Спецсообщение Г.Г. Ягоды Н.И. Ежову с приложением протокола допроса М.П. Жакова и двух писем

 

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –

тов. ЕЖОВУ.

 

В дополнение наших сообщений по делу контрреволюционной троцкистской организации направляю протокол допроса ЖАКОВА М.П. от 27-го мая 1936 года.

ЖАКОВ показал, что он был связан с БОЛОТНИКОВЫМ Алексеем Александровичем – членом ВКП(б), вместе с кото­рым вел контрреволюционную нелегальную работу.

БОЛОТНИКОВ предложил ЖАКОВУ приступить к объ­единению троцкистско-зиновьевских элементов в Москве под видом теоретических групп.

ЖАКОВ также показал об известных ему антипартийных настроениях и высказываниях члена ВКП(б) АРОСЕВА Александра.

Прошу разрешения арестовать БОЛОТНИКОВА, который является троцкистом до последнего временя.

 

НАРОДНЫЙ КОМИССАР

ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: (ЯГОДА)

 

29 мая 1936 года.

 

56454


 

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

ЖАКОВА, Михаила Петровича, от 27 мая 1936 г.

 

ЖАКОВ М.П., 1893 г<ода> р<ождения>, до ареста научный работник Антропологического института. Бывш<ий> член ВКП(б) с 1911 г. В 1928 г. исключался за активную троцкистскую работу, был восстановлен в 1929 г. Вторично исключен 25/III-36 г. как контрреволюционер.

 

Вопрос: На предыдущем допросе вы заявили следствию, что дополнительно дадите показания об известных вам троцкистах-двурушниках.

Ответ: По этому вопросу ничего нового добавить не могу.

Вопрос: Почему?

Ответ: Потому что никого больше троцкистов-двурушников не знаю.

Вопрос: Это ваше утверждение не соответствует дей­ствительности. Дайте показания о всех известных вам в ВКП(б) двурушниках.

Ответ: Повторяю, что я их не знаю.

Вопрос: В нашем распоряжении имеются документы, устанавливающие, что в течение ряда лет вы были связаны с группой двурушников, которых на протяжении всего следствия тщательно скрываете.

Ответ: Я не знаю, о каких документах вы говорите.

Вопрос: Предъявляю вам обнаруженное и изъятое у вас при обыске адресованное вам письмо, датированное августом 1931 года и подписанное инициалом “А”. Кто автор этого документа?

Ответ: Обнаруженное у меня при обыске письмо контр­революционного содержания написано БОЛОТНИКОВЫМ, Алек­сеем Александровичем, работающим в ЦК ВКП(б), кажется, по вопросам литературы. Написал мне это письмо БОЛОТНИ­КОВ в 1931 году из Тифлиса, где он работал в Закавказском коммунистическом университете.

Вопрос: Когда и где вы познакомились с БОЛОТНИКОВЫМ?

Ответ: С БОЛОТНИКОВЫМ я познакомился в 1920 году в Ростове-на-Дону, где он работал в Северо-Кавказском военном округе. В 1923 году, поступив в институт красной профессуры, я там вторично встретился с БОЛОТНИКОВЫМ. В 1925 году БОЛОТНИКОВ окончил в Москве институт красной профессуры и уехал в Тифлис.

Вопрос: Встречались ли вы с БОЛОТНИКОВЫМ после 1925 года?

Ответ: Да.

Вопрос: Когда и где?

Ответ: Будучи в 1928 г. в Тифлисе исключен из ВКП(б) как троцкист, я встретился в Закрайкоме ВКП(б) с БОЛОТНИКОВЫМ, который выполнял там партийные поручения. Установив связь с БОЛОТНИКОВЫМ, я продолжал с ним встречаться вплоть до моего отъезда из Тифлиса в Москву.

Вопрос: Какой характер носила ваша связь с БОЛОТНИКОВЫМ?

Ответ: Близкий, дружеский характер.

Вопрос: Вы же сами признали, что письмо БОЛОТНИКО­ВА к вам контрреволюционное, как же вы после этого заяв­ляете, что ваши с ним отношения носили только личный характер?

Ответ: Моя связь с БОЛОТНИКОВЫМ кроме личного характера носила также и антипартийный, но я сейчас не помню, что именно имел в виду БОЛОТНИКОВ, когда он писал мне это письмо.

Вопрос: БОЛОТНИКОВ вам пишет: “Миша, сейчас как ни­когда необходимо создание сплоченной теоретической группы из людей, о которых мы с тобой говорили, иначе разменяешься на мелочи, на пятачки… кое-что я здесь в этом (организационном, так сказать) отношении сделал”.

О какой группе здесь идет речь? О каких людях вы с БОЛОТНИКОВЫМ говорили?

Ответ: О какой именно группе здесь говорит БОЛОТНИКОВ, я не знаю. По-видимому, он имел в виду создание какой-то теоретической группы. Фамилии же людей, о которых мы с ним говорили, я сейчас не помню.

Вопрос: Какую “теоретическую” группу БОЛОТНИКОВ предлагал вам создать? Для какой цели?

Ответ: Насколько я помню, БОЛОТНИКОВ предлагал создать теоретическую группу для борьбы с деборинцами.

Вопрос: Разве для борьбы с деборинцами необходимо было создавать обособленную группу внутри ВКП(б)?

Ответ: Никакой необходимости в создании такой группы не было, но создать ее предлагал БОЛОТНИКОВ.

Вопрос: Для какой же цели?

Ответ: Я уже ответил на этот вопрос.

Вопрос: Вы уклоняетесь от правдивого ответа.

Ответ: Я говорю то, что помню.

Вопрос: Из письма БОЛОТНИКОВА видно, что вы с ним обсуждали кандидатуры для вовлечения их в так называе­мую теоретическую группу.

Назовите фамилии этих лиц?

Ответ: Фамилий этих лиц я не помню.

Вопрос: БОЛОТНИКОВ вам пишет: “Бакинцы (ВАСИЛЬЕВ в особенности) пишут мне гору писем, а я ни на одно не ответил до сих пор, но и с ними связь нужно держать”.

О каких бакинцах здесь идет речь? Кто такой ВАСИЛЬ­ЕВ?

Ответ: Фамилии упомянутых БОЛОТНИКОВЫМ бакинцев не помню. ВАСИЛЬЕВ – научный работник я области философии, был близко связан с БОЛОТНИКОВЫМ, в тот период (1931 г.) работал в Баку, в настоящее время живет в Ленинграде.

Вопрос: ВАСИЛЬЕВ был вовлечен в так называемую теоретическую группу?

Ответ: При мне ВАСИЛЬЕВ завербован не был.

Вопрос: На поставленные вам вопросы вы даете лживые показания, вы пытаетесь скрыть контрреволюционеров-двурушников, с которыми вы были организационно связаны. Следствие настаивает на правдивых показаниях.

Ответ: Моя связь с БОЛОТНИКОВЫМ действительно но­сила контрреволюционный характер. В 1928 году после моего приезда в Тифлис я поступил на работу в Крайгосплан и через зиновьевца ЛИСОВСКОГО, работающего тогда в Закавказском крайкоме ВКП(б), установил связь с БОЛОТНИКОВЫМ, с которым мы близко сошлись, так как в прошлом довольно хорошо друг друга знали.

БОЛОТНИКОВ знал меня как активного троцкиста, исключенного из ВКП(б). Из ряда бесед с ним (точно содержание беседы я сейчас не помню) для меня стало ясно, что он (БОЛОТНИКОВ) тоже контрреволюционно настроен.

БОЛОТНИКОВ ввел меня в троцкистско-зиновьевскую группу, активным участником которой сам являлся.

Вопрос: Кто входил в состав этой контрреволюционной троцкистско-зиновьевской группы?

Ответ: Кроме меня и БОЛОТНИКОВА в контрреволюционную группу входили: СЕФ Семен – зиновьевец, работавший тогда редактором газеты “Заря Востока”, член ВКП(б);

ЯНУШЕВСКАЯ – (жена СЕФА), зиновьевка, работавшая секретарем ячейки ВКП(б) Зак<авказского> Госплана; ЛИСОВСКИЙ – зиновьевец, работавший зав<едующим> агитпропом Закавказского крайкома ВКП(б).

ЛИСОВСКОГО я знаю с 1919 года по работе в Донбассе в отделе народного образования (по предложению ЛИСОВСКОГО, я в 1928 г. в Тифлисе вступил в общество политкаторжан) и ВЕЙНГЕР – бывший бундовец, работавший преподавателем в

в Закавказском коммунистическом университете.

Вопрос: В чем конкретно выражалась контрреволюцион­ная деятельность Вашей группы?

Ответ: Контрреволюционная деятельность нашей группы заключалась в том, что мы (участники группы) час­то собираясь на квартирах у СЕФА и ВЕЙНГЕРА, в антипартийном контрреволюционном духе обсуждали политику ВКП(б) и, в частности, мероприятия и постановления Закавказ­ского крайкома ВКП(б), в том числе и секретные.

Отдельные участники нашей контрреволюционной группы, в частности БОЛОТНИКОВ и СЕФ, допускали великодержавные шовинистические высказывания, направленные против закавказских советских и партийных работников (подробное содержание всех этих контрреволюционных бесед я сейчас но помню).

Являясь участником этой контрреволюционной группы, я одновременно, с ведома ее участников, подал в Закрай­ком ВКП(б) двурушническое заявление об отходе от троцкизма и был обратно принят в ВКП(б).

Будучи восстановлен в ВКП(б), я связь с контрреволюционной троцкистской группой не порвал и ее участников перед партией не разоблачил.

Вопрос: Вы скрыли ряд существенных моментов из деятельности вашей контрреволюционной группы.

Ответ: Я показал все, что мне известно о деятель­ности нашей группы за период 1928-29 г.г.

Вопрос: А позднее?

Ответ: Незадолго перед моим отъездом из Тифлиса БОЛОТНИКОВ поставил передо мною вопрос о необходимости создания в Москве троцкистско-зиновьевских групп под видом теоретических групп. Я с предложением БОЛОТНИКОВА согласился. БОЛОТНИКОВ мне предложил после моего приезда в Москву приступить к вербовке в организацию известных мне скрытых двурушников-троцкистов.

Вопрос: Намечали ли вы с БОЛОТНИКОВЫМ, кого именно вовлечь в эти группы?

Ответ: Да, я с БОЛОТНИКОВЫМ обсуждал ряд лиц, которых, по нашему мнению, необходимо было вовлечь в эти группы, в частности, помню, что называлась фамилия ВАСИЛЬЕВА Сергея, упоминаемого в письме БОЛОТНИКОВА. Фамилии остальных не помню, постараюсь вспомнить и дополнительно сообщить.

Вопрос: Кто вами был вовлечен в троцкистско-зиновьевские группы в Москве?

Ответ: После моего отъезда из Тифлиса в Москву ниче­го практического я в этой области не сделал.

Вопрос: Вы опять говорите неправду.

Ответ: Нет, я действительно ничего не предпринимал.

Вопрос: Вы поддерживали связь с БОЛОТНИКОВЫМ после вашего отъезда из Тифлиса?

Ответ: Да, после моего отъезда из Тифлиса в Москву я с БОЛОТНИКОВЫМ продолжал поддерживать письменную связь.

Вопрос: Ставил ли перед вами БОЛОТНИКОВ в этот период времени вопрос о необходимости развертывания контрреволюционной работы?

Ответ: Да, в одном из писем БОЛОТНИКОВ меня спрашивал, приобрел ли я в Москве единомышленников.

Вопрос: Зачитываю вам выдержку из этого письма:

“Приобрел ли ты теоретических единомышленников в Москве, и кто они?”

Назовите фамилии лиц, которые вами были вовлечены в троцкистско-зиновьевские группы в Москве.

Ответ: Повторяю, что в Москве я никого не завербовывал, и в этой области мною ничего сделано не было.

Вопрос: После приезда БОЛОТНИКОВА в Москву продолжали вы поддерживать с ним связь?

Ответ: Да, с БОЛОТНИКОВЫМ я поддерживал связь до весны 1935 года, На всем протяжении моей связи с БОЛОТ­НИКОВЫМ он в беседах со мной допускал контрреволюционные выпады против руководства ВКП(б) и критиковал политику ВКП(б).

Вопрос: Когда, где и в какой обстановке у вас происходили эти беседы с БОЛОТНИКОВЫМ?

Ответ: Я встречался с БОЛОТНИКОВЫМ довольно часто. Иногда несколько раз в месяц, иногда реже, начиная с 1932 года и до весны 1935 года у меня и у него на квартирах.

При этих моих встречах с БОЛОТНИКОВЫМ и происходили указанные мною выше контрреволюционные разговоры, но к вопросу о создании троцкистско-зиновьевских групп мы не возвращались.

Вопрос: Следствие вам не верит. Назовите всех участников организованных вами и БОЛОТНИКОВЫМ троцкистско-зиновьевских групп.

Ответ: Лично я никого не вовлек. Был ли кто-либо завербован БОЛОТНИКОВЫМ, я не знаю.

Вопрос: С кем еще кроме вас БОЛОТНИКОВ поддерживал в Москве контрреволюционную связь? 

Ответ: Мне известно, что БОЛОТНИКОВ был тесно связан в Москве с троцкистом ПРИГОЖИНЫМ вплоть до ареста последнего в 1935 г.

Вопрос: А что Вам известно о ПРИГОЖИНЕ?

Ответ: ПРИГОЖИНА я знаю как активного троцкиста в периоде 1926-27 г.г. ПРИГОЖИН одним из первых среди троцкистов стал на путь двурушничества. В 1927 году ПРИГОЖИН в связи с активной троцкистской работой в Москве был послан во Владивосток, где он выступил с серией статей, направленных против троцкистов. Это вызвало большое возмущение среди троцкистов, через некоторое время после этого один из активных участников троцкистской организации ГИНГОР<Н> получил от жены ПРИГОЖИНА письмо, в котором она писала, что статьи ПРИГОЖИНА написаны им не потому, что он отошел от троцкизма, а с маневренной целью.

В 1928 году, когда я уже был исключен из ВКП(б) за активную троцкистскую работу, ПРИГОЖИН, будучи членом ВКП(б), приехал в Москву, позвонил мне и заявил, что хо­чет дать мне объяснения по поводу его статей, но я отказался с ним встретиться.

В 1934 году ПРИГОЖИН, работая ректором одного из пе­дагогических институтов Москвы, близко сошелся с БОЛОТ­НИКОВЫМ, и связь их была прервана арестом ПРИГОЖИНА.

Вопрос: Вы назвали не все контрреволюционные связи БОЛОТНИКОВА в Москве.

Ответ: Больше я никого сейчас не помню.

Вопрос: На протяжении всего допроса вы пытались обмануть следствие и не дали искренних показаний. Заверяя следствие в своей искренности, вы продолжаете двурушничать. Мы еще раз предлагаем вам дать правдивые показания на поставленные вам вопросы.

Ответ: К своим показаниям ничего добавить не могу.

Вопрос: Предъявляю вам второе письмо, обнаруженное и изъятое у вас при обыске. Кто является его автором?

Ответ: Автором этого письма является член ВКП(б) АРОСЕВ Александр, работающий председателем ВОКСа. АРОСЕВ мой старый друг, знаю я его еще с дореволюционного периода (с 1907 по 1910 г.), мы вместе состояли в ученичес­кой социал-демократической организации. Прислал мне это письмо АРОСЕВ из Праги в 1930 г.

Вопрос: Автор письма Вам пишет: “Причины, почему я к тебе не пришел на свидание, мог бы изложить тебе лишь устно и надеюсь скоро это сделать. В тот день я был фи­зически подавлен тем, что узнал. Людская подлость, от­сутствие какой бы то ни было морали, хотя бы зулусской, закружило голову”.

О чем здесь идет речь?

Ответ: Не знаю.

Вопрос: Я требую от вас правдивого ответа.

Ответ: Повторяю, я не знаю, что имел в виду АРОСЕВ.

Вопрос: В этом же письме автор вам пишет: “Пиши мне наиподробнейше о себе и о твоем понимании нашей современности… Все направлено у меня к тому, чтобы заглянуть в будущее…”

Что вы по этому поводу можете показать?

Ответ: Ничего показать не могу, так как не помню всех разговоров с АРОСЕВЫМ.

Вопрос: Вы упорно не хотите дать правдивых показа­ний и ложно ссылаетесь на память.

Ответ: Я говорю правду.

Вопрос: АРОСЕВ являлся участником вашей контрре­волюционной троцкистской организации?

Ответ; АРОСЕВ как участник троцкистской организации мне неизвестен, но в личных беседах со мной начиная с 1927 года и до последнего времени он неоднократно высказывал мне контрреволюционные троцкистские взгляды.

Вопрос: Какие именно троцкистские взгляды высказывал вам АРОСЕВ?

Ответ: Еще в 1927 году при обсуждении с АРОСЕВЫМ вопроса о методах борьбы троцкистов против руководства ВКП(б), происходившем в 1-м Доме Советов у него на квартире, АРОСЕВ мне говорил, что троцкисты неумело и неорганизованно борются с руководством ВКП(б). Он говорил, что для борьбы со СТАЛИНЫМ, который давит всех своим сапогом, нужны более организованные действия.

В 1935 году АРОСЕВ мне говорил, что руководство ВКП(б) преследует троцкистов и жестоко с ними расправляется. Этот разговор с АРОСЕВЫМ происходил у него в кабинете в ВОКСе по Большой (или Малой) Грузинской, дом 17. Приходил я к АРОСЕВУ с просьбой помочь мне устроиться на работу.                      

Вопрос: Из Ваших показаний явствует, что АРОСЕВ яв­ляется двурушником в ВКП(б).

Ответ: Да, АРОСЕВ является двурушником.

Вопрос: Дайте исчерпывающие показания о характере вашей связи с АРОСЕВЫМ.

Ответ: Все, что я вспомню, дополнительно сообщу.

 

Записано с моих слов верно, мною прочитано.

 

ЖАКОВ.

 

ДОПРОСИЛИ:

 

ПОМ. НАЧ. 7 ОТД. СПО ГУГБ –

КАПИТАН ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ: (КОГАН)

 

ОПЕРУПОЛНОМ. 1 ОТД. СПО ГУГБ –

ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: (ВИЗЕЛЬ)

 

ПРИМЕЧАНИЕ:  

 

Прилагаются копии документов, которые использованы и цитировались в процессе допроса:

1. Письмо БОЛОТНИКОВА А.А. к ЖАКОВУ от 6 августа 1931 года.

2. Письмо АРОСЕВА А. к ЖАКОВУ от 24 ноября 1930 года.

 

Верно: 

 

ОПЕР. УПОЛН. 1 ОТД. СПО ГУГБ –

ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ: (КОНДРАТИК)

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 167, Л. 103-116.


 

Копия письма БОЛОТНИКОВА А. 

к ЖАКОВУ.

 

Все еще Тифлис 6 августа 1931 г.

Дорогой Мишель!!

Народ в наше время пошел пакостный, – даже переписы­ваться и то не умеет. А нам-то с тобой надо бы поддер­живать некоторую связь. Между тем, я так и не знаю до сих пор, что с твоим билетом, что с твоей статьей “О происхождении общества” и вообще каковы твои акции и виды? Над чем сидишь, чем увлекаешься. Черт знает что в самом деле творится.

Собственно хорош я и сам. Бакинцы (ВАСИЛЬЕВ в особен­ности) пишут мне гору писем, а я ни на одно не ответил до сих пор. Но и с ними связь нужно держать. Вообще, Миша, сейчас как никогда необходимо создание сплочен­ной теоретической группы из людей, о которых мы с тобой говорили. Иначе разменяешься на мелочи, на пятачки, превратишься в варжапета или чиновника от науки… даже сидя в Москве. Кое-что я здесь в этом (организационном, т<ак> сказать) отношении сделал. Как дела у тебя? Приобрел ли ты друзей и теоретических единомышленников в Москве, и кто они? Одним словом, как ты укрепился и чувст­вуешь себя там? Твою последнюю открытку, где ты писал мне о ПОКРОВСКОМ, я понял в том смысле, что все разгово­ры о моей работе в Комакадемии по кр<айней> мере повисли в воздухе. Ну и черт с ней. Однако и в Тифлисе стало невтерпеж. Не дают даже просто поработать в тиши. За полным отсутствием мало-мальски подходящих людей тягают всюду. Сейчас у меня по одному ЗКУ [1] список титулов (и реальных титулов) больше, чем у покойного русского царя. Одних и пр<очее> и пр<очее>… раза в два больше. Да вот видишь, до сих пор сижу здесь, пекусь как яйцо на тифлисском солнышке, а ведь зимой я чертовски болел два раза. В общей сложности проболел, т.е. пролежал в постели, три месяца(!). Это значит – целая большая статья пропала. Сейчас я заканчиваю печатать наш сборник. Существующие три сборника мы при новом руководстве объединили в один и назвали научн<ые> записки. Содержание первого номера получилось неплохое. Хороша статья СТЕПАНЯНА, А. (это но­вый редактор, молодой кр<асный> профессор) о разделении тру­да. Моя статья из истории науки “Возникновение анали­за бесконечно-малых”. Получилась она потому, что вто­рой части Ислама я не успел приготовить. А эта статья представляет обработку моей университетской диссертации. Если она тебя интересует, пришлю немедленно по напечатании. Первый сборник выходит на днях. В наборе уже второй номер, для которого твоя статья была бы очень кстати…

Вообще говоря, несмотря на зависть и существующие здесь “туземные обычаи и порядки” из сборника можно бы сделать интересное дело. Но ты понимаешь, работал я над ним больше летом или такими урывками, что просто самому досадно становится. Время отдаешь какой-нибудь ерунде, вроде заседания учебн<ого> совета, на котором 75-90% пищи духовной – это молчание, настроенное на огра­ниченности или просто глупости. Впрочем и других дел в этом роде больше чем достаточно. Так вот и гниешь. Ко­нечно, и в Москве (или в другом месте) в конце концов не лучше, но там хоть есть надежда на среду. Увы, здесь с этим делом из ряда вон плохо. Мелкобуржуазный шовинизм – это не почва для создания подходящей среды. Здесь, понятно, интернационализм совсем не в обиходе, а я привык брать его как основу в национальном вопросе. Умиляться же героям и геройчикам местных национальных культур не могу и не умею. Да их здесь, ей богу, и нет. Ведь не герой же какой-нибудь ГОРДЕЛАДЗЕ или ОРАГВЕЛИДЗЕ. Поэтому удирать мне абсолютно необходимо отсюда. Но вот как <э>то сделать? Отпускают здесь как угодно (на­пример, вчера уехал в Свердловский комвуз СЕВЕРНЫЙ, ты его помнишь, ГЛУХАРЯ?), меня же не хотят отпустить ни под каким видом. На черта я им дался. Сейчас здесь больше 20(!) философов-марксистов, а ЗКК уперся, как гм… оставим в покое местную ФАУНУ. Посему решил я просто бежать. 15 августа я еду на курорт (в Ессентуки) ле­чить печень и после курорта, т.е. в конце сентября, приеду в Москву. Здесь ход такой: подаю в культпроп ЦК заяв<ле>ние с тем смыслом, что в Тифлис больше ша! Пять лет хватит. Что из этого выйдет, не знаю, но я приготовил­ся ко всему вплоть до… Так-то, мой дорогой!

А за сим привет семье, при случае Сефу и Вейнгеру, понадобятся еще, стервецы.

 

Твой А.

 

Писем пока не жду, статьи шли на ЗКУ.

 

Верно: 

 

ОПЕР. УПОЛН. 1 ОТД. СПО ГУГБ –

ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: (ВИЗЕЛЬ)

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 167, Л. 117-120.


 

Копия

Письмо АРОСЕВА А.А. к ЖАКОВУ

 

Прага, вилла “Тереза” А. АРОСЕВ.

24/XI-30 г.

Дорогой Миша. Конечно, я перед тобой настолько вино­ват, что, возвратившись за границу, не сразу решился тебе писать. Как-то уже очень виноватым перед тобой я себя почувствовал. Причины, почему я не пришел к тебе на назначенное свидание, мог бы изложить тебе лишь устно и надеюсь вскорости это сделать. В этом письме скажу лишь одно: вышло у меня так несознательно и ненамеренно.

В тот день, когда я должен был прийти во II Дом Со­ветов, я был почти физически подавлен тем, что узнал. Я был уничтожен тем, что увидел вокруг себя. Людская подлость, отсутствие какой бы то ни было морали, какой угодно, хотя бы зулусской? – закружило голову, как дымом, и из памяти в тот момент и выпало, что я дол­жен был прийти увидаться с тобой.

После ты поймешь меня лишь после моего устного рассказа. И ты поймешь лучше, чем кто бы то ни был<о>.

На другой день не было Николая, следовательно, не у ко­го было узнать твой адрес. Николай не как друг, а как враг, как засохший чинуша удрал, уехал от меня. На дру­гой день я и сам уехал. Вот тебе причины. Вот тебе полуобъяснение.

Так как я не знаю, “отпускаешь” ли ты прегрешения мои, то, пожалуй, больше ничего и писать не буду.

Подожду твоего ответа.

Пиши мне наиподробнейше о себе, о твоей жизни и о твоем понимании нашей современности.

Я живу в обществе своих дочерей. Работаю, стараясь как можно меньше походить на обычного работника моего рода дела. Читаю и современную литературу, и большую, спокойную, философскую. Сам пишу, правда, медленно. Все направлено у меня к тому, чтоб заглянуть в будущее, ибо в будущем я буду обитать на грешной земле под видом своих дочерей.

Крепко жму твою руку. В надежде, однако, на скорый ответ. Адрес мой в углу первой страницы настоящего письма.

 

Твой Саша А.

 

Верно: 

 

ОПЕР. УПОЛН. 1 ОТД. СПО ГУГБ –

ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: (ВИЗЕЛЬ)

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 167, Л. 121-122.


[1] Закавказский Коммунистический Университет.