СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –
тов. ЕЖОВУ.
Направляю Вам первый протокол допросе УГЛАНОВА Н.А. от 23 сентября и протокол допроса СТЭНА Я.Э. от 23 сентября с<его> г<ода>.
Показаниями УГЛАНОВА и СТЭНА устанавливается, что в 1932 г. было заключено соглашение между центром организации правых и троцкистско-зиновьевским центром о совместной борьбе с руководителями ВКП(б).
УГЛАНОВ показал, что по решению центра правых он в мае 1933 г. лично вел переговоры с ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ, которые закончились успешно.
О результатах переговоров с ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ УГЛАНОВ информировал РЫКОВА, ТОМСКОГО, БУХАРИНА и ШМИДТА, с которыми встретился в мае 1932 г. на похоронах УГАРОВА.
УГЛАНОВ показал, что так называемая рютинская платформа является документом организации правых, обсуждалась и была одобрена членами центра правых РЫКОВЫМ, ТОМСКИМ и ШМИДТОМ В. и им – УГЛАНОВЫМ на совещании в сентябре 1932 г. на даче у ТОМСКОГО.
УГЛАНОВ также показал, что летом 1932 г. он вел переговоры и установил организационную связь с представителем группы “леваков” – ЧАПЛИНЫМ.
В связи с показаниями УГЛАНОВА особый интерес представляют показания СТЭНА о переговорах, ведшихся между ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ с организацией правых, во время которых встал вопрос о платформе.
По словам ЗИНОВЬЕВА, руководители правых и руководители троцкистско-зиновьевской организации сошлись на общем мнении, что старая троцкистская платформа себя изжила, что нужно выработать новый документ, который минимально удовлетворял бы всех участников блока и как-то теоретически оправдывал переход к террористическим методам борьбы.
ЗИНОВЬЕВ сказал СТЭНУ, что руководители организации правых предложили использовать выработанную ими платформу, в которой правые фактически солидаризируются с троцкистской платформой по вопросам международного положения и внутрипартийным вопросам с тем, чтобы троцкисты и зиновьевцы приняли экономическую платформу правых.
ЗИНОВЬЕВ поручил СТЭНУ связаться с профессором РОХКИНЫМ (был осужден по делу РЮТИНА), участвовавшем в выработке платформы, принять участие в обработке платформы, затем принести ее ЗИНОВЬЕВУ.
ЗИНОВЬЕВ и КАМЕНЕВ ознакомились с платформой, признали ее вполне удовлетворительной, обратив особое внимание СТЭНА на необходимость скрыть их причастность к платформе.
В этой связи представляет интерес заявление ЛУГОВОГО и УГЛАНОВА СТЭНУ, что руководители организации правых предупредили составителей платформы о необходимости сохранить в строжайшей тайне их авторство, а в случае провала категорически отрицать свою принадлежность к правым и представить платформу как документ “дикой” группы РЮТИНА.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: Г. Ягода (Г. ЯГОДА)
26 сентября 1936 г.
№ 57868
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 175, Л. 214-215.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
УГЛАНОВА Николая Александровича:
От 23 сентября 1936 года.
Вопрос: Вы как один из руководителей контрреволюционной организации правых вели до момента своего ареста нелегальную работу претив ВКП(б) и советской власти. Намерены ли Вы дать откровенные показания по этому вопросу?
Ответ: Позвольте спросить: Вы интересуетесь моей контрреволюционной работой до какого периода?
Вопрос: Вам ясно сказано: до последнего времени, т.е. до момента Вашего ареста в августе 1936 года?
Ответ: Этого я признать никак не могу. До февраля 1933 года, т.е. до моего ареста органами ОГПУ в Москве я действительно вел нелегальную работу в рядах контрреволюционной организации правых. Я тогда об этой своей к.-р. работе, о всех своих к.-р. связях рассказал на следствии все и без утайки. После моего освобождения из-под ареста в 1933 г. и последующего восстановления в партии – я честно отдался работе и с той поры абсолютно ничего, что могло бы быть мне поставлено в вину, не делал.
Вопрос: Итак, Вы утверждаете, что в 1933 г. Вы ничего, относящегося к к.-р. деятельности правых, от следствия не скрыли:
Ответ: Да, я это утверждаю.
Вопрос: В 1933 г. Вы обманула органы следствия и партию, когда клялись, что разоружились полностью и до конца.
Из показаний ряда участников организация правых нам известно, что Вы в 1933 г. скрыли как деятельность организации, так и ее участников?
Ответ: Еще раз повторяю: в 1933 г. в своих показаниях на следствии и в своих заявлениях в ЦКК – я сказал вею правду.
Вопрос: АФАНАСЬЕВА Вы знаете?
Ответ: Да, знаю.
Вопрос: Вам известно, что АФАНАСЬЕВ являлся участником организации правых?
Ответ: Да, известно.
Вопрос: Вы на следствии в 1933 г. назвали АФАНАСЬЕВА?
Ответ: Нет, не назвал.
Вопрос: Значит, скрыли его?
Ответ: Да, скрыл.
Вопрос: КУЛИКОВА Егора, Вашего ближайшего единомышленника, с которым Вы до момента Вашего ареста в 1933 г. и после поддерживали к.-р. связь, Вы также не выдали следствию в 1933 г.?
Ответ: Нет, не выдал.
Вопрос: Еще кого из участников Вашей организации Вы в 1933 г. скрыли от следствия?
Ответ: Я скрыл тогда также от следствия участников организация правых, с которыми я лично был организационно связан: ШАРАПОВА, работал при мне в Наркомтруде, а затем в Наркомтяжпроме; ЧЕСНОКОВА, б<ывшего> слушателя Промакадемии.
Вопрос: О том, что участник Вашей организации КУЛИКОВ установил организационную связь с НЕВСКИМ В.И., – Вам известно было?
Ответ: Да, известно было. [1]
Вопрос: От кого?
Ответ: Лично от Егора Федоровича КУЛИКОВА.
Вопрос: Этот факт Вы также скрыли в 1933 г. от следствия?
Ответ: Да, скрыл.
Вопрос: Тем не менее, в заявлении, поданном Вами в 1933 г. после окончания следствия на имя председателя ЦКК, Вы писали, что “вся тина фальши, двурушничества теперь с меня сорвана”. Как это расценить?
Ответ: Это было новым актом двурушничества с моей стороны. На основании этого моего двурушнического заявлении партия восстановила меня в своих рядах и доверила мне ответственную работу. Я должен, таким образом, признать, что я в партии являлся двурушником. Я намерен дать откровенные показания о деятельности существовавшей до последнего времени к.-р. организации правых, активным участником которой я был до момента моего ареста в августе 1936 г. Обстоятельства, характеризующие эту к.-р. деятельность как до моего ареста в феврале 1933 г., так и в последующие годы, конечно, не начерпывается приведенными выше фактами, которые я скрыл от следствия в феврале 1933 г. Обо всем этом я намерен чистосердечно сообщить Вам.
Вопрос: Из Ваших показаний устанавливается, что Вы до последнего времени являлись участником к.-р. организации правых. Что Вы можете показать о руководящем составе организации и о Вашей собственной роли в ней?
Ответ: Во главе существовавшей до последнего времени организации правых стоял всесоюзный центр. В состав центра входили: БУХАРИН Н.И., РЫКОВ А.И., ТОМСКИЙ М.П., ШМИДТ В.В. и я – УГЛАНОВ.
Вопрос: К какому времени относится образование центра, и когда Вы лично вошли в его состав?
Ответ: Центр организации правых в составе БУХАРИНА, РЫКОВА, ТОМСКОГО, ШМИДТА и меня – УГЛАНОВА сложился еще в 1928 году, в период открытой борьбы против партии, и в таком же составе продолжал действовать вплоть до последнего времени. После заявлений, поданных лидерами правой оппозиции в 1929 г., мною в том числе, об отказе от своих взглядов, заявлений, по существу своему, маневренных, – мы из соображений конспирации перешли на более конспиративные формы связи и методы работы. 1932 год, характеризовавшийся оживлением различных антипартийных групп, обусловил активизацию деятельности и нашей организации правых. Вопросы, связанные с необходимостью перехода к более активным методам работы, были предметом обсуждения на встрече, состоявшейся в конце марта 1932 г., в которой приняли участие БУХАРИН, РЫКОВ, ТОМСКИЙ и я – УГЛАНОВ. Внешним поводом для этой встречи явились проводы активного участника нашей организации Ф. УГАРОВА, уезжавшего за границу. Все мы пешком возвращались с Белорусско-Балтийского вокзала. Все мы обменялись мнениями и согласились с выводом, сформулированным РЫКОВЫМ, что в современной обстановке “сидеть сложа руки и ждать”, как выразился РЫКОВ, было бы преступлением. Во время этой же беседы БУХАРИНЫМ был поставлен вопрос о желательности и целесообразности объединения всех, как он выразился, “подлинно ленинских сил партии” для совместной борьбы. В первую очередь, подразумевались зиновьевцы, прошлые разногласия с которыми, как выразился БУХАРИН, потеряли свою актуальность. При этом БУХАРИН с сожалением говорил о том, что при переговорах, которые еще в 1928 г. вел с КАМЕНЕВЫМ, была допущена ошибка, заключавшаяся в том, что эти переговоры не привели к достаточно ощутительным результатам. Было решено при первом подходящем случае связаться с ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ. Ведение этих переговоров было возложено персонально на ТОМСКОГО и на меня.
Вопрос: Как Вы реализовали это решение центра об установлении связи с ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ?
Ответ: Моя встреча с ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ состоялась, я хорошо запомнил дату, 1-е мая 1932 г. на Арбате. После предварительного, достаточно осторожного взаимного прощупывания, я говорю – осторожного, потому что в качестве политических единомышленников я за все годы, начиная с периода XIV съезда, встретился с ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ впервые, мы приступили к откровенной беседе.
В ответ на поставленный мною КАМЕНЕВУ вопрос, что он думает о хозяйственном положении страны и в связи с этим о перспективах, – КАМЕНЕВ дал подробную оценку положения, из которой следовал вывод, что руководству партии с трудностями справиться но удастся, что ее политика завела страну в тупик, что экономический крах неизбежен. Перейдя далее к перспективам, КАМЕНЕВ заметил, что перед лицом такого положения, перед лицом главной опасности, какой является, как он выразился, “сталинское руководство”, было бы недостойно революционеров цепляться за старые споры, разделявшие в свое время правых н зиновьевцев, что эти разногласия давно сняты жизнью и что в порядке дня должен быть поставлен вопрос об объединении усилий всех групп для борьбы за устранение давнего врага, каким является “СТАЛИН и его группа”. КАМЕНЕВ сообщил далее, что соответственное объединение у них произошло с троцкистами. В процессе дальнейшей беседы, в которой я полностью солидаризировался с оценками КАМЕНЕВА как в вопросах положения в стране и партии, так и в вопросах перспектив дальнейшей борьбы, – мы договорились, что будем держать друг друга в курсе дальнейших событий и, так сказать, координировать свои действия.
Вопрос: Уточните Ваш ответ: на какой основе произошло это Ваше соглашение с ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ?
Ответ: Соглашение, достигнутое в мае 1932 г. между зиновьевской к.-р. организацией в лице КАМЕНЕВА и ЗИНОВЬЕВА, с одной стороны, и к.-р. организацией правых в моем лице – с другой, базировалось на обоюдном признании необходимости активной борьбы за устранение руководства ВКП(б) и СТАЛИНА – как главной задачи.
Вопрос: Какими средствами, какими методами мыслилось осуществление главной задачи, которую Вы себе ставили – устранение руководства ВКП(б)?
Ответ: Этого ни я, ни КАМЕНЕВ не детализировали. На этой стадии переговоров важно было сойтись на чем-то главном, основном. Этим главным, этим, я бы сказал, оселком был вопрос о нашем отношении к руководству ВКП(б), к СТАЛИНУ. Вопрос о средствах и методах не предвосхищался.
Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах Вы информировали остальных членов центра о результатах Ваших переговоров с ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ?
Ответ: Это было в начале мая 1932 г. На этом свидании присутствовали: РЫКОВ, БУХАРИН, ТОМСКИЙ, ШМИДТ и я – УГЛАНОВ. Я информировал собравшихся о моей встрече с ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ и характере нашей беседы. Перечисленные члены центра одобрили как факт установления связи с верхушкой зиновьевской организации, так и принципы, на которых это соглашение основывалось. А именно: борьба за устранение руководства ВКП(б) – как основная задача. Это было, как я сказал выше, в начале мая 1932 г., когда все мы, т.е. РЫКОВ, БУХАРИН, ТОМСКИЙ, ШМИДТ и я – УГЛАНОВ, возвращались с Новодевичьего кладбища после похорон УГАРОВА.
Вопрос: Вашими показаниями устанавливается, что центр организации правых в 1932 г. формулировал свою основную задачу: устранение руководства ВКП(б). Вы далее показали, что именно на этой базе Вы в том же 1932 г. вошли в соглашение с зиновьевцами. В связи с этим мы еще раз спрашиваем Вас: какими средствами предполагалось осуществить эту главную задачу, которую Вы себе ставили?
Ответ: Я могу только повторить то, что сказал выше: вопрос о методах и средствах не обсуждался и не предвосхищался.
Вопрос: К какому времени относится появление т<ак> н<азываемой> рютинской платформы?
Ответ: К лету 1932 г.
Вопрос: Кто являлся непосредственным автором этой платформы?
Ответ: Непосредственным автором платформы были РЮТИН, ГАЛКИН, КАЮРОВ.
Вопрос: Эти лица имели отношение к организации правых?
Ответ: Да, я должен признать, что РЮТИН и ГАЛКИН являлись членами нашей к.-р. организации правых. К организации они примкнули еще в период открытой борьбы против партии в 1928 г.
Вопрос: С положениями и выводами, сформулированными в этой платформе, Вы солидаризировались?
Ответ: Само собою. Ибо, я хочу это откровенно признать, т<ак> н<азываемая> рютинская платформа на деле являлась документом организации правых. Сформулированные в ней положения целимом отражали настроения верхушки нашей организации.
Вопрос: Мы предъявляем Вам т<ак> н<азываемую> рютинскую платформу за подписью “Союз защиты ленинизма”. На странице 9-й этого документа сказано: “СТАЛИН и его клика не хотят и не могут добровольно уйти с своих мест. Поэтому они должна быть устранены силой” [2]. Будете ли Вы сейчас утверждать, что вопрос о методах “устранения” руководства ВКП(б) в Вашей организации не предвосхищался?
Ответ: Утверждая это – я говорил неправду. В действительности процитированное Вами место из т<ак> н<азываемой> рютинской платформы говорит о том, что центр нашей организации в 1932 г. признал целесообразность и необходимость применения террористических методов борьбы против руководителей ВКП(б) и в первую очередь против СТАЛИНА. Что касается самой т<ак> н<азываемой> группы РЮТИНА, то она в составе организации правых являлась одним из ее наиболее тщательно законспирированные звеньев, будучи связана с центром организации через меня лично.
Вопрос: Вы показали выше, что положения, содержащиеся в т<ак> н<азываемой> рютинской платформе, целиком отражали настроения верхушки Вашей организации. Когда и в какой обстановке платформа обсуждалась в центре Вашей организации?
Ответ: Рютинскую платформу передал мне участник нашей организации ГАЛКИН в августе 1932 г. В сентябре 1932 г. в Болшеве у ТОМСКОГО собрались – ТОМСКИЙ, РЫКОВ, ШМИДТ В.В. и я – УГЛАНОВ. Я сообщил собравшимся, что платформа уже выпущена, и изложил им ее содержание. РЫКОВ, ШМИДТ и ТОМСКИЙ нашли, что положения, сформулированные в платформе, наиболее четко и совершенно правильно отражают положение, создавшееся в стране и партии. Они далее подчеркнули, что выводы платформы, ставящие задачу – “устранения руководства ВКП(б) силой”, – полностью совпадают с их точкой зрения в этом вопросе, и что в этом “устранении” они видят единственный выход.
Вопрос: Что практически было предпринято центром организации во исполнение этих террористических установок?
Ответ: Дело ограничилось принципиальным признанием террористических методов борьбы. Практически ничего предпринято не было.
Вопрос: К этому вопросу мы еще вернемся. А сейчас скажите: еще какие вопросы обсуждались на совещании центра в сентябре 1932 г.?
Ответ: Я помню, что на этом совещании ТОМСКИЙ сообщил, что он продолжает поддерживать связь с участниками т<ак> н<азываемой> профсоюзной группы организации, которые также остаются на неправильных позициях. При этом им (ТОМСКИМ) были названы ЯГЛОМ, ЛУГОВОЙ и некоторые другие, фамилии которых я постараюсь вспомнить. Кроне того, я на этом совещании сделал очередную информацию о деятельности Московского центра организации, одним из организаторов которого я являлся.
Вопрос: Кто персонально входил в состав московского центра?
Ответ: Московский центр к.-р. организации правых сложился вскоре после подачи мною и КУЛИКОВЫМ заявлений об отказе от своих взглядов, а именно в 1929 г. Персонально в состав московского центра вошли: я – УГЛАНОВ, КУЛИКОВ Егор, ЗАПОЛЬСКИЙ Александр, МАТВЕЕВ Дмитрий и ЯКОВЛЕВ. В этом составе московски” центр продолжал действовать до последнего времени, т.е. до 1936 г. Отъезды из Москвы его отдельных участников (я – УГЛАНОВ, ЯКОВЛЕВ, ЗАПОЛЬСКИЙ) иногда только на короткое время нарушали связь. Эта связь быстро налаживалась и восстанавливалась при наших частых приездах в Москву или при выездах кого-либо из членов центра на периферию. Это последнее, в частности, относится к моей встрече с КУЛИКОВЫМ в Свердловске, состоявшейся в октябре 1933 г.
Вопрос: Вы показали выше, что в порядке реализации решения центра Вы установили связь с зиновьевцами. Еще с кем из представителей других антипартийных групп Вы установили связь?
Ответ: В порядке реализации решения центра и желательности объединения всех антипартийных сил (о чем я показывал выше) я летом 1932 г. установил организационную связь с представителем право-левацкого блока ЧАПЛИНЫМ. Моя встреча с ЧАПЛИНЫМ состоялась у меня на даче в Серебряном Бору. В процессе беседы, во время которой ЧАПЛИН в резком к.-р. духе подвергая нападкам СТАЛИНА, выявилась общность наших к.-р. позиций по основным вопросам политики ВКП(б). Я посвятил ЧАПЛИНА в нашу работу по активизации связей, сообщил ему о существовании центра и договорился с ним, что он примет меры по консолидации сил из своего ближайшего окружения.
Вопрос: В начале допроса Вы показали о связи участника Вашей организации КУЛИКОВА с НЕВСКИМ В.И. Какой характер носила эта связь?
Ответ: Я хочу откровенно рассказать, что почва для установления связи члена нашей организации КУЛИКОВА с НЕВСКИМ была подготовлена лично мною значительно ранее 1932 г., а именно в начале 1929 г. Во время этой встречи в 1929 г. с НЕВСКИМ, когда определилась общность наших к.-р. позиций и резко отрицательное отношение к руководителям ВКП(б), – НЕВСКИЙ в целях дискредитации и распространения клеветы на С.М. КИРОВА дал мне для ознакомления некоторые документы, направленные против КИРОВА. С целью распространения этих документов и использования их в борьбе против партии я с этих документов снял копии. Давал их для прочтения некоторым участникам нашей организации, из которых я запомнил РОВИНСКОГО. С РОВИНСКИМ я поддерживал организационную связь вплоть до 1932 г. После 1932 г. организационную связь с РОВИНСКИМ поддерживал КУЛИКОВ. В 1932 г., когда в нашей организации стал вопрос о расширении ее базы, член московского центра КУЛИКОВ установил орг<анизационную> связь с НЕВСКИМ. КУЛИКОВ, информируя меня об этом, сообщил, что НЕВСКИЙ и группирующиеся вокруг него лица стоят на крайне агрессивных позициях в отношении руководства ВКП(б).
Вопрос: Что значит “агрессивных позициях”? Нельзя ли точнее сказать?
Ответ: Я показываю так, как мне передавал КУЛИКОВ.
Вопрос: Кто эти лица, группировавшиеся вокруг НЕВСКОГО?
Ответ: Фамилии мне не назывались. Мне далее известно, что с НЕВСКИМ КУЛИКОВ поддерживал орг<анизационную> связь и в последующие, после 1932, годы.
Вопрос: В начале допроса Вы назвали АФАНАСЬЕВА, которого Вы в 1933 г. скрыли от следствия. Дайте о нем показания?
Ответ: АФАНАСЬЕВ Евгений, мой бывший секретарь, в 1928 г. примкнул к возглавляемой мною правооппортунистической группе. Позднее, когда оформилась к.-р. организация правых, АФАНАСЬЕВ вошел в ее состав и был организационно связан со мною и КУЛИКОВЫМ. После моего отъезда в 1933 г. из Москвы связь с московским центром АФАНАСЬЕВ поддерживал через КУЛИКОВА. Во время моего свидания с АФАНАСЬЕВЫМ в 1933 г. в Москве он мне сообщил, что на почве общности к.-р. взглядов он (АФАНАСЬЕВ) установил связь с членом ВКП(б) БОРМАНОМ, работавшим при мне в МК ВКП(б). Кроме того, АФАНАСЬЕВ меня информировал, что в учебном заведении, где он тогда (в 1933 г.) учился, у него имеется группа “своих ребят”, как он выразился, “крепко настроенных”.
Вопрос: В каком смысле “крепко настроенных”?
Ответ: В смысле враждебного отношения к руководству ВКП(б).
Вопрос: Еще с кем из участников к.-р. организации правых Вы лично были связаны?
Ответ: Из участников к.-р. организации правых, с которыми я лично был связан, могу еще назвать следующих: КОТОВ – в прошлом один из руководителей возглавлявшейся мною правооппортунистической группы. После моего отъезда из Москвы в 1933 году КОТОВ поддерживал связь с центром организации через КУЛИКОВА. ШАРАПОВ – работал при мне в Наркомтруде, а затем в Наркомтяжпроме. После 1932 г. я связь с ним потерял. ЧЕСНОКОВ – учился в свое время в Промакадемии, затем работал в Автотрансе. Я был с ним организационно связан до 1932 г. РАТНИКОВ – работавший при мне в МК ВКП(б), я с ним поддерживал организационную связь вплоть до 1935 года, встречаясь с ним во время своих наездов в Москву. АЛЕКСЕЕВ – быв<ший> директор Раменской фабрики, поддерживал связь с ним до 1931 года. С кем из участников организация он был связан после 1931 г., – я не знаю. Кроме того, во время своих приездов в Москву я встречал: ЛУГОВОГО я ЯГЛОМА. Первого в последний раз в феврале 1936 г., а второго – в 1934-1935 г.г. и в последний раз зимой 1936 г. Беседы, которые я имел о ЯГЛОМОМ и ЛУГОВЫМ, не оставили у меня сомнений, что оба они продолжают оставаться на позициях, враждебных ВКП(б).
Вопрос: Вы показали выше, что в 1932 г. Вы установили организационную связь с представителем право-левацкого блока ЧАПЛИНЫМ. Поддерживали ли Вы связь еще с кем-либо из участников этой группы?
Ответ: Больше ни с кем. Правда, зимой 1934 г. или 1935 г. я имел случайную встречу с СЫРЦОВЫМ. Обменявшись с ним несколькими малозначащими фразами, мы разошлись.
Вопрос: Вы все же всего нам не сказали о к.-р. деятельности Вашей организации?
Ответ: Я все эти дни максимально напрягал свою память с тем, чтобы вспомнить решительно все, что относится к моей и моих соучастников к.-р. деятельности, и обо всем этом откровенно Вам сообщить. Я прошу верить мне, что не имею ни малейшего намерения что-либо скрыть.
Записано с моих слов правильно, мною прочитано. –
ДОПРОСИЛИ:
ЗАМ. НАЧ. СЕКР.-ПОЛИТ. ОТДЕЛА ГУГБ –
СТАРШИЙ МАЙОР ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ: Б. БЕРМАН.
ПОМ. НАЧ. 1 ОТДЕЛЕНИЯ СПО –
КАПИТАН ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ: ЛУЛОВ
Верно:
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ СПО –
СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ: Светлов (Светлов)
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 175, Л. 216-230.
[1] Е.Ф. Куликов в 1933-1934 г.г. работал под началом В.И. Невского в Библиотеке им. Ленина.
[2] Здесь цитируется документ под названием “Ко всем членам ВКП(б)” за подписью “Всесоюзная конференция Союза защиты Ленинизма”: “Сталин и его клика не уходят и не могут добровольно уйти со своих мест, поэтому они должны быть устранены силой”.
