ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ГОЛОВСКОГО-ГОЛОЩАПОВА, Владимира Яновича, от 11/IV-1935 г.
ВОПРОС: На очной ставке с Константином МУХАНОВЫМ от 10 апреля Вы показали, что не помните высказываний Ек. МУХАНОВОЙ в Вашем присутствии террористических настроений. Между тем, факт этот установлен с полной несомненностью. Еще раз требуем от Вас правдивого ответа по этому вопросу?
ОТВЕТ: Поскольку, как я уже показывал, Екатерина МУХАНОВА была враждебно настроена в отношении Советской власти и питала озлобленность в отношении СТАЛИНА, я допускаю наличие у нее террористических настроений. Однако заявляю, что не помню случаев проявления ею в моем присутствии террористических настроений.
ВОПРОС: На допросе от 21 марта Вы показали, что Ек. МУХАНОВА подчеркивала в разговорах наличие у нее “мужественного характера”. Расследованием по Вашему делу установлено, что Ек. МУХАНОВА в разговорах с Вами заявляла, что она “чувствует в себе достаточно мужественности для совершения подвига и способна совершить убийство”. Что можете Вы показать по этому поводу?
ОТВЕТ: Я не отрицаю подобных высказываний со стороны Ек. МУХАНОВОЙ, но восстановить их подробно в памяти не могу. Подтверждаю, что Ек. МУХАНОВА действительно подчеркивала неоднократно, что она обладает мужественным характером.
ВОПРОС: Было ли известно Екатерине МУХАНОВОЙ о Вашей службе в прошлом в белой армии и пребывании в рядах эмиграции?
ОТВЕТ: Да, я ей рассказывал о моей службе в Корниловской дивизии армии Деникина, Врангеля, об эвакуации в Галлиполи, о последующем пребывании в Болгарии и возвращении в СССР через Организацию Советского Красного Креста в Болгарии.
ВОПРОС: Знала ли Ек. МУХАНОВА о том, что в 1927 г. Вы арестовывались б<ывшим> ОГПУ?
ОТВЕТ: Да, об этом ей было известно с моих слов. О причинах моего ареста я сообщил ей какую-то вымышленную версию, содержание которой не помню.
ВОПРОС: Что Вы рассказывали Ек. МУХАНОВОЙ о деятельности белоэмигрантских организаций в Западной Европе и на Балканах?
ОТВЕТ: Я признаю, что действительно информировал Ек. МУХАНОВУ о деятельности существующих в Западной Европе и на Балканах белоэмигрантских организаций. В частности, я ей рассказывал о внутренней борьбе между “Николаевцами” и “Кирилловцами”.
ВОПРОС: А что Вы ей рассказывали о “Российском общевоинском союзе”?
ОТВЕТ: В бытность мою в эмиграции “Российский общевоинский союз” еще не существовал, и все формирования белых частей в эмиграции именовались “Николаевцами”.
ВОПРОС: Ваше показание является ложным. “Российский общевоинский союз” создан приказом Врангеля за №-82 от 8 сентября 1923 г., и Вам прекрасно известно по пребывании в эмиграции о существовании и деятельности “РОВСа”. Признаете ли Вы это?
ОТВЕТ: Да, признаю.
ВОПРОС: Что же Вы рассказывали МУХАНОВОЙ о деятельности РОВСа?
ОТВЕТ: Я подтверждаю, что среди прочих белоэмигрантских организаций я называл Ек. МУХАНОВОЙ также и РОВС. Указать, что именно я рассказывал ей о деятельности РОВСа – не могу, т.к. не помню. Вспоминаю, что какой-то разговор о деятельности РОВСа у нее был в связи с так называемым “похищением” генерала Кутепова. Содержание этого разговора также не помню.
ВОПРОС: В какой связи Вы разговаривали с МУХАНОВОЙ о деятельности белоэмигрантских организаций, в частности, – РОВСа?
ОТВЕТ: Разговор о деятельности белоэмигрантских организаций, в частности, РОВСа возник в связи с тем, что МУХАНОВА расспрашивала меня об этих организациях, интересуясь жизнью и деятельностью эмиграции.
В дальнейшем мы неоднократно возвращались к этому вопросу, т.к. интерес к эмиграции у МУХАНОВОЙ не ослабевал.
О деятельности белоэмигрантских организаций Екатерина МУХАНОВА информировалась, помимо меня, также РУДНЕВЫМ Сергеем, нашим общим знакомым, о чем МУХАНОВА сама мне рассказывала.
Сергей РУДНЕВ является быв<шим> белым офицером-врангелевцем; он с остатками армии Врангеля эмигрировал на Балканы, откуда позднее возвратился в СССР.
ВОПРОС: Что говорилось между Вами и Екатериной МУХАНОВОЙ о боевой террористической работе РОВСа?
ОТВЕТ: Я не помню, чтобы мы говорили о боевой террористической работе РОВСа. Я опасался вообще говорить с кем бы то ни было о терроре, в частности, о боевой работе РОВСа.
ВОПРОС: Почему Вы “опасались” говорить о боевой работе РОВСа с МУХАНОВОЙ, ведь Вы друг другу полностью доверяли и неоднократно вели антисоветские, контрреволюционные разговоры?
ОТВЕТ: К предыдущему ответу добавит ничего не могу.
ВОПРОС: На допросе от 9 апреля Вы отрицали разговоры с МУХАНОВОЙ о деятельности белоэмигрантских организаций. Объясните, почему Вы скрывали от следствия эти факты?
ОТВЕТ: Признаю, что я скрыл этот факт на допросе от 9 апреля, но сделал это неумышленно. Объясняю это забывчивостью.
ВОПРОС: Будучи изобличенным в даче ложных показаний, Вы пытаетесь оправдаться “забывчивостью”. Требуем от Вас правдивого ответа по поводу Ваших разговоров с Ек. МУХАНОВОЙ о терроре, которые Вы упорно пытаетесь скрыть от следствия?
ОТВЕТ: Признаю, что в одном из разговоров с Екатериной МУХАНОВОЙ она действительно расспрашивала меня о террористической деятельности белоэмигрантских организаций. Подробного содержания этого разговора не помню. Я ответил МУХАНОВОЙ, что не считаю для себя возможным разговаривать на подобные темы, и на этом разговор оборвался. В дальнейшем к вопросу о терроре мы никогда больше не возвращались.
ВОПРОС: Укажите, чем именно интересовалась Екатерина МУХАНОВА, расспрашивая Вас о террористической деятельности белоэмигрантских организаций?
ОТВЕТ: Я этого не помню, т.к., повторяю, отказался с нею разговаривать на эту тему.
ВОПРОС: Проявляла ли в разговорах с Вами Екатерина МУХАНОВА свое личное отношение к эмиграции?
ОТВЕТ: Судя по тому, что она порицала меня за возвращение в СССР, можно было заключить, что она относится к эмиграции положительно.
Протокол мною прочитан. Записано с моих слов верно:
ГОЛОВСКИЙ
Допросил:
ПОМ. НАЧ. ОО ГУГБ: ГЕНДИН
Верно: УПОЛН. 2 ОТД. СПО ГУГБ: Светлов
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 111, Л. 37-42.
