Копия.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

ЛЕВИНА Владимира Соломоновича – 15 декабря 1934 г.

 

ВОПРОС: Расскажите о Вашей к.-р. борьбе, направленной против партии? 

ОТВЕТ: Заявление б<ывших> зиновьевцев, поданное после 15 съезда партии на основе заявления 23-х о полном организационном и идейном разоружении, фактически свелось толкло к свертыванию фракционной работы, прекращению издания в широком масштабе печатных документов, к суживанию участников группировки, но в основном кадры, в том числе и я, продолжали организационную связь и борьбу против партии.

После съезда группа разделилась на несколько течений сторонников заявления 23-х, оставивших для себя поле для борьбы с партией. После вступления в партию эта группа в Ленинграде возглавлялась мною, ШУРЫГИНЫМ Алексеем (умер в 1933 г.) и КОСТРИЦКИМ Иваном. 

Второе течение, т<ак> назыв<аемых> левых, считавших позорно капитулянтским заявление 23-х и отказавшихся на условиях съезда вступать в партию, в эту группу вошли все бывшие комсомольские работники зиновьевцы во главе с РУМЯНЦЕВЫМ Владимиром в Ленинграде, в Москве – этой группой руководил САФАРОВ, а после их ссылки одним из руководителей являлся ЗИЛЬБЕРМАН Александр, последний по делам этой группы приезжал в Ленинград.

В Ленинграде помимо комсомольских работников в эту группу входили – Лев СОСИЦКИЙ и Сергей МАНДЕЛЬШТАМ, о работе этой группы в связи с разногласиями в тактике вхождения в партию в то время я не знал. Группа, примыкавшая к 23-м, существовала в полуорганизованном виде до 1930 г., до начала борьбы с правыми в партии. Основная работа этой группы заключалась в пропаганде идеи вхождения в партию всех бывших сторонников оппозиции, исходя из того, что только внутри партии возможна борьба и исправление якобы неправильной политики партии и включение в руководство партии ЗИНОВЬЕВА и КАМЕНЕВА. Последний говорил: “Надо через генсоветчиков вползать в партию и ее руководство”. Это было летучей фразой КАМЕНЕВА. Даже техническое оснащение зиновьевцев в виде гектографов, шапирографов, ротаторов до 1930 года сохранялось частично у меня, а в большей части у ШУРЫГИНА, и только в 1930 году все это было уничтожено, сожжено и разбито; я в это время работал в г. Луге под Ленинградом, и мои встречи с моими единомышленниками – ШУРЫГИНЫМ, МЯСНИКОВЫМ, КОРШУНОВЫМ, иногда с КОСТРИЦКИМ и ПЧЕЛКИНЫМ, происходили во время моих частых поездок один раз в неделю в Ленинград. В период 1930 г. – 1932 г. во время обострения борьбы в партии с правыми работа нашей группы значительно усилилась, до нас доходили сведения о происходящих переговорах КАМЕНЕВА и БУХАРИНА о совместной борьбе с руководством партии. Наша группа в Ленинграде считала более верным предложение партии активной помощи в борьбе против правых. Приезжавшие в это время москвичи – Артем ГЕРТИК и Сергей ГЕССЕН убеждали нас в невозможности другой тактики, помимо намеченной ЗИНОВЬЕВЫМ, КАМЕНЕВЫМ. Ленинградская группа не пошла на дельнейшие споры со своим руководством и молчаливо согласилась с действиями ЗИНОВЬЕВА–КАМЕНЕВА, отдельные же члены группы, в том числе и я, выступали в борьбе партии с правыми, т.к. я считал, что правая опасность в тот период была главнейшей и что недовольство, которое было у меня, существующим положением вещей в партии и ее руководством представляет значительно меньшую опасность, чем победа правых.

Отсюда и моя некоторая размолвка с моими единомышленниками. В это же время все бывшие левые постепенно подавали заявления, кто вместе со СМИЛГОЙ, кто вместе с САФАРОВЫМ и др<угими> вожаками этих групп. В Ленинграде их собралось значительное количество, держались они обособленно от нашей группы, видимо, не доверяя ей. Все же отдельные встречи и разговоры по вопросу поведения нашего в партии имели место и происходили или у меня на квартире, или на квартире у РУМЯНЦЕВА Владимира. В период 1928-1931 г.г. связь с Москвой я не поддерживал, т.к. в Москве не бывал, связь поддерживалась отдельными наездами москвичей – ГЕРТИКА Артема, ГЕССЕНА Сергея, или поездками отдельных людей из Ленинграда – РУМЯНЦЕВЫМ Владимиром, МАНДЕЛЬШТАМОМ Сергеем, ездил ли МЯСНИКОВ в Москву – не помню, в Москве они встречались с Артемом ГЕРТИКОМ. В конце 1931 г. я по делам службы в ЛСПО имел командировки в Москву, заходил в течение 1931-1932 г. к Артему ГЕРТИКУ, ГОРШЕНИНУ, в гостиницу к ЕВДОКИМОВУ, у меня в гостинице был один раз БАКАЕВ Иван и два раза Борис БРАВО. Из гостиницы мы ходили к ГОРШЕНИНУ. Кроме того, в июле или августе м<еся>це 1932 г. во время моей одной поездки в Москву ГЕРТИК пригласил меня поехать к ЗИНОВЬЕВУ на дачу в Ильинское; по приезде к ЗИНОВЬЕВУ за столом он меня расспрашивал о работе в Ленинграде, я ему рассказал, что в Ленинграде к этому времени руководство парт<ийной> организации сколотило новый актив, частично даже не знающий бывшее руководство Ленинграда. Вместе с тем, я ему рассказал об отдельных фактах жизни рабочих, в особенности по вопросам снабжения, в области, <в> которой я тогда работал и был осведомлен, – я ЗИНОВЬЕВА информировал о том, что снабжение рабочих ухудшается, что нормы суживаются, вольный рынок не по карману для рабочих.

ЗИНОВЬЕВ меня информировал вкратце о посещении СТЭНА [1], не говоря прямо, но изложил позицию платформы, которую СТЭН ему приносил, назвав ее беспринципной и слабым документом [2]. Кроме того, ЗИНОВЬЕВ, касаясь отдельных людей, которые могут характеризовать настроения партактива, он указал, “что даже бешеный САФАРОВ идет сейчас на сближение”, видимо, намекая на возможность объединения всех сторонников ЗИНОВЬЕВА. После посещения ЗИНОВЬЕВА я информировал РУМЯНЦЕВА Владимира, СОСИЦКОГО Льва и МЯСНИКОВА. После этого я еще три раза был в Москве. Один раз я был у ГЕРТИКА, там присутствовали БАКАЕВ Иван, КОСТИНА Анна, покойная жена ГЕРТИКА и, кажется, Ольга РАВИЧ; это было после исключения ЗИНОВЬЕВА из партии за связь с Рютинско-Слепковской группой.

На этой встрече говорилось о том, что бывшие сторонники зиновьевской оппозиции должны выступать на собраниях за исключение ЗИНОВЬЕВА из партии, т.к. иначе никто не сможет оставаться в партии, и что платформа Рютинской группы является неприемлемой.

В это время в Ленинграде уже не существовало, как до 1931 г., более или менее оформленной связи, и все разговоры о положении внутри партии велись при случайных встречах. Это касается сторонников 23-х, были ли организованные связи у левой группы – мне неизвестно, во всяком случае, об этой встрече у ГЕРТИКА я информировал РУМЯНЦЕВА Владимира.

 Последний раз я был у ГЕРТИКА 27 ноября 1932 г. проездом в Сочи, но ни о чем с ним не разговаривал. В Сочи от Сергея ГЕССЕНА я узнал о ссылке ЗИНОВЬЕВА, аресте ГЕРТИКА и смерти его жены. В Сочи я встречался с ЗАЛУЦКИМ Петром, ГЕССЕНОМ и Ольгой РАВИЧ, с последней разговоры о ссылке ЗИНОВЬЕВА не вел.

ЗАЛУЦКИЙ в разговорах осуждал ЗИНОВЬЕВА. ГЕССЕН, с одной стороны, осуждал ЗИНОВЬЕВА, с другой – не одобрял решение ЦК об исключении его из партии; я склонялся к точке зрения ЗАЛУЦКОГО. В 1932 г. у меня на квартире один или два раза бывал ГЕРТИК. В одном случае во время пребывания ГЕРТИКА у меня были БАШКИРОВ и МЯСНИКОВ; во время второго приезда ГЕРТИКА был<и> ПЕРИМОВ, БАШКИРОВ, МЯСНИКОВ, был<и> ли ЦВИБАК и КОРШУНОВ – сейчас не помню. Во время встречи ГЕРТИК нас информировал о настроениях ЗИНОВЬЕВА, которые сводились к тому, что в партии растет недовольство, даже кто раньше рвал с ЗИНОВЬЕВЫМ, сейчас пытаются восстановить связи для борьбы с партией (САФАРОВ), и в подтверждение этого приводил также пример со СТЭНОМ, который приходил к ЗИНОВЬЕВУ для установления контакта – связи для борьбы с партией. ГЕРТИК нас расспрашивал о зиновьевцах, находящихся в Ленинграде, присутствовавшие информировали ГЕРТИКА о находящихся в Ленинграде зиновьевцах. Помню, что назывались фамилии КОСТРИЦКОГО, МАНДЕЛЬШТАМА, СОСИЦКОГО, РУМЯНЦЕВА В., КОТОЛЫНОВА Ивана, остальных названных лиц ГЕРТИКУ не помню. В этом же году у меня на квартире был КУКЛИН Александр Сергеевич, присутствовали во время встречи МЯСНИКОВ, БАШКИРОВ и, кажется, КОРШУНОВ. После похорон в Ленинграде ШУРЫГИНА СОСИЦКИЙ пригласил меня к себе, туда же были приглашены МАНДЕЛЬШТАМ, РУМЯНЦЕВ, был ли МЯСНИКОВ – не помню, помню, что по дороге мы отшили ПЧЕЛКИНА. У СОСИЦКОГО я информировал присутствовавших о моих встречах с ЗИНОВЬЕВЫМ и с Сергеем ГЕССЕНОМ.

 

Записано с моих слов правильно, мне прочитано.

 

ЛЕВИН.

 

ДОПРОСИЛ:

 

НАЧ. 1-го ОТД. СПО ГУГБ – ПЕТРОВСКИЙ

 

Верно: нрзб

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 120, Л. 16-20.

---