ПРОТОКОЛ ОЧНОЙ СТАВКИ
между обвиняемым ПЯТАКОВЫМ, Юрием Леонидовичем, и СОКОЛЬНИКОВЫМ, Григорием Яковлевичем
от 21-го сентября 1936 года.
ВОПРОС ПЯТАКОВУ: В каких отношениях Вы находились с СОКОЛЬНИКОВЫМ?
ОТВЕТ: В политических – неприязненно, а в личных – безразлично.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Что Вы можете показать по этому вопросу?
ОТВЕТ: Я с ПЯТАКОВЫМ знаком с 1915 года – встретились еще за границей. Жил я вместе с БУХАРИНЫМ и с ПЯТАКОВЫМ, и отношения у нас были довольно близкие. Политические отношения в разные моменты бывали различны.
За границей я с ПЯТАКОВЫМ был в близких отношениях. После приезда в Петроград отношения у нас также были близкими – работали вместе по национализации банка. Во время гражданской войны отношения были близкими, работали вместе. В период примерно с 1923 по 1927 г.г. и во время, когда мы были в оппозиции, отношения у нас были неприязненные, главным образом, это было связано с имевшимися у нас разногласиями по финансовым и хозяйственной вопросам.
Затем отношения улучшились (1928 год); это было связано с тем, что в 1928 году БУХАРИН явился тем лицом, которое нас соединило. Тут восстановились наши прежние хорошие отношения. Повторяю, что это в значительной степени объясняется близостью БУХАРИНА со мной и ПЯТАКОВЫМ.
Я припоминаю встречу в 1928 году в Кремлевской больнице, когда ПЯТАКОВ был болен. Там были я и БУХАРИН. Я и ПЯТАКОВ уговаривали БУХАРИНА, что он неправильно делает, обостряя и вскрывая свои разногласия со СТАЛИНЫМ и с партийным руководством, что он должен эти разногласия скрыть от партийного руководства, заявив, что он отказывается от своих взглядов. Это ему нужно сделать для того, чтобы снова укрепить свое положение, в партии.
Это было в 1928 году, а в 1929 году, когда, в результате распространения троцкистами листовок были раскрыты переговоры между БУХАРИНЫМ и КАМЕНЕВЫМ, в которых и я принимал участие, – ПЯТАКОВ также был в контакте со мной и БУХАРИНЫМ.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Какова была роль ПЯТАКОВА в переговорах КАМЕНЕВА С БУХАРИНЫМ?
ОТВЕТ: КАМЕНЕВ вызвал ПЯТАКОВА на квартиру, где был также и я.
КАМЕНЕВ дал ПЯТАКОВУ поручение; ПЯТАКОВ его принял. Поручение касалось того, чтобы ПЯТАКОВ установил с БУХАРИНЫМ общую линию поведения, которой должны придерживаться КАМЕНЕВ и БУХАРИН в ЦКК в случае их вызова в связи с опубликованием листовки о переговорах КАМЕНЕВА и БУХАРИНА.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Во время этого разговора КАМЕНЕВА с ПЯТАКОВЫМ Вы присутствовали?
ОТВЕТ: Да. Нас было трое: я, КАМЕНЕВ и ПЯТАКОВ. ПЯТАКОВ принял это поручение КАМЕНЕВА. Он сказал, что БУХАРИНУ он его передаст.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: В какое время 1929-го года это было?
ОТВЕТ: Это было весной, кажется, в марте 1929 года.
ВОПРОС ПЯТАКОВУ: Что Вы можете показать по этому вопросу?
ОТВЕТ: О разговоре в больнице. Здесь СОКОЛЬНИКОВ говорил относительно того, что я советовал БУХАРИНУ скрыть свои взгляды от партии. Это было уже поздно, потому что тогда правая оппозиция была вскрыта, и чуть ли не через несколько дней было заседание Политбюро, где разбирался вопрос о БУХАРИНЕ.
Подтверждаю, что, когда я лежал в больнице, утром или днем у меня был БУХАРИН. Мне кажется, что при моем разговоре с БУХАРИНЫМ присутствовал КАМЕНЕВ, а не СОКОЛЬНИКОВ.
ВОПРОС ПЯТАКОВУ: СОКОЛЬНИКОВ показывает, что Вы уговаривали БУХАРИНА сдвурушничать.
ОТВЕТ: Я это опровергаю. Я говорил БУХАРИНУ о своем несогласии с ним и высказал свои взгляды по этому поводу, которые были вполне партийными.
О вызове меня КАМЕНЕВЫМ к себе на квартиру. Я подтверждаю, что КАМЕНЕВ меня вызвал, что я у него был, что он говорил относительно опубликованного троцкистами документа о его переговорах с правыми, и спрашивал меня, не знаю ли я, как этот документ попал в руки троцкистов. Я ответил, что не знаю, я не могу сказать, был ли тогда СОКОЛЬНИКОВ или нет; я этого не опровергаю, но я просто этого не помню. Отношения мои с КАМЕНЕВЫМ были хорошие, и он мог обратиться ко мне с тем поручением, о котором рассказывает СОКОЛЬНИКОВ, – но я этого твердо не помню.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Что Вы скажете по поводу показаний ПЯТАКОВА?
ОТВЕТ: Что касается 1928 года, – то подтверждаю, что я присутствовал в Кремлевской больнице при разговоре ПЯТАКОВА с БУХАРИНЫМ. Это было до опубликования троцкистской листовки в декабре 1928 года или январе 1929 года.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Вы говорите, что в разговоре, который произошел в Кремлевской больнице в Вашем присутствии между ПЯТАКОВЫМ и БУХАРИНЫМ, у них не было разногласий. Действительно ли это было так?
ОТВЕТ: Да, подтверждаю все, что я сказал выше. При разговоре присутствовали я, ПЯТАКОВ и БУХАРИН. ПЯТАКОВ был полностью солидарен со мной и БУХАРИНЫМ, и мы оба, я и ПЯТАКОВ, уговаривали БУХАРИНА сдвурушничать – не обострять своих разногласий с партией.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: А что Вы можете показать по поводу утверждения ПЯТАКОВА о том, что у БУХАРИНА не было необходимости скрывать свои взгляды, ибо в то время правые уже оформились как группа?
ОТВЕТ: Речь идет не о том, что БУХАРИН должен был скрыть от партии свои разногласия. О том, что у него были правые взгляды, партии к этому времени, т.е. к концу 1928 года, было известно
Мы оба, я и ПЯТАКОВ, уговаривали БУХАРИНА, как я это уже показал выше, не обострять свои разногласия с партией и до поры до времени отказаться от этих взглядов и, укрепив свое положение в партии, дожидаться лучших времен.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: На следствии Вы показали о своем участии в центре троцкистско-зиновьевского блока. Вы это подтверждаете?
ОТВЕТ: Да, полностью подтверждаю.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Далее Вы показали о контрреволюционной деятельности ПЯТАКОВА. Откуда Вам это известно?
ОТВЕТ: В 1933 году я дал согласие КАМЕНЕВУ на участие в том центре блока, который должен будет заменить тогда действовавший центр в составе ЗИНОВЬЕВА, КАМЕНЕВА и других в случае его провала.
После провала 1934 года я возобновил свою к.-р. деятельность и установил связь с РАДЕКОМ, который также являлся участником этого запасного центра.
Я говорил с РАДЕКОМ по вопросу о восстановлении центра. Я уже показывал на следствии, что во время этой встречи РАДЕК сообщил мне, что от троцкистов в этот новый центр входят: он – РАДЕК, ПЯТАКОВ и СЕРЕБРЯКОВ. РАДЕК мне сообщил, что на вхождении ПЯТАКОВА в состав центра особенно настаивает ТРОЦКИЙ.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Изложите подробно о всех Ваших встречах с ПЯТАКОВЫМ.
ОТВЕТ: Во время моего разговора с РАДЕКОМ мы оба пришли к выводу, что наиболее целесообразным будет в дальнейшем мне встречаться с ПЯТАКОВЫМ. Через некоторое время после встречи с РАДЕКОМ, в конце июля 1935 года я созвонился с ПЯТАКОВЫМ и зашел к нему в Наркомат.
В начале нашего разговора заходили сотрудники, и у нас был деловой разговор относительно направления переговоров по договору с БЕРГИУСОМ.
Затем мы вспомнили свои прежние встречи во времена оппозиции, и тут я сообщил ПЯТАКОВУ о моем разговоре с РАДЕКОМ. После этого мы перешли к вопросам, связанным с работой организации, относительно самой организации и о связи между членами центра и руководителями террористических групп. Еще в разговоре с РАДЕКОМ я выдвинул предложение, чтобы руководители групп были непосредственно связаны с членами центра. РАДЕК был со мной согласен и заявил, что по этому вопросу он поговорит с другими членами центра и с ПЯТАКОВЫМ. ПЯТАКОВ мне сказал, что он об этом знает и это предложение поддерживает.
Затем я сообщил ПЯТАКОВУ относительно того, с кем я поддерживаю связь. Рассказал ему о существовании террористической группы ТИВЕЛЯ; говорил относительно моей связи с ТУМАНОВЫМ; о том, что от последнего мне известно, что ДРЕЙЦЕР поддерживает связь с ПЯТАКОВЫМ. ПЯТАКОВ мне тут же это подтвердил.
Дальше мы говорили относительно расширения блока, о привлечении правых в состав блока. Об этом я тоже говорил в общих чертах с РАДЕКОМ, а в разговоре с ПЯТАКОВЫМ вопрос этот обсуждался более конкретно. ПЯТАКОВ считал правильным привлечение правых в организацию для укрепления блока, он считал необходимым использовать активные силы правых в деятельности нашей организации.
Мы тут же стали обсуждать кандидатуру представителя правых, кого бы мы предпочли наиболее желательным для ввода в центр от правых. Оба мы остановилась на кандидатуре ТОМСКОГО: мы исходили из того, что ТОМСКИЙ – хороший организатор и в этом смысле представляет гораздо больший интерес, чем БУХАРИН или РЫКОВ. Кроме того, мы считали, что ТОМСКИЙ имеет большие связи. Мы исходили также из того, что ТОМСКИЙ в отношении партийного руководства будет занимать более резкую линию.
Договорились, что я возьму на себя эти переговоры с ТОМСКИМ и переговорю с ним относительно вступления правых в блок. Вот это примерно все, что относится к первому моему разговору с ПЯТАКОВЫМ.
После этого я имел встречу с ТОМСКИМ. ТОМСКИЙ дал свое личное согласие на вхождение в блок и заявил, что он должен переговорить с РЫКОВЫМ, БУХАРИНЫМ и еще с кем-то, чтобы подучить их согласие и разрешить вопрос относительно персональной кандидатуры представителя правых в центр.
После этого разговора с ТОМСКИМ у меня была встреча с ПЯТАКОВЫМ. Это было в конце ноября или начале декабря 1935 года. Я проинформировал ПЯТАКОВА относительно моего разговора с ТОМСКИМ. Во время этой встречи я и ПЯТАКОВ говорили относительно того, что правым надо поставить условие о том, чтобы в блоке руководящее место занимали троцкисты. Это нужно сделать заранее, чтобы предупредить всякого рода трения и споры в дальнейшем относительно роли ТРОЦКОГО. Это было ПЯТАКОВЫМ выдвинуто не лично от себя, а от группы троцкистов. Я против этого не возражал, считал, что это правильно. В дальнейшем я об этом передал ТОМСКОМУ, который на это согласился.
Затем я спросил ПЯТАКОВА, какие сведения у него имеются от ТРОЦКОГО. ПЯТАКОВ мне сообщил, что РАДЕКОМ получена директива от ТРОЦКОГО, в которой он предлагает форсировать подготовку террористических актов против руководителей ВКП(б) и правительства; затем ТРОЦКИЙ ставит вопрос относительно того, чтобы активизировать работу среди военных организаций и Красной армии.
ПЯТАКОВ сообщил, что ПРИМАКОВ и ПУТНА являются руководящими участниками военной организации.
Далее, ПЯТАКОВ сказал, что военные должны быть использованы в момент, когда террористические акты обезглавят партию и правительство. В этих условиях угроза выступления военных должна принудить ЦК ВКП(б) и правительство пойти на соглашение с блоком и ввести в состав руководства представителей блока в лице ЗИНОВЬЕВА, КАМЕНЕВА, ПЯТАКОВА, СОКОЛЬНИКОВА и других.
ПЯТАКОВ мне передавал, что он по этому вопросу говорил с ТОМСКИМ, и последний одобрил использование сил организации в Красной армии.
Я должен сказать, что все это не было разработанным; это была лишь общая схема выступления в момент совершения террористических актов.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Какие у Вас еще были встречи с ПЯТАКОВЫМ?
ОТВЕТ: Еще одна встреча с ПЯТАКОВЫМ была в марте 1936 года у него в Наркомате. Тогда был продолжен разговор об участии правых в блоке.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: После этого Вы встречались еще с ПЯТАКОВЫМ?
ОТВЕТ: Нет, после этого не встречался. Я вскоре после этого уехал из Москвы.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Нельзя ли подробней изложить, какими мотивами руководствовался старый троцкистско-зиновьевский центр при решении вопроса о необходимости формирования нового запасного центра?
ОТВЕТ: Он руководствовался соображением, что в случае провала вступает в действие новый центр. Таким образом, когда провалился старый центр, мы стали действующим центром. До этого мы были резервом. Это относится и к ПЯТАКОВУ.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Что Вам известно о связи нового центра с ТРОЦКИМ? Как она осуществлялась и от кого это известно Вам?
ОТВЕТ: Я знаю, что эти связи шли через РАДЕКА. Точных связей я не могу назвать, так как и в нашем блоке были групповые секреты как у троцкистов, так и у правых, причем у нас было условлено, что мы не собираемся, так что трудно на этот вопрос ответить.
Мне известно, что связь с ТРОЦКИМ РАДЕК осуществлял через БУХАРЦЕВА – корреспондента “Известий”, о чем мне сказал сам БУХАРЦЕВ.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Что Вам известно о связях нового центра с периферийными троцкистскими группами и о роли в этих связях ПЯТАКОВА? Были ли также периферийные организации, где и кто с ними поддерживал связь?
ОТВЕТ: Группы были: в Ростове-н<а->Дону, где доверенным лицом был БЕЛОБОРОДОВ; на Урале был ЮЛИН; была группа на Украине (украинский центр). Об этом центре мне говорил ПЯТАКОВ, назвав мне ЛОГИНОВА как члена центра и ГОЛУБЕНКО и ШЛЕЙФЕРА – как участников группы.
ВОПРОС ПЯТАКОВУ: Подтверждаете ли Вы показания СОКОЛЬНИКОВА?
ОТВЕТ: Я хочу задать вопрос СОКОЛЬНИКОВУ.
(ПЯТАКОВ задает вопрос СОКОЛЬНИКОВУ) Вы все три раза со мной встречались в Наркомате. Я хочу установить один объективный факт: где Вы были у меня в первый раз?
ОТВЕТ СОКОЛЬНИКОВА ПЯТАКОВУ: В Вашем кабинете в Наркомтяжпроме.
ВОПРОС ПЯТАКОВА СОКОЛЬНИКОВУ: Опишите, как Вы туда попали, и как выглядит мой кабинет?
ОТВЕТ СОКОЛЬНИКОВА ПЯТАКОВУ: Я вошел к Вам через главный вход Наркомата, затем прошел налево, мимо вешалки, поднялся на второй этаж – там одна лестница, затем пошел коридором – в середине коридора направо дверь, затем мимо Вашего секретаря МОСКАЛЕВА; дальше налево дверь в ваш кабинет. В комнате, несколько в глубине ее, находится Ваш стол.
ВОПРОС ПЯТАКОВА СОКОЛЬНИКОВУ: А второй раз Вы были там же?
ОТВЕТ СОКОЛЬНИКОВА: Да, в том же кабинете.
Заявление ПЯТАКОВА: Это не могло быть, так как в конце декабря 1935 года я из этого кабинета уехал.
ОТВЕТ СОКОЛЬНИКОВА: Это не опровергает мое показание. Именно в декабре м<еся>це 1935 года я и был у вас.
ВОПРОС ПЯТАКОВА СОКОЛЬНИКОВУ: А в марте 1936 года Вы были там же?
ОТВЕТ СОКОЛЬНИКОВА: Насколько помню, был там же.
ВОПРОС ПЯТАКОВА СОКОЛЬНИКОВУ: В июле и декабре Вы правильно обрисовали, а в конце декабря 1935 года, когда мне был поручен Моботдел, я переехал в другое место. Этот кабинет отличен от старого, и пройти к нему надо было через маленький и темный коридорчик. Вы показываете неверно.
ВОПРОС ПЯТАКОВУ: Вы подтверждаете, следовательно, что СОКОЛЬНИКОВ правильно описывает ход в Ваш кабинет в продолжение 1935 года?
ОТВЕТ: Да, верно.
ВОПРОС ПЯТАКОВУ: Опишите, как нужно было пройти в Ваш кабинет в 1936 году.
ОТВЕТ: В 1936 году я сидел в быв<шем> кабинете ПАВЛУНОВСКОГО – этот кабинет находится на том не этаже, где я ранее сидел; находится он в том же коридоре, на правой стороне, сразу идет кабинет МОСКАЛЕВА; чтобы пройти из кабинета МОСКАЛЕВА ко мне в кабинет, надо пройти небольшой коридорчик.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Были ли Вы в разных кабинетах или в одном и том же?
ОТВЕТ: Нет, мне кажется, что я был в одном и том же кабинете.
Заявление ПЯТАКОВА: Я категорически отрицаю, что в марте 1936 г. я сидел в старом кабинете, так как в декабре мес<яце> 1935 г. – январе 1936 г. меня в старом кабинете уже не было.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Присутствовал ли кто-либо при Вашей встрече с ПЯТАКОВЫМ?
ОТВЕТ: Был какой-то сотрудник.
Заявление ПЯТАКОВА: Во время моей встречи с СОКОЛЬНИКОВЫМ присутствовал нач<альник> иностранного отдела БЕРЕНЦВЕЙГ. Это была деловая встреча по поводу договора с инофирмой БЕРГИУС.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Присутствовал ли кто-либо при Вашем разговоре с ПЯТАКОВЫМ по поводу деятельности организации?
ОТВЕТ: Нет, никто при этом не присутствовал. Тот сотрудник, который был в начале разговора, вскоре после этого ушел.
ВОПРОС ПЯТАКОВУ: Вы это подтверждаете?
ОТВЕТ: Я не помню, присутствовал ли БЕРЕНЦВЕЙГ все время моего разговора с СОКОЛЬНИКОВЫМ или нет.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Знали ли Вы до сообщения Вам ПЯТАКОВА об участии ЛОГИНОВА в к.-р. деятельности, что ЛОГИНОВ входит в троцкистско-зиновьевскую организацию?
ОТВЕТ: Нет, не знал.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: В первый раз услышали о ЛОГИНОВЕ от ПЯТАКОВА?
ОТВЕТ: Да.
ВОПРОС ПЯТАКОВУ: Что Вы можете сказать по существу показаний СОКОЛЬНИКОВА?
ОТВЕТ: По существу показаний заявляю, что такого разговора с СОКОЛЬНИКОВЫМ не было, – это выдумка с начала до конца.
Заявление СОКОЛЬНИКОВА: Я должен сказать, что ПЯТАКОВ – прекрасный конспиратор, но это сейчас неуместно и не имеет никакого смысла.
ВОПРОС СОКОЛЬНИКОВУ: Вы продолжаете настаивать на своих показаниях?
ОТВЕТ: Да, подтверждаю. ПЯТАКОВ просто обманывает.
ВОПРОС ПЯТАКОВУ: Вы продолжаете отрицать показания СОКОЛЬНИКОВА?
ОТВЕТ: Да, продолжаю отрицать.
ВОПРОС ПЯТАКОВУ: На очных ставках ГОЛУБЕНКО с ПЯТАКОВЫМ и ЛОГИНОВА с ПЯТАКОВЫМ оба арестованные дали показания о Вашей к.-р. деятельности. Это же есть подтверждение показаний СОКОЛЬНИКОВА.
ОТВЕТ: Я не вижу в этом никакого подтверждения.
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 175, Л. 148-159.
