Совершенно секретно.

СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) – 

тов. ЕЖОВУ.

 

Направляю Вам протокол сознания ГОЛУБЕНКО Н.В., присланный мне тов. БАЛИЦКИМ.

Я предложил тов. БАЛИЦКОМУ лично передопросить ГОЛУБЕНКО. 

 

НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: (Г. ЯГОДА)

 

14 августа 1936 г.

 

№ 57334

---

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

ГОЛУБЕНКО, Николая Васильевича, от 9-10 августа 1936 г.

 

ГОЛУБЕНКО, Н.В. [1], 1897 г. рождения, урож<енец> г. Курска, быв<ший> член КП(б)У с 1914 г., исключавшийся из партии как троцкист в 1928 г., быв<ший> в 1926 г. и 1927 г. членом Одесского, а потом украинского троцкистского центра, работающий до ареста нач<альником> построечного управления Коксохиммонтаж в г. Днепродзержинске и на ст<анции> Баглей Днепропетровской области.

 

Вопрос: 4 августа следствие уличило вас в том, что вы принимали участие в террористической троцкистской деятельности. Тогда вы не дали правдивого ответа и скрыли от следствия террористическую деятельность. Намерены ли вы и впредь обманывать следствие? Я требую от Вас рассказать всю правду об известных вам террористических замыслах троцкистской организации?

Ответ: Я вынужден признать, что 4 августа я давал неправдивые показания и пытался скрыть от следствия террористическую деятельность троцкистской организации, в которой я, ГОЛУБЕНКО, принимал непосредственное участие.

Вопрос: От кого вы впервые получили указания по террору?

Ответ: Впервые указания по террору я получил от Юрия Михайловича КОЦЮБИНСКОГО [2].

Вопрос: Когда это было?

Ответ: Это было примерно в мае-июне 1932 г.

Вопрос: Где вам эти указания передал КОЦЮБИНСКИЙ?

Ответ: Я приехал в Харьков в командировку из Днепродзержинска (Каменского) и зашел к КОЦЮБИНСКОМУ на квартиру по Пушкинской ул., № 49. Беседа происходила у него в домашнем кабинете.

Вопрос: Расскажите содержание указаний по террору, полученных вами от КОЦЮБИНСКОГО?

Ответ: КОЦЮБИНСКИЙ при встрече развил передо мною политическое состояние нашей страны. Он указал, что страна переживает большой кризис вследствие того, что партийное руководство ведет гибельную политику. Коллективизация – это авантюрное мероприятие, которое не даст никаких результатов, промышленность терпит убытки и находится в кризисном положении. Рабочий класс голодает и терпит большие лишения. Это результаты сталинской политики, построенной на авантюре. Наши троцкистские утверждения о том, что СТАЛИН ведет страну к гибели, полностью подтверждаются. Наша задача – <с>бросить это партийное руководство и поставить во главе страны людей, которые выведут ее из тупика. В этой борьбе, как заявил КОЦЮБИНСКИЙ, мы должны оправдывать и применять теперь такой крайний метод борьбы, как террор против СТАЛИНА и его приближенных. КОЦЮБИНСКИЙ указал мне, что московский троцкистско-зиновьевский центр стал на путь террористической борьбы и разрабатывает планы осуществления террористического акта против СТАЛИНА.

Вопрос: О каком троцкистско-зиновьевском центре вы говорите? Дайте более точные показания?

Ответ: Дело в том, что в этой же беседе КОЦЮБИНСКИЙ меня проинформировал, что в Москве создан объединенный троцкистско-зиновьевский центр. Это объединение произошло для того, чтобы сконцентрировать вместе силы как троцкистов, так и зиновьевцев для совместной борьбы с руководством ВКП(б).

Вопрос: С кем персонально был связан КОЦЮБИНСКИЙ?

Ответ: Мне известно, что КОЦЮБИНСКИЙ был связан в Москве с ПЯТАКОВЫМ.

Вопрос: Откуда вам это известно?

Ответ: Лично мне КОЦЮБИНСКИЙ в этой же беседе сообщил, что все указания по разворачиванию троцкистской работы на Украине он получил, будучи в Москве, от ПЯТАКОВА, с которым он был еще связан по троцкистской работе в прошлом. ПЯТАКОВ, как заявил КОЦЮБИНСКИЙ, предложил ему привлечь к этой работе и меня, ГОЛУБЕНКО, поскольку он хорошо знал меня как троцкиста от 1926-28 г.г., и по директиве его (ПЯТАКОВА) я в 1928 г. подал двурушническое заявление из тактических соображений об отходе от троцкизма.

Вопрос: Вы заявили, что КОЦЮБИНСКИЙ дал вам задание по террору. От кого он <его> лично получил? Дайте правдивые показания?

Ответ: КОЦЮБИНСКИЙ заявил мне, что вопрос о терроре, о необходимости применения его в борьбе со сталинским руководством поставил перед ним ПЯТАКОВ.

Вопрос: Называл ли вам КОЦЮБИНСКИЙ состав московского троцкистско-зиновьевского центра?

Ответ: Нет, не называл. Я его не спрашивал об этом, и он, как видно, исходя из конспиративных соображений мне его также не называл.

Вопрос: 29 июля вы показали о том, что со слов КОЦЮБИНСКОГО вам было известно о создании руководящего троцкистского центра на Украине. По заданию кого создавался этот центр?

Ответ: КОЦЮБИНСКИЙ мне сообщил, что этот троцкистский центр на Украине он создает по заданию ПЯТАКОВА, причем, как было условлено между ПЯТАКОВЫМ и КОЦЮБИНСКИМ, никто из членов этого центра не должен был знать о том, что руководство исходит от ПЯТАКОВА. По вопросу о терроре КОЦЮБИНСКИЙ предупредил меня, что он перед своим центром его не ставит, а держит от них в тайне, и члены создаваемого им троцкистского центра указания по террору знать не будут.

Вопрос: А вы лично были с ПЯТАКОВЫМ связаны?

Ответ: Да, был в 1932 году.

Вопрос: Где вы с ним связались?

Ответ: После 1926 г., когда я вместе с П. ЛОГИНОВЫМ [3] и Я. ЛИВШИЦЕМ [4] виделся с ПЯТАКОВЫМ у него на квартире в Москве по ул. Грановского, я связался опять с ПЯТАКОВЫМ в 1932 г. 

Вопрос: Где это было?

Ответ: Я был директором завода им. Дзержинского и приехал в Москву в Наркомтяжпром по служебным делам. Будучи в Наркомате, я зашел к ПЯТАКОВУ в его служебный кабинет.

Вопрос: Где помещался кабинет ПЯТАКОВА?

Ответ: ПЯТАКОВА кабинет помещался в здании Наркомтяжпрома на 2-м этаже против зала заседаний Коллегии Наркомата. Для того, чтобы попасть в кабинет, надо было пройти большой коридор и с правой стороны помещалась приемная ПЯТАКОВА, в которой сидел его секретарь по имени Коля (фамилии его не помню), а в приемной была дверь в кабинет ПЯТАКОВА.

Вопрос: Не можете ли вы вспомнить дату вашего посещения ПЯТАКОВА?

Ответ: Это было примерно в июле м<еся>це 1932 года.

Вопрос: После беседы вашей с КОЦЮБИНСКИМ?

Ответ: Да, это было после беседы с КОЦЮБИНСКИМ.

Вопрос: О чем с вами беседовал ПЯТАКОВ?

Ответ: Когда я зашел в кабинет к ПЯТАКОВУ, у него были какие-то хозяйственники, которых я не знал. Он попросил меня посидеть и подождать, пока он освободится. Минут через 15-20 из кабинета все ушли, и я остался с ПЯТАКОВЫМ наедине. Спросил он у меня, как я работаю и каковы дела на заводе. Когда я закончил информацию о состоянии завода, ПЯТАКОВ поинтересовался моим настроением и отношением ко мне со стороны руководства партийных организаций на Украине. Я ответил, что настроение без изменений, остался я при своих старых убеждениях и считаю их актуальными и на сегодняшний день. Об отношении ко мне партийных организаций сказал, что внешне ко мне относятся хорошо в Днепропетровске, но чувствую, что не совсем мне доверяют. После этого я указал ПЯТАКОВУ, что беседовал в Харькове с КОЦЮБИНСКИМ и от него узнал последние указания о троцкистской работе. Отметил я, что КОЦЮБИНСКИЙ ссылался на него, ПЯТАКОВА. Попросил я ПЯТАКОВА в связи с этим, чтобы он дал мне свою оценку внутреннего положения страны. ПЯТАКОВ подтвердил мне указания, переданные КОЦЮБИНСКИМ, и сказал – страна переживает теперь полнейший кризис как в области сельского хозяйства, так и в области промышленности. Коллективизация обречена на гибель и является прямой авантюрой, которая восстановит середняцкие массы села против рабочего класса. Разворот на этом фоне нового промышленного строительства теперь является ничем не обоснованным запоздалым мероприятием и быстрых экономических эффектов вряд ли даст. Говоря о внутрипартийном положении, ПЯТАКОВ указал: демократия внутри партии сведена на нет. Партруководство попало в руки чиновников, партийная масса не принимает участия в обсуждении партийных вопросов, а слепо принимает все предлагаемые партийными чиновниками резолюции. Все это говорит о том, что масса партийная запугана и терроризирована. Я помню хорошо слова ПЯТАКОВА: “Все, что творится теперь в стране, полностью подтверждает наши тезисы, выдвинутые в наше время. Мы оказались правы. Жизнь это доказывает. Страна приведена к гибели, потому что нас не слушали, а теперь видят и чувствуют, к чему привело сталинское руководство”. В конце беседы ПЯТАКОВ указал, что мы, троцкисты, не имеем никакого права отказываться теперь от борьбы за сохранение наших лозунгов, не останавливаясь ни перед какими средствами. Когда я спросил у него, что означает его последняя фраза, то ПЯТАКОВ ответил: “Хотя мы и марксисты, отрицающие индивидуальный террор, но не отрицаем необходимости стать теперь и на этот путь борьбы со сталинским руководством”.

Вопрос: Какие конкретные указания дал вам ПЯТАКОВ?

Ответ: ПЯТАКОВ предложил мне организовывать на местах троцкистские группы и из их среды выбирать более решительных и смелых для террористической борьбы. Подчеркнул мне ПЯТАКОВ, что моя связь с ним должна сохраняться в строгой тайне и конспирации. Говоря о дальнейших указаниях по работе, ПЯТАКОВ указал, что я, ГОЛУБЕНКО, должен поддерживать связь на Украине с КОЦЮБИНСКИМ и по мере возможности лично с ним.

Вопрос: О ком персонально из руководителей ВКП(б), на которых должны были быть направлены террористические удары, говорил вам ПЯТАКОВ? 

Ответ: ПЯТАКОВ указал, что основной террористический удар должен быть направлен против СТАЛИНА. Он аргументировал это следующим: в СТАЛИНЕ теперь сконцентрирована вся власть. Он один фактически направляет всю политическую жизнь страны и является основным виновником создавшегося гибельного положения в стране. Устранение СТАЛИНА дало бы возможность изменить руководство партии, изменить положение в стране и вывести ее из тупика. Убийство СТАЛИНА привело бы к большому замешательству как в стране, так и в рядах самой партии. Бесспорно, оставшиеся приближенные СТАЛИНА также были бы охвачены большим смятением. В этот момент народ открыто начал бы говорить о тяжелом положении страны, о виновнике этого положения СТАЛИНЕ и в массе своей одабривал бы это убийство. Тогда бы только заговорила бы и партийная масса. Годовое молчание и боязнь были бы сорваны. Оставшиеся руководители ВКП(б) бесспорно начали бы искать примирения с нами, учениками ЛЕНИНА, игравшими большую роль в первые годы революции. Заставило бы их идти на примирение с нами то, что наши тезисы оправдались жизнью. Мы вошли бы в руководство, повернули бы политику страны, улучшили бы ее положение, завоевали бы массы и постепенно освобождались бы от сталинцев, поскольку самими народными массами они были бы оттеснены на задний план.

Вопрос: После этого вы еще связывались с ПЯТАКОВЫМ?

Ответ: Через месяц-полтора после встречи с ПЯТАКОВЫМ в его кабинете в Наркомтяжпроме я виделся с ним на заводе им. Дзержинского в Раменском, куда он сам приезжал.

Вопрос: Дал ли вам в эту встречу какие-либо указания ПЯТАКОВ?

Ответ: Когда я с ПЯТАКОВЫМ направлялись с завода ко мне домой и отделялись от основной массы нас сопровождавших, оставшись вдвоем, ПЯТАКОВ задал мне вопрос, как выполняются его указания, данные в Москве, и развернул ли я работу. Я ему ответил, что работу начал. Никаких фамилий я ему не называл. В это время подошел быв<ший> тогда управляющий Днепростали МАНАЕНКОВ, <и> разговор мой с ПЯТАКОВЫМ прекратился.

Вопрос: Кто помимо вас был в этот период организационно связан с ПЯТАКОВЫМ?  

Ответ: Кроме меня и КОЦЮБИНСКОГО в этот же период были связаны с ПЯТАКОВЫМ Павел ЛОГИНОВ и Яков ЛИВШИЦ, работавший тогда с директором южных дорог.

Вопрос: Откуда вы это знаете?

Ответ: Я это знаю со слов как ЛОГИНОВА, так и ЛИВШИЦА. Кроме того, когда я связался с ПЯТАКОВЫМ в Наркомтяжпроме, он мне лично заявил, что связан с ЛОГИНОВЫМ и ЛИВШИЦЕМ.

Вопрос: ПЯТАКОВ рассказывал вам подробности своей связи?

Ответ: Нет. Говоря со мной о троцкистской работе и развивая передо мной троцкистские концепции, ПЯТАКОВ при этом заявил, что он поддерживает связи с ЛОГИНОВЫМ и ЛИВШИЦЕМ. Для меня было ясно, что связь эта организационная, троцкистская.

Вопрос: От кого вы знали содержание этой связи?

Ответ: О содержании этой связи мне сообщил ЛОГИНОВ.

Вопрос: Когда это было?

Ответ: Это было в конце 1932 г., когда я приезжал из Каменского в служебную командировку в Харьков. Я зашел на квартиру к ЛОГИНОВУ, и там состоялась наша беседа.

Вопрос: Где жил ЛОГИНОВ?

Ответ: Он жил в доме “Кокса” по Пушкинскому въезду. Номера дома не помню. Жил он на 3 или 4 этаже.

Вопрос: Что же вам сообщил ЛОГИНОВ?

Ответ: ЛОГИНОВ мне рассказал, что ему со слов ПЯТАКОВА известно о том, что я был в Москве и виделся там с ПЯТАКОВЫМ. Сообщил, что знает об установках, полученных мною от ПЯТАКОВА, и о данных мне им заданиях. Со своей стороны, ЛОГИНОВ проинформировал меня о своей последней встрече с ПЯТАКОВЫМ. Он получил те же в основном задания от него, что и я. Вместе мы обсудили вопрос о выполнении данных нам заданий ПЯТАКОВЫМ, решили более активно приступить к налаживанию связей с известными нам троцкистами и выбору из их среды более решительных и смелых к террористической борьбе.

Вопрос: А где ЛОГИНОВ связывался с ПЯТАКОВЫМ?

Ответ: Этого я не знаю. ЛОГИНОВ мне не рассказал, и я у него не спрашивал.

Вопрос: А о том, что Я. ЛИВШИЦ организационно связан с ПЯТАКОВЫМ, знали ли вы от самого ЛИВШИЦА?

Ответ: Да, знал, ЛИВШИЦ сам мне это говорил. Рассказывал мне об этом также и ЛОГИНОВ.

Вопрос: Когда вам говорил об этом ЛИВШИЦ?

Ответ: ЛИВШИЦ мне об этом рассказывал в 1931 и 1932 г.г. Как я уже показывал раньше, ЛИВШИЦ, так же как и я, и ЛОГИНОВ в 1928 г. по указанию ПЯТАКОВА, которое он дал нам троим в Москве, отошел от троцкизма с двурушнической и маневренной целью. После возвращения ЛИВШИЦА из Благовещенска в конце 1928 г. я с ним встречался часто в г. Харькове, как у меня, так и у него на квартире. Эти частые встречи были с 1928 г. до 1932 г. В 1932 году, поскольку я работал вне Харькова, встречались мы реже, только тогда, когда я приезжал в командировки из Каменского. Беседуя с ЛИВШИЦЕМ, мы открыто друг перед другом высказывали свои троцкистские убеждения. В 1931-32 г.г., встречаясь [5], мы много говорили о коллективизации, о партийном режиме. ЛИВШИЦ, как и я, считал коллективизацию утопией, мерой, ведущей страну к гибели. Партийный режим он расценивал как режим, полностью ликвидировавший внутрипартийную демократию, опирающийся на голое администрирование сталинских партийных чиновников. Как я уже показывал выше, в 1931 и 1932 г.г. ЛИВШИЦ мне рассказал, что он бывал в Москве, связывался с ПЯТАКОВЫМ, который оценивает положение в стране с тех же позиций, что и мы.

При встрече в 1931 году ЛИВШИЦ мне заявил: ПЯТАКОВ остался нашим. Никто его не переубедит, и <он> никогда не сложит старого оружия борьбы, поскольку оно и теперь жизненно как никогда. Это подтверждают условия, созданные сталинским руководством в стране”.

Какие задания получил ЛИВШИЦ от ПЯТАКОВА, я не знал. В свою очередь, и я ему не сообщил о заданиях, полученных мною от ПЯТАКОВА в 1932 году.

Вопрос: Что вам ЛОГИНОВ сообщил о связи ЛИВШИЦА с ПЯТАКОВЫМ?

Ответ: В 1931 году ЛОГИНОВ, беседуя со мной о заданиях, полученных от ПЯТАКОВА, сообщил, что со слов самого ЛИВШИЦА ему известно о том, что он, ЛИВШИЦ, организационно связан с ПЯТАКОВЫМ. ЛИВШИЦА, приезжающего в Москву со своим вагоном, как сказал ЛОГИНОВ, посещает ПЯТАКОВ.

 

Протокол мною прочитан, с моих слов записан верно.

 

Н. ГОЛУБЕНКО.

 

ДОПРОСИЛ:

 

НАЧ. 5-го ОТД. СПО УГБ УНКВД УССР –

Ст. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: БОРИСОВ.

 

Верно:

 

СТ. ИНСПЕКТОР УЛО ГУГБ: – Голанский (ГОЛАНСКИЙ)

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 173, Л. 101-114.

---

[1] Н.В. Голубенко был осужден ВКВС СССР к расстрелу 8 марта 1937 г. и расстрелян 9 марта 1937 г.