Спецсообщение Г.Г. Ягоды И.В. Сталину с приложением протокола допроса С.Я. Бабахана

 

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) –

тов. СТАЛИНУ.

 

В дополнение наших предыдущих сообщений по делу контрреволюционной троцкистско-зиновьевской органи­зации в СССР направляю Вам протокол допроса:

БАБАХАНА С.Я. от 6/VII-1936 года.

В показаниях БАБАХАНА С.Я. обращает на себя вни­мание тот факт, что еще осенью 1932 года БАБАХАНОМ была получена от КАМЕНЕВА Л. прямая директива о необходимости подготовки террористических актов над руководителями ВКП(б).

БАБАХАН показал, что такая же директива в конце 1933 года была передана КАМЕНЕВЫМ РЕЙНГОЛЬДУ.

Далее БАБАХАН показал, что РЕЙНГОЛЬД вел практическую подготовку террористических актов и располагал специальной группой боевиков-террористов.

 

НАРОДНЫЙ КОМИССАР

ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР

 

(Г. ЯГОДА)

 

9 июля 1936 г.

№ 56865


ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

БАБАХАНА, Сергея Яковлевича, от 6 июля 1936 г.

 

БАБАХАН С.Я., 1892 г. рождения, армянин, гр<ажданин> СССР, Зам<еститель> нач<альника> с<ельско>х<озяйственного> Управления Главного Управления Северного мор­ского пути. Образование высшее – эко­номист, член ВКП(б) с 1917 г., в ноя­бре 1927 г. исключался за активное участие в зиновьевской группе. В июне 1928 г. ЦКК восстановлен.

 

Вопрос: Вы арестованы за активное участие в зиновьевско-троцкистской к.-р. организации. Мы предлагаем Вам откровенно рассказать все, что вы знаете о деятельности этой организации, и выдать ее участников.

Ответ: Мне не совсем понятен Ваш вопрос. Если речь идет о прошлом, то могу сообщить следствию, что я действительно, начиная с периода XIV-го съезда ВКП(б) и до ноября 1927 г., принадлежал к зиновьевской группе в Москве, в рядах которой вел активную работу против партии.

Вопрос: Ваша активная борьба против ВКП(б) в прошлом известна. Не о ней идет сейчас речь. Мы обвиняем вас в принадлежности к зиновьевско-троцкистской организации, сущест­вовавшей до последнего времени. Намерены ли вы показывать правду?

Ответ: О зиновьевско-троцкистской организации, существо­вавшей до последнего времени, я ничего не знаю. Следовательно, мне нечего показать о ее деятельности. Что касается меня лично, то после моего исключения из ВКП(б) за фракционную работу в ноябре 1927 года и моего восстановления в партии в июне 1928 года – я искренне идейно и организацион­но с зиновьевской к.-р. группой порвал. Я поэтому предъявленное мне обвинение категорически отвергаю.

Вопрос: Прежде чем перейти к изобличению Вас фактами, мы еще раз предлагаем Вам сознаться в предъявленном Вам обвине­нии и рассказать о практической деятельности к.-р. организа­ции, участником которой вы являетесь.

Ответ: Мне не в чем сознаваться. После моего восстановле­ния в партии я ничего предосудительного, что могло бы быть мне поставлено в вину, – не делал.

Вопрос: Кем вы были вовлечены в зиновьевскую группу? 

Ответ: В зиновьевскую группу, к которой, как я показал, я примкнул в период XIV съезда ВКП(б), – я был вовлечен Л. КАМЕНЕВЫМ, у которого я работал вначале в его секретариате в совете труда и обороны, а затем в Наркомторге.

Вопрос: Поддерживали ли вы связь с КАМЕНЕВЫМ после вашего заявления о разрыве с зиновьевской группой?

Ответ: После моего отхода от оппозиции я действительно эпизодически встречался с КАМЕНЕВЫМ. Но я прошу заметить, что эта связь носила чисто личный характер и ничего антипартийного эта связь в себе не содержала.

Вопрос: Почему вы так спешите заверить нас, что Ваша связь с КАМЕНЕВЫМ после Вашего отхода ничего антипартийного в себе не содержала? Ведь вам такой вопрос поставлен не был?

Ответ: Я хочу это подчеркнуть по понятным для Вас причинам, связанным с одиозностью фигуры КАМЕНЕВА.

Вопрос: Где, когда, в какой обстановке вы встречались с КАМЕНЕВЫМ после вашего восстановления в ВКП(б)?

Ответ: Мои встречи с КАМЕНЕВЫМ происходили в его квартире в Москве по Карманицкому переулку примерно с конца 1928 по осень 1929 г.

Вопрос: То есть после вашего идейного и организационного разрыва с зиновьевской группой, после вашего восстановления в ВКП(б)?

Ответ: Да, после.

Вопрос: Кого из бывших участников зиновьевской к.-р. груп­пы вы в тот период встречали у КАМЕНЕВА?

Ответ: У КАМЕНЕВА я в тот период встречал ряд быв<ших> активных зиновьевцев. Из них я сейчас вспоминаю: КАРЕВА, Николая, ФУРТИЧЕВА, ГОРШЕНИНА Ивана, НАУМОВА Ивана.

Вопрос: Еще кого?

Ответ: В данный момент я больше никого вспомнить не могу.

Вопрос: Мы напомним Вам: БАКАЕВА, Ивана Петровича, РЕЙНГОЛЬДА, Исаака Исааковича [1].

Ответ: Совершенно верно, БАКАЕВА и РЕЙНГОЛЬДА я также встречал тогда у КАМЕНЕВА.

Вопрос: Почему Вы сразу не назвали БАКАЕВА и РЕЙНГОЛЬДА?

Ответ: Я забыл.

Вопрос: Вы не забыли, а сознательно их не назвали, потому что вы хорошо понимаете, что Ваша связь с БАКАЕВЫМ и особенно с РЕЙНГОЛЬДОМ может дать в руки следствия нить к установле­нию характера Ваших взаимоотношений с этими лицами в последние годы. Вы этого боитесь.

Ответ: Это не так. Я просто забыл о них.

Вопрос: К вашим взаимоотношениям с РЕЙНГОЛЬДОМ и БАКАЕВЫМ мы еще вернемся. А теперь ответьте: какой характер носила ваша связь с названными активными зиновьевцами? Эти встречи у КАМЕНЕВА носили случайный характер?

Ответ: Я не стану утверждать, что эти встречи были случай­ны. Все мы, как вы знаете, были в прошлом связаны совместной принадлежностью к зиновьевской группе. Однако эти встречи у КАМЕНЕВА носили личный, товарищеский характер.

Вопрос: Ваши показания ложны. Материалами следствия по делу “Московского центра” зиновьевской к.-р. организации, показаниями участника этих “встреч” ГОРШЕНИНА И.С. – установ­лено, что эти сборища в квартире КАМЕНЕВА являлись формой консолидации зиновьевских кадров, преследовали задачу воссоздания зиновьевской к.-р. организации [i]. Вы видите, что отри­цание этого факта – бесцельно. Говорите правду.

Ответ: Вы правы. Я вижу, что отрицание фактов, достаточно хорошо известных следствию, может только осложнить мое положе­ние. Я хочу откровенно сказать, что заявления об отходе, подан­ное активом зиновьевской группы, мною в том числе, были пред­приняты с маневренной целью. Задача, как она была формулирована лидерами организации ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ, – состояла в том, чтобы вывести наши основные кадры из-под удара, во что бы то ни стало проникнуть в партию, внутри ВКП(б) сохранить и воссоздать свою собственную организацию, готовую к активным действиям, как только сложится более или менее благоприятная ситуация. Сборища активных зиновьевцев в квартире у КАМЕНЕВА, о которых я говорил выше, которые практиковались в форме “се­минара” для изучения актуальных политических вопросов, представляли собою основной костяк воссозданной зиновье­вской контрреволюционной организации, участником которой я являлся до дня моего ареста. Само собой разумеется, что за все эти годы тактика организации, методы ее работы, прин­ципы построения связи между участниками организации (в том числе мои связи) – под влиянием ряда причин, особенно же в связи с репрессиями, – претерпевали различные изменения.

Вопрос: Что Вы можете показать о руководящем составе зиновьевской к.-р. организации?

Ответ: К моменту воссоздания зиновьевской организации в 1928 году ее центр оформился в составе ЗИНОВЬЕВА, КАМЕНЕВА, БАКАЕВА, ЕВДОКИМОВА. Наиболее близок к центру был ГОРШЕНИН, однако, являлся ли он членом центра, я не знаю.

Вопрос: Вы показали выше, что в сборищах актива зиновьевской организации в квартире КАМЕНЕВА Вы участвовали до осени 1929 года. С кем из участников организации Вы были организационно связаны с осени 1929 года и позже?

Ответ: В ноябре 1929 года я ЦК ВКП(б) был направлен на работу в Ташкент в качестве зам<естителя> председателя Госплана Средней Азии. Как я показывал выше, принцип построения связи между участниками организации менялся в связи с репрессиями, отко­мандированиями в другие города и т.д. Я хочу этим сказать, что при откомандировании участников организации из Москвы мы согласно директивы центра добивались сосредоточения в том или ином пункте более или менее компактной группы наших единомышленников в целях продолжения работы. Ташкентская группа зиновьевской к.-р. организации в период моей работы в Ташкенте, т.е. ноябрь 1929 года – август 1931 г., состояла из следующих лиц: РЕЙНГОЛЬД Исаак, ФАЙВИЛОВИЧ Леонид, я – БАБАХАН, АНИШЕВ Анатолий, ЦВИБАК Михаил, ШВАЛЬБЕ [2]. Остальных участников зиновьевской группы в Ташкенте – сейчас не вспоминаю. Хочу только добавить, что в этот период наша группа поддерживала организационную связь с членом троцкистского центра МРАЧКОВСКИМ. Как эта связь была установлена, кем, и подробности, связанные с взаимоотношениями нашей группы с МРАЧКОВСКИМ, – я не знаю. Сборища перечисленных участников ташкентской группы обычно происходили в квартире РЕЙНГОЛЬДА. На этих сборищах обсуждались программные и тактические установки организации, с зиновьевских контрреволюционных позиций подвергались критике основные линии политики ВКП(б).

Вопрос: Кто возглавлял ташкентскую группу зиновьевской контрреволюционной организации?

Ответ: Сколько-нибудь оформленного руководства в группе не было. Однако тон, так сказать, задавали РЕЙНГОЛЬД и, в меньшей степени, ФАЙВИЛОВИЧ. О наиболее активной роли РЕЙНГОЛЬДА можно судить еще по тому, что он неоднократно на сборищах группы в моем присутствии высказывал неудовлетворенность, по его мнению, недоста­точной активностью группы, заявляя, что “мы топчемся на месте”, подчеркивая, что обстановка, сложившая в партии и стране, властно требует перехода к более активным, бо­лее эффективным методам борьбы. При этом РЕЙНГОЛЬД подвергал резким, злобным нападкам СТАЛИНА. “Он (СТАЛИН), – заявлял РЕЙНГОЛЬД, – олицетворяет все зло”. Эти высказы­вания РЕЙНГОЛЬДА находили наиболее активную поддержку в лице ФАЙВИЛОВИЧА.

Вопрос: Вы вернулись из Ташкента в Москву в ав­густе 1931 года. С кем из участников организации вы здесь возобновили организационную связь?

Ответ: Мой переезд в 1931 году в Москву, как и сосредоточение вновь в Москве ряда других активных уча­стников организации, – явилось результатом соответствую­щей директивы центра организации, переданной мне РЕЙН­ГОЛЬДОМ. Необходимость сконцентрирования наших сил в Москве, по словам РЕЙНГОЛЬДА, – диктовалась тем, что в “стране назревают серьезные события” (имелись в виду трудности в деревне), к которым нам нужно быть готовыми. По приезде в Москву я возобновил связь с участниками организации ГОРШЕНИНЫМ, РЕЙНГОЛЬДОМ, ФАЙВИЛОВИЧЕМ. Наи­более близок я был с РЕЙНГОЛЬДОМ.

Вопрос: Что вы можете показать о связи организации с членами ее центра в этот период?

Ответ: В августе 1932 года в Крыму, в Форосе, у меня состоялось свидание с членом центра Л. КАМЕНЕВЫМ. КАМЕНЕВ питал ко мне особое доверие, основанное не только на моей фракционной деятельности под его руководст­вом, но и на моей личной близости к нему по работе в его секретариате. Он принял меня чрезвычайно радушно.

Я подробно информировал его о настроениях членов организации, особенно же о настроениях и деятельности Ташкентской группы. С особым удовлетворением КАМЕНЕВ воспринял мое сообщение об экстремистских настроениях РЕЙНГОЛЬДА. Течение дальнейшей беседы у меня создало впечатление, что об этих настроениях РЕЙНГОЛЬДА КАМЕНЕВ осведомлен из параллельного источника. Коснувшись перспектив дальней­шей деятельности, КАМЕНЕВ подчеркнул, что разногласия с троцкистами периода объединенного блока, приведшие к разрыву с ними, сейчас самой жизнью сняты, и перед ли­цом “главной опасности”, – как он выразился, – “сталинско­го руководства”, – целесообразно объединиться с наиболее активным, наиболее последовательным элементом из кадрового троцкистского состава. КАМЕНЕВ дал мне понять, что в этом направлении РЕЙНГОЛЬД ведет работу, советуя во­обще ориентироваться на него как на человека, играющего, и еще в большей степени могущего играть, роль практиче­ского организатора.

Вопрос: И этим исчерпываются указания, данные Вам КАМЕНЕВЫМ?

Ответ: Нет, это не все. У меня не хватило муже­ства сказать о главном. Мне очень тяжело об этом гово­рить, но я решил быть правдивым до конца. Когда я сообщил КАМЕНЕВУ точку зрения РЕЙНГОЛЬДА о необходимости пе­рехода к более эффективным методам борьбы, – КАМЕНЕВ развернул передо мной подробный анализ положения в стране; внутрипартийного положения, международных дел. Из этого анализа, особенно из анализа мизерности наших шансов на завоевание руководства, как он выразился, “обычным путем”, КАМЕНЕВ заключил, что в повестке дня может и должен быть поставлен вопрос об устранении СТАЛИНА любыми средствами, не останавливаясь перед организацией над ним террористического акта.

Вопрос: Давал ли Вам КАМЕНЕВ какие-либо практи­ческие указания в связи с этой установкой?

Ответ: Практических указаний он мне не дал. Он только дал мне понять, что об этом, как и по остальным вопросам деятельности организации, следует ориентировать­ся на РЕЙНГОЛЬДА.

Вопрос: Вы показали выше, что после вашего воз­вращения из Ташкента в Москву вы возобновили связь с РЕЙНГОЛЬДОМ. Встречали ли вы РЕЙНГОЛЬДА после этой вашей беседы с КАМЕНЕВЫМ?

Ответ: Да, встречал. В плане моего разговора с КАМЕНЕВЫМ представляет наибольший интерес моя встреча и беседа с РЕЙНГОЛЬДОМ, состоявшаяся в моей квартире в конце 1933 года. Мои взаимоотношения с РЕЙНГОЛЬДОМ были таковы, что позволили мне в откровенной форме изложить ему характер моей беседы с КАМЕНЕВЫМ и содержание полу­ченных от него установок. По затронутому КАМЕНЕВЫМ воп­росу о целесообразности восстановления организационной связи с троцкистами РЕЙНГОЛЬД мне сообщил: для объединения и руководства деятельностью зиновьевских и троцкист­ских групп в Москве создан московский практический центр троцкистско-зиновьевской организации.

В состав этого центра вошли: от зиновьевцев – он (РЕЙНГОЛЬД) и бывш<ий> секретарь ЗИНОВЬЕВА ПИКЕЛЬ Р.В., и от троцкистов – ДРЕЙЦЕР Ефим. Московский центр через РЕЙН­ГОЛЬДА и ДРЕЙЦЕРА непосредственно связан с Всесоюзным центром троцкистско-зиновьевской организации, который оформился в составе ЗИНОВЬЕВА, КАМЕНЕВА и, если не оши­баюсь, И.Н. СМИРНОВА.

Вопрос: Какие методы борьбы выдвигала организа­ция в этот период?

Ответ: В этой же беседе я информировал РЕЙНГОЛЬДА об установке КАМЕНЕВА в отношении устранения СТАЛИНА. Из ответа РЕЙНГОЛЬДА ясно было, что он эту установку не только знает, но уже принял практические меры к ее реализации. Конкретно РЕЙНГОЛЬД мне сообщил, что им как практическим руководителем московского центра получена от всесоюзного центра в лице ЗИНОВЬЕВА и КАМЕНЕВА директива об организации террористического акта над СТАЛИНЫМ. РЕЙНГОЛЬД мне также сказал, что в направлении подготов­ки террористического акта ведут активную работу БАКАЕВ и ФАЙВИЛОВИЧ. Не называя имен, РЕЙНГОЛЬД дал мне понять, что для подготовки и совершения террористического акта организация располагает специальной группой боевиков.

Вопрос: Что еще было предпринято организацией по подготовке террористического акта?

Ответ: Я показал все, что мне было об этом из­вестно от КАМЕНЕВА и РЕЙНГОЛЬДА.

Вопрос: Называл ли Вам РЕЙНГОЛЬД еще кого-либо из участников организации, осведомленных или причастных к подготовке террористического акта?

Ответ: Кроме БАКАЕВА и ФАЙВИЛОВИЧА как лиц, ведущих практическую работу по подготовке террористиче­ского акта, и ПИКЕЛЯ и ДРЕЙЦЕРА, осуществляющих руковод­ство в этом деле, – РЕЙНГОЛЬД мне никого не называл.

Вопрос: Какие задания Вы лично получили от РЕЙН­ГОЛЬДА?

Ответ: В связи с установкой центра на объедине­ние троцкистских и зиновьевских кадров, – РЕЙНГОЛЬД по­ручил мне восстановить связь, на предмет привлечения в организацию, с лично мне известными людьми. В порядке реализации этой директивы я в течение 1934-1935 г.г. восстановил связь и вовлек в организацию лично мне известных: БЕЛОЦЕРКОВСКОГО Р.Д., в прошлом активный троц­кист, исключался после 15-го съезда ВКП(б) из партии, работает в Наркомтяжпроме; БАРСОВА А.П., в прошлом также активный троцкист, исключался из ВКП(б), работает в одном из наркоматов; ЗИНГЕРА, Михаила Акимовича, в про­шлом активный троцкист, исключался из ВКП(б), был восстановлен, при проверке партдокументов вновь исключен, ра­ботал в Главсевморпути; МЕЕРОВИЧА, члена ВКП(б), бывш<его> секретаря КАМЕНЕВА по Московскому Совету, в прошлом ак­тивный участник оппозиционного блока.

Вопрос: С кем перечисленные лица, привлеченные Вами в организацию, были организационно связаны?

Ответ: Названные лица были организационно свя­заны со мной. Через меня они были связаны с центром ор­ганизации в лице РЕЙНГОЛЬДА,

Вопрос: Еще кого вы по заданию московского цен­тра привлекли в организацию?

Ответ: Я назвал всех. Никого от следствия я не скрыл.

Вопрос: Вы показали не все, что вам известно о практической деятельности организации?

Ответ: Я принял твердое решение разоружиться до конца. Я напрягал свою память, чтобы сообщить след­ствию все, вплоть до отдельных, например, дословных вы­ражений КАМЕНЕВА и РЕЙНГОЛЬДА. Я искренне обещаю еще раз подумать, вспомнить и сообщить следствию все, что касается деятельности организации.

 

Записано с моих слов правильно, мною прочитано.

 

БАБАХАН

 

ДОПРОСИЛИ:

 

НАЧ. 5 ОТД. СПО ГУГБ –

КАПИТАН ГОСУДАРСТВЕН. БЕЗОПАСНОСТИ (ГАТОВ)

 

ПОМ. НАЧ. 1 ОТД. СПО ГУГБ – 

КАПИТАН ГОСУДАРСТВЕН. БЕЗОПАСНОСТИ (ЛУЛОВ)

 

Верно:

 

ОПЕРУПОЛНОМ. 9 ОТД. СПО ГУГБ –

СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: (СВЕТЛОВ)

 

 

РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 227, Л. 103-116


[1] Так в тексте. Правильно – “Исаевича”.

[2] Филипп Петрович Швальбе – бывший секретарь Л. Каменева. По некоторым данным, он пережил террор 30-х годов и дожил до ХХ съезда КПСС.

[i] Фамилия С. Бабахана появилась в показаниях И. Горшенина уже 17 декабря 1934 г. С. Бабахан (наряду с И. Рейнгольдом, Г. Сокольниковым и другими) был назван в числе участников “экономического семинара”, устроенного Л. Каменевым после восстановления его в ВКП(б) в 1928 г. (одновременно был устроен еще и “политический семинар” под руководством Г. Зиновьева).  Интересно, что в показаниях И. Горшенина от 18 декабря 1934 г. имя и отчество И. Рейнгольда зафиксировано как “Исаак Исаакович”. И Горшенин на допросе 18 декабря 1934 г. перечислил участников обоих семинаров (Г. Зиновьев, Л. Каменев, Г. Евдокимов, А. Костина, М. Харитонов. Н. Карев, А. Кожуро, О. Равич, А. Гертик, А. Куклин, Б. Богдан, И. Капитонов, Я. Шаров, И. Рейнгольд, Э. Лейкин, С. Бабахан, сам И. Горшенин, Г. Сокольников, Ф. Швальбе) и показал: “Помимо задачи общего и углубленного изучения экономики и политического состояния страны семинары имели в виду пересмотр старой платформы троцкистско-зиновьевского блока с учетом изменившейся обстановки”.