Рапорт Р.П. Катаняна А.Я. Вышинскому с приложением заявления К.В. Генераловой

 

т. КАГАНОВИЧУ.

т. МОЛОТОВУ.

 

Посылаю копию рапорта т. Катаняна и заявление гр<ажданки> Генераловой (жена Тер-Ваганяна).

 

ЕЖОВ.

 

5/IX

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 258, Л. 171.


[На бланке Прокурора СССР]

 

Сов<ершенно> секретно.

3 сентября 1936 г.

 

ЦК ВКП(б) – тов. ЕЖОВУ Н.И.

 

Представляю на Ваше распоряжение копию рапорта т. Катанян<а> и заявления гр<ажданки> ГЕНЕРАЛОВОЙ о связях расстрелянного ТЕР-ВАГАНЯНА с АМБАРЦУМЯНОМ С. и ЛУКАШИНЫМ.

 

А. Вышинский (А. Вышинский)  

 

[Резолюция Н. Ежова: Снять копии <…> для посылки Молотову и Кагановичу. Ежов.]

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 258, Л. 168.


ПРОКУРОРУ СОЮЗА ССР – т. ВЫШИНСКОМУ.

 

2-го сентября с<его> г<ода> ко мне на прием явилась жена расстрелянного троцкиста ТЕР-ВАГАНЯНА гр<аждан>ка ГЕНЕРАЛОВА с просьбой о пересмотре постановления о ее высылке в Казахстан. В поданном заявлении они писала о том, что до привлечения Тер-Ваганяна к ответственности она была убеждена в том, что Тер-Ваганян порвал с контрреволюционным троцкизмом и что “это было не только мое (т.е. гр<аждан>ки Генераловой) убеждение, но и многих опытных и старых партийцев, державших связь с ним до последнего времени, кое в чем оказывавших ему поддержку, но все эти товарищи, несмотря на более тесную политическую связь с Ваганяном, остаются на свободе, в партии”.

На мое предложение ГЕНЕРАЛОВОЙ назвать партийцев, о которых она упоминает в заявлении, ГЕНЕРАЛОВА вначале ответила отказом, а затем назвала: т. Амбарцумяна Сако и т. Лукашина. Считаю необходимым об этом довести до Вашего сведения.

Прилагаю заявление гр<аждан>ки ГЕНЕРАЛОВОЙ.

 

(Р. Катанян)

 

2 сентября 1936 г.

 

Верно: Мельникова

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 258, Л. 170.


В ПРОКУРАТУРУ СОЮЗА ССР.

От ГЕНЕРАЛОВОЙ Клавдии Васильевны, проживающей в г. Москве по Ананьевскому пер., д. № 4/2, кв. 35, тел.5-98-23

 

Заявление

 

Прошу Прокуратуру СССР пересмотреть решение Особого совещания при НКВД по моему делу. Я как бывшая жена ТЕР-ВАГАНЯНА В.А. обвиняюсь этим решением в контрреволюционной троцкистской деятельности.

Я, конечно, виновна в том, что оставалась женой контрреволюционера. Но я только из газет во время процесса узнала, что мой бывший муж вел подпольную террор<истическую> деятельность. До этого времени он вел себя человеком, осознавшим свою вину перед партией и старающимся вернуть ее доверие. В разговорах со мной он всегда делал вид, что поддерживал генеральную линию партии. Связей с теми, с кем вместе его теперь осудили, я в последнее время не наблюдала, насколько это, значит, было конспиративно.

Правда, иногда я начинала сомневаться в нем и тогда тем или иным способом старалась узнать его настоящие мысли, следила за его поведением и встречами, но узнать мне ничего не удавалось, и росло мое убеждение, что он действительно порвал с конторевол<юционным> троцкизмом. Это было не только мое убеждение, но и многих опытных и старых партийцев, державших связь с ним до последнего времени, кое в чем оказывавших ему поддержку, но все эти товарищи, несмотря на более тесную политическую связь с ВАГАНЯНОМ, остаются на свободе, в партии.

Все годы, пока я жила с ним, я старалась как могла оторвать его от троцкистов, не давать видеться с ними, если они собирались, я так или иначе расстраивала их собрания, радовалась, когда ГПУ наказывало самых матерых волков из этой своры; дело походило до того, что я ценой жизни однажды сорвала их совещание накануне съезда ВКП(б) в мае 1930 года, не желая, чтоб в этом совещании участвовал ВАГАНЯН, что оно состоялось, чтобы троцкисты организовали какое-либо выступление против партии. Способы мои были, ясно, детские, но я делала что могла.

Я согласна, что вина моя тяжелая, мне надо было сразу разойтись с ним, когда его сослали. Но наказание для меня тяжело непереносимо. Я теряю все, что меня еще заставляет продолжать существование: меня лишили прав свободной гражданки нашей страны, лишили работы, лишают возможности спокойно и уверенно в завтрашнем дне жить и воспитывать моего ребенка, я в своей советской стране нахожусь в позорном состоянии преступницы, за которой ходят по пятам молодые люди, может быть, комсомольцы, мокнущие из-за меня под осенними дождями.

Прошу Прокуратуру пересмотреть решение О<собого> сов<ещания> при НКВД и смягчить наказание за мою вину.

 

ГЕНЕРАЛОВА.

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 258, Л. 169.