомившись о моем аресте в 1933 г., он интересовался составом сидящих в изоляторе, об их настроениях и о моих намерениях относительно возвращения в партию, на что я ответил, что я в партию возвращаться больше не намерен.
Я всегда знал РАКОВСКОГО как человека враждебного СТАЛИНУ и нынешнему руководству партии, но при последней встрече он даже меня поразил своей озлобленностью против СТАЛИНА, причем особенно он напирал на то, что его затирают в Наркомздраве, не дают ему возможности использовать его способности. Словом, человек почти прямо говорил, что он рассчитывал на большее, когда писал свою лживую декларацию о переходе на партийные позиции.
Поэтому он с особым удовлетворением встретил мою информацию о встрече с И.Н. СМИРНОВЫМ на пересылке, спрашивал о ДРОБНИСЕ, имею ли я связь с РАФАИЛОМ.
Со своей стороны РАКОВСКИЙ обещал всяческую поддержку в возможной троцкистской работе. Он мне передал также, что поддерживает регулярную связь с ПЯТАКОВЫМ.
Через РАКОВСКОГО я счел нужным проверить сообщенные мне ДРЕЙЦЕРОМ данные о работе троцкистско-зиновьевского центра, о его составе, а также о составе московского центра. РАКОВСКИЙ мне все это подтвердил, а также подтвердил и состав особо-
законспирированного центра.
При этой встрече РАКОВСКИЙ уже совершенно определенно и откровенно давал мне ясные директивы о развороте троцкистской работы, в боевом духе примерно так: “На всякий удар СТАЛИНА по троцкистам, надо отвечать контрударом”.
РАКОВСКИЙ предложил мне держать с ним регулярную связь.”
ВЕРНО:
ОПЕР. УПОЛНОМОЧЕННЫЙ 4 ОТДЕЛА ГУГБ –
МЛАДШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАР. БЕЗОПАСНОСТИ: Ефремов (ЕФРЕМОВ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 276, Л. 21-23.
Опубликовано: Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937-1938, М.; МФД, 2004, стр. 56-60.
