ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ФРИДЛЯНДА, ЮРИЯ СЕМЕНОВИЧА, –
от 20-го апреля 1936 года.
Вопрос: Признаете ли себя виновным в том, что Вы являетесь членом к.-р. троцкистской организации?
Ответ: Да, признаю себя виновным в том, что являюсь членом троцкистской организации, в которую был завербован в апреле 1935 года.
Вопрос: Кем и при каких обстоятельствах Вы были завербованы в к.-р. троцкистскую организацию?
Ответ: По приезде из Петрозаводска в Горький в конце апреля 1935 года я посетил МУСАТОВА, Андрея Алексеевича. К МУСАТОВУ А.А. я зашел потому, что знал его еще по 1932 году, когда с ним познакомился в Горьком, как человека, с троцкизмом не порвавшего.
МУСАТОВУ я рассказал о причинах моего приезда в Горький и, видя с его стороны полное сочувствие, заявил ему откровенно, что являюсь убежденным троцкистом. После этого МУСАТОВ предложил мне вступить в троцкистскую организацию, членом которой он является, и вести активную работу. Я с готовностью принял его предложение. После этого МУСАТОВ мне сказал, что троцкистская организация ставит перед собой задачу создания строго законспирированных террористических групп. На эти группы возлагается обязанность совершения террористических актов против руководства ВКП(б).
Так как тогда я уже твердо решил устроиться на Балахиинской электростанции (ГОГРЭС), то МУСАТОВ поручил мне создать такую группу в Балахне. Я согласился.
Вопрос: Кого из членов к.-р. троцкистской организации назвал Вам МУСАТОВ А.А. во время Вашего разговора в апреле 1935 года?
Ответ: МУСАТОВ никого из членов троцкистской организации мне сам не назвал, а я по соображениям конспирации не задавал ему прямых вопросов о составе организации.
Вопрос: Каким образом условились Вы поддерживать связь с МУСАТОВЫМ после Вашего отъезда в Балахну?
Ответ: Я условился с МУСАТОВЫМ, что вернусь в Горький и зайду к нему через три пятидневки после нашего свидания. Однако, к этому времени я уже устроился в Балахне на работу и не мог к обусловленному сроку приехать в Горький, почему и не сумел его посетить в назначенный день. В Горький я выбрался лишь в конце мая или начале июня (последнее вернее).
По приезде в Горький я зашел к МУСАТОВУ на квартиру, но МУСАТОВА не видел, а открывшая дверь его мать заявила мне, что он выехал в Москву и вскоре должен возвратиться.
Я попросил передать МУСАТОВУ, чтобы он по возвращении из Москвы зашел к моей матери (квартиру ее он посещал еще в 1932 году) и через нее узнал бы, когда я буду опять в Горьком.
Вопрос: Разве у Вас с МУСАТОВЫМ не было договоренности о способах связи на тот случай, если бы Вы его не застали в Горьком?
Ответ: МУСАТОВ говорил мне, что он бросил работу и думает ехать в Москву подыскивать себе там место работы, после чего он вернется в Горький, где и решит, где будет работать – в Москве или в Горьком. В связи с этим МУСАТОВ мне говорил, что если его даже и не будет в Горьком, то организация установит со мной связь через другое лицо. Фамилию этого лица я у МУСАТОВА не спрашивал, так как мы решили встретиться с ним еще до его отъезда в Москву.
Вопрос: Следствию известно, что Вы точно договорились, через кого именно будете с ним связываться в том случае, если Вам не удастся увидеть лично МУСАТОВА, и что фамилия этого лица Вам известна. Покажите это лицо?
Ответ: Как я уже показал, в случае невозможности нам повидаться лично, по словам МУСАТОВА, со мной должна была установить связь организация по своему почину через одного из своих членов. При этом МУСАТОВЫМ не было названо никакой фамилии.
Вопрос: Когда Вы приступили к выполнению указания МУСАТОВА о вербовке в члены к.-р. троцкистской организации?
Ответ: К вербовке в троцкистскую организацию я приступил вскоре после того, как устроился на работу в Балахне (устроился я 14 мая 1935 года). Исходи из личных своих отношений с нач<альником> турбинного цеха ГОГРЭСа ЯБЛОКОВЫМ и сочувствия, с которым он меня встретил, зная, что я выслан из Ленинградской области как троцкист, судившийся по 58 УК, я попытался прежде всего втянуть в организацию его.
Вопрос: Как Вы познакомились с ЯБЛОКОВЫМ и что Вы о нем знаете?
Ответ: Я познакомился с ЯБЛОКОВЫМ в 1932 году по совместной работе в Энергетическом институте Академии Наук. Он был в то время аспирантом института и секретарем ячейки ВКП(б). Приехав в апреле 1935 года в Балахну подыскивать себе работу, я случайно встретил ЯБЛОКОВА, Александра Ивановича, которому и рассказал подробно о причинах моего вынужденного отъезда из Петрозаводска (где я работал). ЯБЛОКОВ пригласил меня к себе на квартиру, после чего между нами установились близкие хорошие отношения, которые и поддерживались вплоть до моего отъезда из Балахны.
Вопрос: Каким образом Вы втягивали ЯБЛОКОВА в организацию?
Ответ: В Балахне ЯБЛОКОВ был мне самым близким человеком, и я часто бывал у него на квартире. Он член ВКП(б) и ведет пропагандистскую-работу. Между нами неоднократно велись разговоры на политические темы. В этих разговорах я и ставил ему 2-3 раза вопросы с целью прощупать его отношение к троцкизму и выяснить, не удастся ли мне подчинить его политическому своему влиянию. Так как я встречал постановке таких вопросов резкий отпор, то и прекратил попытки вовлечь его в троцкистскую организацию.
Вопрос: Вы показали, что ЯБЛОКОВ давал Вам резкий отпор, следовательно, он понимал, что Вы троцкист?
Ответ: Он думал, что я в некоторых вопросах недостаточно разбираюсь.
Вопрос: Вы даете следствию неверные показания. ЯБЛОКОВ знал, что Вы были репрессированы как троцкист, он не мог не понять, что Вы остались троцкистом?
Ответ: Я еще раз утверждаю, что ЯБЛОКОВ думал, что я ошибаюсь и путаюсь в некоторых вопросах.
Вопрос: Кого вы завербовали в Балахне в члены к.-р. троцкистской организации?
Ответ: Я пытался завербовать в члены троцкистской организации, исходя из установок МУСАТОВА и террористического характера организации, – молодежь. С этой целью я в июне месяце попытался вовлечь в организацию техников ГОГРЭСа – ГОРЕЛОВА Тимофея и ПЕЧКО Николая.
С обоими я познакомился в общежитии. Однако, не встретив с их стороны сочувствия моим взглядам, я не рискнул ставить перед ними откровенно вопрос о существовании организации.
Позднее я сделал попытку вовлечь в организацию СОБОЛЕВУ Ольгу Николаевну. Я остановил свой выбор на ней, так как она выделялась из среды молодежи своей энергией и развитостью. Я зондировал также почву у БАТРАКОВА (имя и отчества его не знаю), с которым был знаком еще по работе в Балахне в 1930-31 годах. Однако, и с их стороны я не встретил сочувствия и прямо вопросов ставить не рискнул.
Вопрос: Вы скрываете проводимую Вами в Балахне к.-р. работу и лиц, завербованных Вами. Предлагаю дать правдивые показания?
Ответ: Я утверждаю, что моя троцкистская работа в Балахне заключалась только в попытках завербовать названных мною лиц и что я никого в организацию завербовать не сумел.
Вопрос: Дайте показания о Вашей к.-р. троцкистской работе по приезде из Балахны в Горький.
Ответ: В Горьком я никакой троцкистской работы не вел.
Вопрос: Вы даете следствию ложные показания, продолжая скрывать как Вашу к.-р. троцкистскую деятельность, так и известных Вам членов к.-р. троцкистской организации и их работу в организации. Настаиваю на даче следствию правдивых показаний?
Ответ: Никаких дополнительных показаний я следствию дать не могу.
Записано с моих слов верно, мною прочитано.
(ФРИДЛЯНД)
Допросил: СОТРУДНИК НКВД (ДЬЯКОВ)
Верно:
ОПЕРУПОЛНОМ. 3 ОТД. СПО ГУГБ –
МЛ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: (ЕФРЕМОВ)
РГАСПИ Ф. 671, Оп.1, Д. 165, Л. 125-131
