Совершенно секретно.

СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б)

тов. СТАЛИНУ.

 

В дополнение наших сообщений по делу контрреволюционной троцкистской организации: ШЕМЕЛЕВА А.И., ТРУСОВА И.И., САФОНОВОЙ А.Н., ДМИТРИЕВА Г.Ф. и др<угих> направляю протокол допроса ГАВЕНА Ю.П. [1] от 15/IV-1936 года.

Названные ГАВЕНОМ участники контрреволюционной организации: ОВВЯН, НЕСВАДБО [2], АНГАРСКИЙ-УПМАЛ [3] – арестованы.

 

ЗАМ. НАРОДНОГО КОМИССАРА

ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР: (ПРОКОФЬЕВ) 

 

19 апреля 1936 г.

№ 56055

---

 

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

ГАВЕНА, Юрия Петровича,

от 15 апреля 1936 года.

 

ГАВЕН Ю.П., 1884 года рождения, уроженец г. Риги, член ВКП(б) с 1902 года, В 1929 г. имел строгий выговор за принадлежность к антипартийной буфер­ной группе и голосование против иск­лючения из ВКП(б) лидеров объединен­ной контрреволюционной оппозиции. Последнее время персональный пенсионер.

 

Вопрос: Вы являетесь членом контрреволюционной троцкистской организации. Дайте показания о своей троцкистской деятельности и связях с троцкистским цент­ром.

Ответ: К троцкистской организации я не принадлежу. Никаких связей с троцкистскими центрами не поддерживаю.

Вопрос: Показаниями ряда лиц, привлеченных по одному с Вами делу, Вы изобличаетесь в подпольной работе, направленной против коммунистической партии и советс­кой власти.

Я повторяю свое требование дать показания о Вашей работе и связях в составе троцкистской организации.

Ответ: Моя подпольная работа против ВКП(б) относится ко времени до XV съезда, когда я вместе с группой товарищей, а именно: ШКЛОВСКИМ, ДЕГОТЬ и КАСПАРОВОЙ, – создал так называемую буферную группу, которая высту­пила против решения ЦК ВКП(б) об исключении из рядов партии ТРОЦКОГО, ЗИНОВЬЕВА, КАМЕНЕВА и по вопросу о внутрипартийной демократии.

Вопрос: При каких обстоятельствах примкнули Вы к этой контрреволюционной группе? Какую роль играли Вы в ней? 

Ответ: В этой группе я, наряду со ШКЛОВСКИМ, КАСПА­РОВОЙ и ДЕГОТЬ, – играл руководящую роль. Примкнул я к ней (группе) с самого начала ее существования. Все мы, руководящие деятели группы, считая политику и мероприятия партии ЦК ВКП(б) по вопросам внутрипартий­ной демократии и исключения из партии ТРОЦКОГО, ЗИНОВЬЕВА и КАМЕНЕВА неправильными, сочли необходимым выступить с определенным политическим документом и выявить таким образом свое отношение к политике пар­тии.

Этот документ, в виде письма на имя ЦК и ЦКК ВКП(б), был написан мною и ШКЛОВСКИМ. После его написания со­держание его обсуждалось на совещаниях группы, проис­ходивших в моей комнате в гостинице “Метрополь” и на квартире ШКЛОВСКОГО.

Кроме этого документа было написано и нелегально распространено еще несколько документов, в том числе политическая платформа группы, подписанная как инициа­торами создания ее, так и последователями в количест­ве до 40 человек. Политическая платформа мною лично подписана не была, так как в момент ее написания я отсутствовал в Москве.

Практическая деятельность членов группы заключа­лась в пропаганде ее взглядов, а также выпуске и рас­пространении политических документов. Пропагандой занимались все мы; размножением и распространением документов, так сказать, ее техникой, занималась лично КАСПАРОВА.

Вопрос: Назовите всех участников группы.

Ответ: Всех участников группы назвать не в состоянии. Помню, что помимо нас, руководителей ее, группа располагала последователями, из коих около 40 человек собственноручно подписали политическую платформу.

Вопрос: До какого времени существовала Ваша группа? 

Ответ: Наша группа как политическая организация распалась накануне XV-го партийного съезда. Я особо оговариваю это обстоятельство, так как связь с членами группы ШКЛОВСКИМ и ДЕГОТЬ я не порывал до своего ареста.

В процессе распада нашей группы подавляющее боль­шинство ее членов перешло к троцкистам; стоял также вопрос и о моем личном присоединении к объединенному троцкистско-зиновьевскому блоку, но этого не произош­ло. Переговоры о своем присоединении к троцкистам ве­лись мною с КАМЕНЕВЫМ, СМИЛГОЙ и СМИРНОВЫМ Иваном Никитичем, но, как я уже показал, они закончились ничем.

Вопрос: При каких обстоятельствах и когда именно вели Вы переговоры о своем присоединении к троцкистам?

Ответ: Это было в разное время. Что касается КАМЕНЕВА, то мои переговоры с ним относятся ко времени до ноябрьского выступления объединенного блока в 1927 году. Я был приглашен на квартиру КАМЕНЕВА и участвовал на совещании центра объединенного троцкистско-зиновьевского блока; на совещании присутствовали: ТРОЦКИЙ, ЗИНОВЬЕВ, КАМЕНЕВ, ЕВДОКИМОВ, СМИРНОВ И.Н., КАСПАРОВА и, кажется, СМИЛГА. 

Вопрос: Какие вопросы обсуждались на этом совещании? 

Ответ: На этом совещании обсуждались вопросы, свя­занные, главным образом, с переходом всей нашей груп­пы и в особенности моего личного перехода в лагерь объединенного троцкистско-зиновьевского блока.

Выступавшие по этому вопросу ТРОЦКИЙ, ЗИНОВЬЕВ, КА­МЕНЕВ, КАСПАРОВА и другие всячески доказывали мне, что наша группа как самостоятельное политическое тече­ние себя изжила, не имеет никаких шансов на успех и должна примкнуть к блоку. От этого я, однако отка­зался и заявил, что не разделяю их взглядов и тактики блока в отношении ВКП(б).

Вопрос: Чем объяснить это противоречие? Вы говорите, что не разделяете взглядов объединенного блока. Почему же Вы в таком случае участвовали на нелегальном совещании троцкистско-зиновьевского центра?

Ответ: У меня были разногласия с линией ВКП(б), и этим я объясняю тот факт, что принял участие в неле­гальном совещании.

Вопрос: С кем из троцкистов встречались Вы после этого совещания?

Ответ: Я встречался со СМИЛГОЙ, бывал у него на квартире. Кроме того, я встречался со СМИРНОВЫМ, Иваном Никитичем. Последнего я встречал в Берлине в 1931 го­ду, а затем в Москве. Последняя наша встреча относит­ся к декабрю 1932 года, когда он лично отвозил меня в кремлевскую больницу. Как мне потом стало известно, через несколько дней после нашей встречи он, СМИРНОВ И.Н., был арестован.

Вопрос: Во время Вашего пребывания за границей Вы помимо встречи со СМИРНОВЫМ И.Н. встречались еще и с другими троцкистами, в частности с СЕДОВЫМ Л.Л. О чем Вы говорили с СЕДОВЫМ?

Ответ: На этот вопрос и на дальнейшие вопросы следствия, если они будут поставлены в связи с якобы моей деятельностью в троцкистской подпольной организации, я отвечать не желаю.

Вопрос: Вы изобличаетесь в активной контрреволюционной троцкистской работе и связи с заграничным троцкистским центром.

Я требую от Вас правдивых показаний. Дайте показа­ния о Вашей связи с Л. СЕДОВЫМ в Берлине.

Ответ: СЕДОВА я действительно встречал в Берлине в конце 1932 года.

Вопрос: Когда и где именно Вы с ним встречались, какой характер носили Ваши встречи с ним?

Ответ: Встречи наши носили политический характер. Мы вели переговоры относительно политических устано­вок ТРОЦКОГО, связанных с дальнейшей борьбой троцкис­тов против ВКП(б).

Мы встречались три раза. Происходили наши встречи в Берлине, в меблированных комнатах на Виттенберг Платц, во второй половине октября и начале ноября 1932 года.

Вопрос: Инициатива связи с Троцким принадлежит Вам? Дайте по этому вопросу подробные показания.

Ответ: Да, инициатива исходила, от меня лично. Нахо­дясь за границей в Германии в 1931-1932 годах, работая в торговом представительстве СССР в Германии, я по-прежнему продолжал разделять взгляды ТРОЦКОГО. Я ре­гулярного читал троцкистские бюллетени, а также статьи и книги ТРОЦКОГО.

В конце 1932 года я написал письмо ТРОЦКОМУ, в адрес редакции еженедельника “Перманентная революция”, в ко­тором просил принять меня и дать мне указания по некото­рым принципиальным вопросам.

В ответ на это письмо я получил записку от сына ТРОЦКОГО – СЕДОВА Л.Л., назначившего мне конспиративное свида­ние по указанному выше адресу.

Первая наша встреча, как я уже выше указал, состоялась во второй половине октября 1932 года и была весьма дли­тельной. Мы обсуждали вопросы, связанные с международной и внутренней политикой СССР и положением внутри ВКП(б).

В результате этой и в особенности второй нашей встре­чи, происходившей в той же обстановке, я высказал свое намерение принять участие в борьбе против политики и мероприятий ВКП(б).

После сделанного мною заявления характер наших переговоров принял практический смысл.

Во время нашей третьей встречи СЕДОВ заявил мне, что Л.Д. ТРОЦКИЙ принял его, СЕДОВА, извещение об установлении организационной связи со мной с большим удовлетворением.

Он сказал, что ТРОЦКИЙ хорошо знает меня по отзывам РАКОВСКОГО, СМИЛГИ, СМИРНОВА И.Н. и КАСПАРОВОЙ, возлагает на меня большие надежды и просит меня взять на себя роль представителя заграничного центра по троцкистскому под­полью СССР.

Эту роль я на себя принял.

Вопрос: Какие указания ТРОЦКОГО передал Вам по троц­кистскому подполью в СССР – СЕДОВ?

Ответ: О состоянии троцкистского подполья внутри СССР он сообщил мне следующее:

1. В Москве и в других городах (в каких именно, не сказал), в особенности в политизоляторах и местах ссылки, существует ряд подпольных троцкистских групп и организа­ций, активно действующих против политики и мероприятий ВКП(б).

2. Руководящий коллектив троцкистского подполья, в той или иной степени связанный со всеми существующими подпольными группами и организациями, состоит из СМИРНОВА И.Н., РАКОВСКОГО Х.Г., МУРАЛОВА Николая, ОСТРОВСКОЙ Надежды, КАСПАРОВОЙ и еще одного человека, фамилию которого сей­час не могу вспомнить. Он армянин по национальности и руководил тогда трестом химического машиностроения.

3. Внутри руководящего подпольного коллектива есть не­которые разногласия, которые мне как представителю загра­ничного центра решительно придется изжить, не считаясь при этом ни с какими условностями и “авторитетами”. Разногласия, наметившиеся в руководящем коллективе, были вызваны, по словам СЕДОВА, вновь установившего политический блок с группой ЗИНОВЬЕВА и КАМЕНЕВА. [i]

СЕДОВ рассказал мне о своих переговорах со СМИРНОВЫМ И.Н. в Берлине весной 1931 года, во время которых деталь­но обсуждался вопрос о блоке с ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ.

4. В руководящем центре троцкистов внутри СССР нет достаточной дисциплины, необходимой в условиях под­полья, есть некоторый разброд. В связи с этим мне было предложено сразу же по приезде в Москву совместно со СМИРНОВЫМ тщательно разработать структуру подполья, усилить руководство союзного центра, строго осуществляя при этом установки, получаемые от заграничного центра.

СЕДОВ дал мне указания, что постоянная связь между мною (из СССР) и им, СЕДОВЫМ, будет поддерживать­ся путем систематических поездок доверенных лиц и кро­ме того путем зашифрованной переписки по почте химиче­скими чернилами (лимонной кислотой).

Вопрос: Какие явки на СССР дали Вы СЕДОВУ?

Ответ: Для явки доверенных лиц заграничного центра ко мне я дал следующие адреса:

1) ЗВЕДРЕ, Ольга Юрьевна, Москва, Колодезная ули­ца, дом 7, кв.15 (член ВКП(б));

2) ВАРЕНЦОВА, Ольга Афанасьевна (член ВКП(б)), проживает гостиница Метрополь;

3) ОВВЯН, Арменуи Сумбатовна (моя жена, проживаю­щая в отдельной от меня квартире).

Во всех случаях при явке из-за границы был ус­тановлен пароль: “Мне нужно видеть тов. ВЕТТЕРА”.

Вопрос: Какие явки дал Вам СЕДОВ для поездки к нему Ваших доверенных лиц?

Ответ: Для явки к нему моих доверенных лиц был дан адрес: Берлин, Виттенберг Платц, меблированные ком­наты, Фрау ШУЛЬЦ, спросить Алекса.

Кроме того, были даны адреса для зашифрованной переписки в города: Вена (Крамер), Лейпциг и Париж.

Более подробно об этих адресах постараюсь вспомнить и показать дополнительно.

При посылке доверенного человека за границу к СЕДОВУ командированный обязан был явиться в указанные выше меблированные комнаты Фрау ШУЛЬЦ и оттуда звонить по телефону Алексу – т.е. СЕДОВУ.

В этом случае тоже был установлен пароль: “Приехал от ВЕТТЕРА”.

Вопрос: Какие указания получили Вы от ТРОЦКОГО через СЕДОВА по Вашей нелегальной работе в СССР?

Ответ: При инструктаже СЕДОВ предложил мне следующее:

1) Расширить сеть подпольных групп и организаций по разным городам и пунктам СССР, стремиться к установлению связи в среде рабочих, в частях Красной Армии и учащейся молодежи.

2) Поставить работу по вовлечению в организации новых лиц, ранее не примыкавших к троцкистам и следо­вательно неизвестных партии и органам НКВД.

3) Организовать индивидуальное и групповое возвращение троцкистов в партию с целью усиления позиции подполья внутри ВКП(б).

4) Наладить систематическую информацию загра­ничного центра, направляя туда сведения о положении внутри СССР, положения внутри ВКП(б) и Коминтерна, а также о состоянии и работе наших подпольных организа­ций.

5) Наблюдать за настроениями членов руководяще­го центра и идеологически и организационно влиять на них; крепить единство центра.

Вопрос: Что практически было сделано Вами в осуществление директив контрреволюционного загранич­ного троцкистского центра? Дайте об этом подробные пока­зания?

Ответ: По приезде в СССР, в конце 1932 года, я сразу же связался со СМИРНОВЫМ Иваном Никитичем, кото­рого поставил в известность о своих встречах с СЕДО­ВЫМ в Берлине, полученных указаниях заграничного центра и о роли моей в организации.

Наши встречи и беседы происходили у меня в комнате в гостинице “Метрополь”.

Информация, сделанная мне И.H. СМИРНОВЫМ о со­стоянии троцкистского подполья, не была исчерпывающей. Он подтвердил мне сведения, полученные мною от СЕДОВА, о существовании руководящего подпольного троцкистского коллектива в составе его – СМИРНОВА, РАКОВСКОГО, МУРАЛОВА, ОСТРОВСКОЙ, БОЧАРОВОЙ и УФИМЦЕВА и наличии связи с отдельными троцкистскими группами в Москве и местах ссыл­ки.

Фамилии участников этих групп он называл, но я их забыл. Постараюсь вспомнить и полностью назвать их следствию.

По приглашению СМИРНОВА я должен был принять участие на совещании руководящего подпольного центра, но это не произошло, так как я вскоре заболел.

В кремлевскую больницу я был отвезен лично СМИРНОВЫМ в его машине.

В декабре мес<яце> 1932 г. СМИРНОВ пришел еще раз ко мне в больницу и сообщил о начавшихся в Москве арестах троцкистов и о предстоящем аресте некоторых членов руководящего центра, в том числе и его самого.

На мой вопрос, почему именно он ожидает своего ареста, СМИРНОВ ответил, что получил от кого-то предупреждение на этот счет. От кого именно получил он это предупреждение, я сейчас не помню.

Вопрос: Какие привезли Вы из-за границы письменные директивы ТРОЦКОГО? Кого Вы знакомили с этими директивами? 

Ответ: Я привез в СССР в конце 1932 г. письмо-директиву ТРОЦКОГО, полученное мною от СЕДОВА для пере­дачи СМИРНОВУ.

Это письмо ТРОЦКОГО служило для СМИРНОВА дока­зательством моей действительной связи с заграничным троцкистским центром.

Вопрос: Дайте показания о содержании привезен­ной Вами директивы ТРОЦКОГО?

Ответ: Эта директива ТРОЦКОГО всем членам руководящего подпольного центра сводилась к тому, что необходимо составить и широко обнародовать обращение к ВКП(б), в котором заявить о своем желании организован­но вернуться в ряды партии.

Это обращение по предложению ТРОЦКОГО должно было содержать развернутое описание тяжелого положения, существующего в стране и внутри ВКП(б), диктующее всем истинным большевикам прекратить всякую внутрипартийную борьбу ради укрепления единства партии.

По мысли ТРОЦКОГО, такое обращение троцкистов, широко распространенное среди членов партии и рабочих, должно было, во-первых, доказать наше стремление к един­ству партии, а во-вторых, отвести обвинение нас со сто­роны ЦК ВКП(б) в дезорганизаторстве. Это мероприятие должно было привести к идейному и организационному укреплению троцкистских позиций внутри ВКП(б).

Обращение это составлено не было.

СМИРНОВ сообщил мне, что при обсуждении этой ди­рективы ТРОЦКОГО на совещаниях руководящего центра она была отвергнута по двум причинам:

1) ТРОЦКИЙ считал целесообразным выпустить это обращение за подписями членов руководящего центра. Это было невозможно сделать, так как большая часть членов центра к тому времени формально вернулась уже в партию.

2) Часть членов руководящего центра сочла обнаро­дование такого обращения к ЦК ВКП(б) как бы сдачей своих позиций и потому тоже была против. Кто именно был против, сейчас не помню.

Вопрос: Что сообщили Вы заграничному центру? Как пересылались эти сообщения за границу?

Ответ: Первая информация заграничному центру была мною направлена вскоре после своего возвращения в СССР зашифрованным письмом (лимонной кислотой) в адрес КРАМЕРА в Вену. Эта информация содержала сведения о моем приезде и установлении связи со СМИРНОВЫМ.

Мною было указано, что организация существует и пользуется растущим влиянием в рабочем классе. Кроме того, мною было написано, что на фабриках и заводах сре­ди рабочих начинается брожение, что крестьянство недо­вольно, что в Москве арестована группа ЭЙСМОНТА.

Вторая информация о положении СССР и о положе­нии внутри ВКП(б) была по моему поручению отвезена СЕ­ДОВУ в Берлин членом нашей организации БИРКЕНГОФОМ, Александром Ильичом, являющимся торговым представите­лем СССР в Монголии.

Поездка эта имела место в начале 1933 года.

Вопрос: Кто еще направлялся Вами за границу с информацией?

Ответ: Мною направлялся еще за границу с оче­редной информацией член нашей организации АНГАРСКИЙ-УПМАЛ, Ян Янович (б<ывший> работник НКИД).

АНГАРСКИЙ-УПМАЛ в последнее время находился на заграничной работе и мог поэтому легко выполнить это мое поручение.

Выезжал он за границу осенью 1933 г.

Помимо этого, после ареста СМИРНОВА И.Н. и не­которых других членов руководящего центра мною было отправлено еще одно специальное информационное письмо.

Это письмо было написано химическими чернилами в адрес КРАМЕРА в гор. Вену.

Вопрос: Какие директивы заграничного центра привезли Вам БИРКЕНГОФ и АНГАРСКИЙ-УПМАЛ?

Ответ: БИРКЕНГОФ по возвращении из-за границы в марте 1933 г. привез для меня три троцкистских бюлле­теня (за январь, февраль и март мес<яцы>). Никаких директив он не получал, так как совместно с ним прибыл тогда из Гер­мании от заграничного центра специальный посланец, снаб­женный директивами. БИРКЕНГОФ сообщил мне, что, находясь у СЕДОВА, он, БИРКЕНГОФ, дал ему явку для этого посланца заграничного центра. Они должны были встретиться в определенный день и час на Пушкинском бульваре у памятни­ка ПУШКИНУ.

АНГАРСКИЙ-УПМАЛ привез от СЕДОВА один послед­ний номер троцкистского бюллетеня. Директив он не привозил.

Вопрос: Какие директивы получили Вы через при­бывшего от заграничного центра совместно с БИРКЕНГОФОМ? Кто он такой?

Ответ: С ним должен был встретиться БИРКЕНГОФ. Я лично не мог этого сделать, так как лежал в больнице. Предполагалось, что БИРКЕНГОФ, встретившись с ним, найдет способ провести его ко мне в больницу. Позднее БИРКЕНГОФ сообщил мне, что встреча их не состоялась по его, БИРКЕНГОФА, вине, так как он явился в условленное место с опозданием.

Что касается личности этого посланца, то мне известно, что он является членом германской компартии и активным троцкистом. Фамилия его, кажется, БЕРГ [4].

Вопрос: Кто Вам говорил, что фамилия прибывшего от СЕДОВА – БЕРГ?

Ответ: О приезде этого лица я договаривался с СЕДОВЫМ еще во время моих встреч с ним в Берлине в кон­це 1932 г.

Мы условились тогда, что особо важные поруче­ния, связанные с разъездами по городам СССР для усиле­ния работы местных троцкистских организаций, лучше вы­полнять или самому лично, или же только через посредство особо доверенных людей.

В связи с этим СЕДОВ предлагал тогда помочь мне людьми из-за границы, которые, как он сказал, пользу­ются доверием заграничного центра и без особых труднос­тей могут быть переброшены в СССР под видом иностранных специалистов – членов братских компартий, ищущих работу.

Еще тогда СЕДОВ говорил мне о БЕРГЕ и еще об одном лице, живущем в Вене, фамилия которого БЕККЕР или БЕГГЕР.

БЕККЕР (или БЕГГЕР) должен был прибыть в СССР че­рез несколько месяцев после приезда БЕРГА, а именно в мае 1933 г. Относительно БЕККЕРА, СЕДОВ сообщил, что он, также как и БЕРГ, привезет мне очередную информацию и директивы.

БЕККЕР по специальности инженер и должен был остаться работать на Московском авиазаводе им. Фрунзе, что касается БЕРГА, то последний по специальности или техник, или преподаватель.

Вопрос: Какие директивы получили Вы через БЕК­КЕРА?

Ответ: БЕККЕРА я тоже не видел. Он не сумел прий­ти ко мне, так как я все время был болен и находился в больничной обстановке.

Вопрос: По какой явке должен был связаться с Ва­ми БЕККЕР?

Ответ: Он должен был явиться на квартире ЗВЕДРЕ, а оттуда ко мне.

Вопрос: Вы с ЗВЕДРЕ встречались в последнее время?

Ответ: Да, я связан с ней до последнего времени, но об БЕККЕРЕ она мне ничего не говорила.

Вопрос: А о БЕРГЕ она Вам говорила?

Ответ: Нет, тоже ничего не говорила.

Вопрос: Вспомните более точно, что говорил Вам СЕДОВ о личности БЕРГА?

Ответ: Он говорил мне, что БЕРГ является троц­кистом и членом КПГ. В последнее время он жил в Берлине, вел там активную троцкистскую пропаганду и пользовался признанием у СЕДОВА и лично у ТРОЦКОГО.

Вопрос: Вы его фамилию более точно вспомнить не можете?

Ответ: Я хорошо помню, что СЕДОВ, называя его фамилию, говорил: “БЕРГ”, возможно, что “БЕРГ” является окончанием его фамилии.

Вопрос: Может быть, его фамилия ОЛЬБЕРГ?

Ответ: Совершенно верно, вспоминаю, кажется, его фамилия ОЛЬБЕРГ.

Вопрос: Куда Вы дели привезенные Вам БИРКЕНГОФОМ троцкистские бюллетени?

Ответ: Эти бюллетени я использовал для нужд организации: один был мною отправлен в Саратов – КАСПАРО­ВОЙ, второй был отдан мною члену нашей организации в Москве –ШИДЕРЕВУ, а третий экземпляр бюллетеня был пущен по рукам, а затем уничтожен. Читали его следующие лица:

1) КИРШ Юрий Иванович, член ВКП(б), руководитель исторического сектора института национальностей;

2) ЕЛАГИН Владимир Андреевич, член ВКП(б), работает в центре – архиве;

3) ФЛЮГОВ, чл<ен> ВКП(б), зам<еститель> директора какого-то треста;

4) ШКЛОВСКИЙ Григорий Львович, член ВКП(б), рабо­тает в Наркомтяжпроме;

5) НЕСВАДБО Ксения, бывший член общества старых большевиков.

Все эти лица разделяют троцкистские взгляды и состояли в связи со мной.

Вопрос: Каким образом отправили Вы экземпляр бюллетеня в Саратов КАСПАРОВОЙ?

Ответ: Он был перевезен туда и вручен КАСПА­РОВОЙ одним из членов группы ШИДЕРЕВА.

Вопрос: Кем именно?

Ответ: Точно не помню. Троцкистская группа ШИДЕРЕВА существует до последнего времени, насчитывает пять человек. Фамилии их постараюсь вспомнить и сообщить следствию дополнительно. Сам ШИДЕРЕВ три года тому назад умер.

Вопрос: Вы показали, что неоднократно информи­ровали заграничный центр о положении внутри СССР. Откуда брали Вы эти сведения, как была эта информация использована за границей?

Ответ: Источниками моей информации были разные лица, которые и не подозревали о моей работе. Сведениями о положении на Дальнем Востоке, Китае и Японии снабжал меня всегда БИРКЕНГОФ, располагавший ими по своему слу­жебному положению. Некоторыми сведениями снабжали меня указанные выше КИРШ, ЕЛАГИН, ШИДЕРЕВ, ШКЛОВСКИЙ и, главным образом, СМИРНОВ И.Н.

Что касается характера использования моей инфор­мации за границей, то мне известно, что мои сведения частич­но помещались в троцкистских бюллетенях.

Вопрос: Откуда Вам это известно, что именно из Ва­шей информации было помещено в бюллетенях?

Ответ: Главным образом, информация хроникального порядка, в частности сведения об арестах троцкистов в СССР. Я знаю об этом потому, что сравнивал те сведения, кото­рые я направлял СЕДОВУ, с теми сведениями, которые поме­щались в бюллетенях.

Однажды мною была написана специальная статья для бюллетеня, содержавшая тенденциозно подобранные клеветнические сведения о положении СССР, а также положении внутри ВКП(б). Статья эта была помещена в ноябрьском бюллетене 1932 года под псевдонимом “Тонов”. [ii]

Вопрос: Какую роль в организации играла Ваша жена ОВВЯН?

Ответ: Она знала о моей связи с заграничным троц­кистским центром. Она также знала, что ее квартира, являет­ся местом конспиративных явок нашей организации для приезжающих от заграничного центра людей.

Она знала также, что я направлял заграничному центру политическую информацию и получал оттуда нелегаль­ную литературу.

Ей было также известно о роли в организации БИРКЕНГОФА и о том, что им были привезены мне в 1933 г. троцкистские бюллетени.

Эти бюллетени она читала.

Вопрос: Какую роль в Вашей организации играла ВАРЕНЦОВА О.А.?

Ответ: ВАРЕНЦОВА знала о моей троцкистской ра­боте и о связи моей с заграничным троцкистским центром. Она неоднократно получала от меня для чтения нелегаль­ные троцкистские бюллетени.

В связи с тем, что я дал СЕДОВУ явку на нее, я сразу же по приезде в СССР предупредил ВАРЕНЦОВУ, что к ней обратятся иностранцы, которые спросят меня, и что она должна будет их направлять ко мне. Это мое поручение она на себя приняла. О том, что эти иностранцы явятся ко мне от заграничного центра, – я ей не говорил.

Вопрос: Какую роль в Вашей организации играла ЗВЕДРЕ О.Ю.?

Ответ: ЗВЕДРЕ была мною предупреждена, что ее квартира является явочным пунктом подпольной троцкистской организации и что она должна будет направлять ко мне лю­дей, являющихся из-за границы по паролю: “Нам нужно видеть тов. ВЕТТЕРА”. ЗВЕДРЕ О.Ю. отказывалась от конспиративных поручений.

Вопрос: Вы скрываете от следствия многих известных Вам участников троцкистского подполья. Назовите всех известных Вам членов организации?

Ответ: Я пытаюсь искренне вскрыть деятельность заграничного троцкистского центра, а также подпольную деятельность троцкистов внутри СССР. То, что я вспомнил, я уже показал. Возможно, что я что-либо упустил. Имейте в виду, что я в течение около двух лет тяжело болею.

Все, что я восстановлю в своей памяти о подполь­ной троцкистской деятельности внутри СССР, я покажу дополнительно.

 

Протокол написан с моих слов верно, в чем подписываюсь. –

 

ГАВЕН.

 

ДОПРОСИЛИ:

 

НАЧ. СЕКР.-ПОЛИТ. ОТДЕЛА ГУГБ –

КОМИССАР ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ 2 РАНГА: (Г. Молчанов)

 

НАЧ 6 ОТДЕЛЕНИЯ СПО – 

КАПИТАН ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ: (Стромин)

 

Верно: ОПЕРУПОЛ. 1 ОТДЕЛЕНИЯ СПО – 

ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ: (Кондратик)

 

 

 РГАСПИ Ф. 17, Оп. 177, Д. 221, Л. 146-168.

---

[i] Так в тексте. 

[ii] Статья называется “Похмелье от «экономического октября»”.