ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
обвиняемого МИХЕТКО Николая Прокопьевича,
от 24/Х-1936 года.
Вопрос: На предыдущих допросах Вы показали, что до 1932 г. Вы проживали в Манчжурии – в Харбине и Бухеду. Назовите следствию лиц, с которыми Вы были близко знакомы в Манчжурии?
Ответ: Моими знакомыми по Манчжурии являются следующие лица:
1) ЮХНО Александр – в данное время он работает электромонтером на Уральском заводе Тяжелого Машиностроения (УЗТМ). Совместно с ним я жил в Бухеду в одном доме.
2) ФИЛИППОВИЧ И.К. – машинист-наставник депо Свердловск, проживающий вместе со мной в Манчжурии. Он является мне родственником по брату Михаилу Прокопьевичу.
3) МИХЕТКО Михаил Прокопьевич – мой брат, живет в Свердловске и служит завед<ующим> учебными кабинетами при УЗТМ. В прошлом он был членом ВКП(б), но исключен за службу у белых на Забайкальской ж<елезной> д<ороге>. После Революции он имел мельницу где-то на Д<альнем> Востоке.
Вопрос: Вы назвали не все связи. Следствие предлагает Вам назвать других лиц, с которыми на КВЖД Вы поддерживали близкие связи до последнего времени.
Ответ: Я назвал всех лиц, с которыми я был знаком по работе не КВЖД.
Вопрос: Вы утверждаете, что Вы сообщили следствию все свои связи?
Ответ: Я забыл назвать фамилию моего знакомого ТРУБИЕВА, которого я знал еще по Харбину.
Вопрос: Кто такой ТРУБИЕВ?
Ответ: ТРУБИЕВ в данное время работает инженером вагонной службы в управлении дороги имени Л.М. КАГАНОВИЧА.
Вопрос: Вы не назвали ни одного из Ваших близких знакомых, проживающих в данное время в Манчжурии.
Ответ: Из числа моих знакомых, проживающих в данное время в Манчжурии, я могу назвать ОЛЕГОВА, б<ывшего> нач<альника> вагонного депо Харбин.
Вопрос: Где в данное время находится ОЛЕГОВ?
Ответ: Где находится ОЛЕГОВ сейчас, я не знаю. ОЛЕГОВ – китайский подданный и в прошлом белый офицер.
Вопрос: Кого Вы еще знаете из числа китайских подданных по работе в Харбине?
Ответ: Из числе китайских подданных более никого не знаю. Я был знаком с владельцем фотографии в Харбине – японским подданным САТО и японским ретушером – НАГАУЧИ.
Вопрос: В чем выражалось Ваше знакомство с ними?
Ответ: Я с ними поддерживал тесную связь как фотограф-любитель.
Вопрос: Следствию известно, что во время конфликта на КВЖД в 1929 г. все советские служащие по призыву профсоюзов подавали заявления об увольнении с КВЖД. Как Вы лично поступили в то время?
Ответ: Я, как и все советские служащие, уволился с КВЖД.
Вопрос: Вы говорите неправду. Следствие располагает точными данными о том, что Вы во время конфликта на КВжд занимались штрейкбрехерством и продолжали работать.
Ответ: Да, я сказал следствию неправду. Во время конфликта 1929 г., когда все советские служащие по призыву парт<ийных> и проф<союзных> организаций подавали заявления об увольнении, я оставался на работе и даже получил повышение по должности, т.е. был переведен в бригадиры. Поступить таким образом мне предложил мой знакомый –б<ывший> начальник вагонного депо ОЛЕГОВ, китайский подданный, о котором я уже говорил.
Вопрос: Какие по этому вопросу Вы вели разговоры с ОЛЕГОВЫМ?
Ответ: Никаких разговоров по этому вопросу с ОЛЕГОВЫМ я не вел. Он просто мне посоветовал не бросать работы и не увольняться с дороги.
Вопрос. Вы лжете следствию. По данным, имеющимся в распоряжении следствия, ОЛЕГОВА Вы информировали о подпольной работе, проводившейся профсоюзом, и получили от него в связи с этим указания.
Ответ: Признаюсь, что я показал неправду. ОЛЕГОВУ я рассказывал о том, что профсоюзные органы ведут работу среди советских служащих КВЖД, в частности, ведется кампания за увольнение с КВЖД, и в связи с этим я получил указание от ОЛЕГОВА не увольняться с работы.
Вопрос: Вам было известно, что большинство советских служащих подавали заявления об увольнении с дороги. У Вас были тесные связи с советскими служащими. Почему же на Вас оказал такое сильное влияние ОЛЕГОВ?
Ответ: Я боялся ОЛЕГОВА, так как знал, что ОЛЕГОВ имеет связь с китайской полицией, и что мое сопротивление его предложению может вызвать нежелательные для меня последствия.
Вопрос: Откуда Вы знали, что ОЛЕГОВ связан с китайской полицией?
Ответ: Я об этом слышал от служащих КВЖД.
Вопрос: А лично Вам ОЛЕГОВ об этом не говорил?
Ответ: Не помню, возможно, и говорил.
Вопрос: Говорите прямо. Вам ОЛЕГОВ говорил о своих связях с полицией?
Ответ: Да, говорил.
Вопрос: Значит Вы знали, что б<ывший> белогвардеец ОЛЕГОВ является агентом китайской полиции, и Вы действовали по его указанию?
Ответ: Да, я должен сказать следствию всю правду. Я во время конфликта на КВжд был приглашен ОЛЕГОВЫМ к себе на квартиру, где он мне официально как агент китайской полиции предложил сотрудничать с ним, сообщать ему о политических настроениях среди служащих КВжд и выдавать наиболее активных Советских граждан.
Вопрос: Вы это предложение ОЛЕГОВА приняли?
Ответ: Да, я на это предложение ответил согласием.
Вопрос: Какие конкретно поручения давал Вам ОЛЕГОВ?
Ответ: ОЛЕГОВ поручил мне давать ему списки наиболее активных советских граждан и фотографические снимки советского актива. Во многих случаях ОЛЕГОВ указывал на определенных лиц, которых я должен был сфотографировать и представить ему фотокарточки.
Вопрос: Эти задания ОЛЕГОВА Вы выполняли?
Ответ: Задания ОЛЕГОВА я выполнял. В частности, я передал ему список на 12 человек активистов, в числе которых указал фамилии известных мне: профактивиста ЧЕРНОБРОВКИНА, активного партийца жестянщика БОРОВИНСКОГО, котельщика КУЛЬБАЦКОГО, комсомольца ЛЯХОВОГО и ряд других лиц. Кроме того, я передал ОЛЕГОВУ ряд групповых и одиночных снимков советского и партийного актива.
Вопрос: Как Вы практически получали снимки, которые Вы должны были представить ОЛЕГОВУ по его заданию?
Ответ: Это задание ОЛЕГОВА я выполнял следующим образом: вначале я узнавал через своих знакомых советских служащих наиболее активных товарищей или получал конкретные фамилии от самого ОЛЕГОВА, а затем старался поймать в удобной обстановке нужное мне лицо и предлагал как фотолюбитель бесплатно его сфотографировать. Для того, чтобы мне такой метод работы лучше удавался, я старался зарекомендовать себя как страстный фотолюбитель, выполняющий хорошие фотоснимки. И меня действительно очень многие знали как хорошего фотографа. В связи с этим я обычно на предложение тому или иному лицу сфотографировать его не встречал отказа и всегда вручал сфотографированному мною лицу бесплатно хорошо исполненную фотокарточку. Одновременно с этим два или три экземпляра этой же карточки я передавал ОЛЕГОВУ. По поручению ОЛЕГОВА я часто ездил по линии для фотографирования крушений поездов, в чем полиция подозревала работу советских граждан. Кроме того, по его же поручению во время открытия второго Сунгарийского моста я ездил на его открытие и там сфотографировал приехавших на открытие моста высших административных лиц дороги, среди которых ОЛЕГОВА интересовали советские администраторы и находящийся при них советский персонал.
Вопрос: Получали ли Вы деньги за свою провокаторскую работу среди советских граждан?
Ответ: За свои секретные услуги я получил от ОЛЕГОВА 300 китайских долларов.
Вопрос: Следствие требует от Вес дать более определенный ответ на вопрос о характере Ваших связей с японцами НАГАУЧИ и САТО?
Ответ: Я с японцами НАГАУЧИ и САТО имел связь как фотограф и у японца НАГАУЧИ учился ретушерскому делу.
Вопрос: Снимки советского актива Вы тоже ретушировали у НАГАУЧИ?
Ответ: Снимки советского актива я тоже ретушировал у него, но не все.
Вопрос: НАГАУЧИ знал о Вашей связи с ОЛЕГОВЫМ?
Ответ: Нет, не знал.
Вопрос: Вы говорите неправду. У Вас была тесная связь с НАГАУЧИ и не может быть, чтобы Вы не сообщили ему о своей связи с ОЛЕГОВЫМ?
Ответ: Я не помню точно, возможно, и сообщил.
Вопрос: Говорите определенно, Вы говорили НАГАУЧИ о своей связи с ОЛЕГОВЫМ и о характере этой связи?
Ответ: Да, я должен признать, что НАГАУЧИ знал о моей связи с ОЛЕГОВЫМ и о том, что я выполняю задания ОЛЕГОВА как агента китайской полиции.
Вопрос: НАГАУЧИ лично знал ОЛЕГОВА?
Ответ; НАГАУЧИ лично мне говорил, что он знает ОЛЕГОВА.
Вопрос: Из Ваших показаний видно, что и НАГАУЧИ имел связь с агентами китайской полиции. Подтвердите действительность этой связи.
Ответ: НАГАУЧИ имел связь с агентами китайской полиции, в частности, с ОЛЕГОВЫМ, и, кроме того, он мне лично, говорил, что связан с японской военной миссией в Харбине и по ее заданиям ведет работу.
Вопрос: Что Вам известно о деятельности НАГАУЧИ как агента японской разведки в Харбине и при каких обстоятельствах он рассказал Вам о своей связи с японской военной миссией?
Ответ: О своей связи с японской разведкой НАГАУЧИ говорил мне неоднократно при встречах со мною в его квартире. НАГАУЧИ я посещал довольно часто и был с ним в хороших отношениях. У него же я учился и ретушерскому делу. В разговорах со мной НАГАУЧИ сообщил, что он по заданию японской военной миссии руководит в Харбине рядом белоэмигрантских организаций и вербует кадры для шпионской разведывательной работы на территории СССР.
Вопрос: Вам лично НАГАУЧИ давал какие-либо задания разведывательного характера?
Ответ: Нет, не давал.
Вопрос: Вы говорите неправду.
Ответ: Я рассказал все, что я знал.
Вопрос: Вы уличены конкретными фактами Вашей негласной службы в китайской полиции и в тесной связи с агентами [1] японской разведки НАГАУЧИ. Следствие требует от Вас дачи правдивых показаний о Вашей шпионско-развед<ывательной> работе по заданиям ОЛЕГОВА и НАГАУЧИ.
Ответ: Я буду говорить всю правду. Будучи в Харбине и на ст<анции> Бухеду, я работал в качестве агента китайский полиции и одновременно был связан с агентом японской военной миссии в Харбине НАГАУЧИ. По заданию НАГАУЧИ и ОЛЕГОВА я в 1932 г. выехал в СССР, получив от них прямое задание обосноваться в одном из крупных центров в Сибири или на Урале и устроиться на главной ж<елезной> д<ороге> Сибирской магистрали с тем, чтобы в момент объявления войны Японией СССР выполнять задания японской разведки по организации крушений воинских поездов, поджогов крупнейших ж<елезно>д<орожных> складов и сооружений, имеющих важное и промышленное значение.
Вопрос: Почему Вы выехали именно в Свердловск? Получили ли Вы прямое задание выехать в Свердловск или это место избрали сами?
Ответ: Мне прямого задания выехать именно в Свердловск не давалось. Поездку на Урал, в Свердловск, я выбрал сам в связи с тем, что здесь у меня были родственные связи, и я имел возможность на Урале лучше обосноваться. Эти соображения я высказал НАГАУЧИ и ОЛЕГОВУ, и они согласились с тем, что я должен буду поехать на Урал – в гор. Свердловск.
Вопрос: Расскажите подробно, при каких обстоятельствах и где именно НАГАУЧИ и ОЛЕГОВ дали Вам задание о поездке с контрреволюционными целями в СССР?
Ответ; Эти переговоры происходили весной 1932 года на квартире ОЛЕГОВА, проживающего в белом доме с зимней верандой, в новом городе. Точно названия улицы не помню.
После окончания конфликта на КВжд, когда многие советские служащие стали отправляться в СССР, ОЛЕГОВ пригласил меня на квартиру и сказал, что в связи с моим увольнением с КВжд оставаться в Манчжурии мне нет никакого смысла; что я, будучи уволенным с дороги, не смогу поддерживать тесные связи с партийным и советским активом на КВжд и в связи с этим, оставаясь в Манчжурии, не смогу быть полезен как агент. Я заявил ОЛЕГОВУ, что я и сам не думаю оставаться больше в Манчжурии, и что я намерен выехать в СССР. ОЛЕГОВ спросил меня, куда я намерен поехать. Я ему ответил, что думаю поехать в Свердловск, где у меня имеются родственники, и где я смогу устроиться. ОЛЕГОВ сказал, что по этому вопросу он и хотел со мной переговорить и имеет для меня специальные поручения военной японской миссии, с которой он связан и по заданию которой он ведет работу. Тогда же ОЛЕГОВ сообщил, что японская военная миссия считает необходимым предложить мне выехать в СССР и дал специальные поручения, которые я должен буду выполнять на месте по заданию японских разведывательных органов.
Вопрос: Сообщите точно, какие поручения Вам передал ОЛЕГОВ?
Ответ: ОЛЕГОВ сказал мне, что взаимоотношения между СССР и Японией развиваются не в пользу СССР, и в недалеком будущем возможно военное столкновение, что в связи с этим Япония проявляет большой интерес к главной ж<елезной> д<ороге> Сибирской магистрали, которая связывает ДВ границу с центром Советского Союза, и что Япония ведет подготовку к организации большой подрывной работы на этой магистрали с тем, чтобы в случае войны полностью дезорганизовать ее работу.
В этой связи ОЛЕГОВ изложил мне задачи, которые я должен буду выполнять как японский агент по приезде в СССР. Эти задачи сводились к следующему:
1) При приезде в СССР (гор. Свердловск) я должен буду устроиться на ж<елезную> д<орогу> главной Сибирской магистрали, и мои задачи будут заключаться в том, что я должен буду собирать интересующие японскую военную миссию сведения о продвижении войск на Дальний Восток и собирать сведения о том, какие воинские части и сколько расположено на территории Урала.
2) Что я в момент войны по заданию японской военной миссии должен буду организовать рад крупных крушений воинских поездов, идущих на Дальний Восток, и организовать поджоги ж<елезно>д<орожных> складов военного и промышленного значения. Кроме того, ОЛЕГОВ мне сказал, что в предстоящем столкновении Япония придает особое значение бактериологической войне, и что я должен буду по заданию японской военной миссии произвести заражение питьевой воды и пунктов питания воинских частей на крупных ж<елезно>д<орожных> станциях главной Сибирской ж<елезно>д<орожной> магистрали. Для этой цели в нужный момент мне будут переданы средства для этого заражения, в частности, бактерии сибирской язвы, холеры, чумы, и что все это я получу через соответствующих лиц в тот момент, когда нужно будет действовать в этом направлении. После этого ОЛЕГОВ спросил меня, способен ли я выполнить честно эти задания и не окажусь ли я предателем. Я ответил ОЛЕГОВУ: я подумаю, и просил его зайти к нему через несколько дней. Обдумав это предложение ОЛЕГОВА, я решил дать свое согласие.
Вопрос: Какие причины побудили Вас дать согласие ОЛЕГОВУ?
Ответ: Главной причиной, побудившей меня дать согласие ОЛЕГОВУ, было мое враждебное отношение к ВКП(б) и к советскому строю. В силу моих враждебных отношений к ВКП(б) я добровольно вышел из коммунистической партии, в которой я состоял, живя в Манчжурии. Эти же настроения были главной причиной к тому, что я дал согласие на сотрудничество в китайской полиции и на штрейкбрехерство во время конфликта на КВЖД. После моего увольнения с КВЖД и организованного против меня бойкота у меня появилось чувство еще большего озлобления на советский строй и настроения террористического характера.
Через несколько дней я снова встретился с ОЛЕГОВЫМ и передал ему свое согласие на поездку в СССР и работу в качестве агента японской военной миссии.
После этого ОЛЕГОВ предложил мне решить окончательно вопрос, какое место я изберу для постоянного жительства в СССР. Я выбрал гор. Свердловск. С этим решением согласился и ОЛЕГОВ.
Вопрос: Были ли Вам даны какие-нибудь явки на территории СССР?
Ответ: Никаких явок на территории Советского Союза ОЛЕГОВ мне не дал. С ним я договорился лишь, что я нейтральным письмом в адрес своего б<ывшего> соседа по Харбину – БЕЛОУСОВА, б<ывшего> белогвардейца, сообщу о месте своего нахождения.
ОЛЕГОВ договорился, что в ближайшее время на территорию Советского Союза по заданию японской военной миссии выедет студент ТРУБИЕВ, с которым я должен буду установить связь и действовать по его указаниям.
Вопрос: ТРУБИЕВ являлся тоже агентом японской военной миссии?
Ответ: ОЛЕГОВ мне сказал, что ТРУБИЕВ является тоже агентом японской военной миссии.
Вопрос: Каким образом Вы должны были установить связь с ТРУБИЕВЫМ?
Ответ: Для установления связи с ТРУБИЕВЫМ ОЛЕГОВ не дал мне пароля. Поскольку ТРУБИЕВА я знал по Манчжурии, то о способе установления связи с ТРУБИЕВЫМ мы с ОЛЕГОВЫМ не разговаривали. ОЛЕГОВ лишь предупредил меня о том, что ко мне могут по его поручению прибыть незнакомые лица, в частности, для передачи мне бактериологических средств, для дачи указаний и для получения от меня собранных материалов. На этот случай ОЛЕГОВ дал мне пароль: “Я хочу Вам предложить фотоаппарат Лейку”, по которому ко мне могут прибыть для связи лица от него, ОЛЕГОВА. После этого ОЛЕГОВ сказал мне, чтобы я на следующий день, вечером зашел на квартиру НАГАУЧИ.
Вопрос: Для какой цели?
Ответ: Для получения дополнительного инструктажа и ввиду того, что НАГАУЧИ хотел со мной переговорить, как мне об этом сказал ОЛЕГОВ. На другой день вечером я явился в квартиру НАГАУЧИ, проживавшего в конце Диагональной улицы, около клуба ж<елезно>д<орожных> мастерских (номера дома не помню).
Вопрос: Какие задания Вам дал НАГАУЧИ?
Ответ: НАГАУЧИ подтвердил мне все указания, полученные от ОЛЕГОВА, и сказал, что японская военная миссия надеется на меня как на преданного друга Японии. При этом НАГАУЧИ дал мне 500 китайских долларов. Кроме того, НАГАУЧИ мне сказал, что я не должен буду ограничиваться ожиданием войны, но в осторожной форме должен буду вести работу и в мирное время, в частности, дал мне задание по приезде в СССР войти в доверие советских властей, стараться получить доступ к высокопоставленным лицам и при удобном случае произвести террористический акт над кем-либо из высокопоставленных лиц, особенно государственных деятелей и деятелей партии; что это удобно сделать при посещении государственными лицами каких-либо гражданских и партийных собраний, банкетов или при проезде их по ж<елезной> д<ороге> через тот пункт, где я буду находиться. При этом НАГАУЧИ рекомендовал мне для совершения террористического акта прибегнуть к отравлению сильнодействующим ядом, рекомендуя этот метод как наиболее верный и удобный с точки зрения гарантии от провала. После этого я с НАГАУЧИ распрощался. Прощаясь, он порекомендовал мне зайти к японцу-фотографу САТО и получить от него яды, в частности, цианистый калий в порошке, укупоренный в стеклянных ампулах. На другой день я зашел к САТО, проживавшему тоже на пристани в верхнем этаже японской гостиницы “Хукумин Отель”, где находилась и его фотография. Номера дома и название улицы я точно не помню. САТО мне дал три стеариновых свечи. При этом он сказал, что в одной из них, имеющей красный фитиль, находятся две ампулки с цианистым калием.
Вскоре после получения установок от ОЛЕГОВА и НАГАУЧИ я выехал в СССР – в гор. Свердловск.
Вопрос: Какие вами были установлены связи по приезде в СССР по заданию японской разведки?
Ответ: По приезде в СССР я установил связь с группой харбинцев, прибывших в СССР, в частности, с машинистом ФИЛИППОВИЧ<ЕМ>, дежурным по депо ШУЛИКИНЫМ, а в 1934 г. – с машинистом БУРЯ Н.Н., прибывшим в этом году из Харбина. Кроме того, я установил связь с возвращенцем с КВЖД ЮХНО, ныне работающим электромонтером на УЗТМ.
Вопрос: Скажите более определенно, какую связь вы установи ли с указанными лицами?
Ответ: Я их обработал и вовлек как соучастников для выполнения заданий, полученных от японской разведки.
Вопрос: Вы говорили им о том, что вы действуете как агент японской разведки?
Ответ: Да, я им об этом говорил.
Вопрос: Какую цель преследовали вы, вовлекая этих лиц в свою контрреволюционную работу?
Ответ: Машинистов ФИЛИППОВИЧ<А>, БУРЯ и ШУЛИКИНА я вовлек для выполнения заданий, полученных от ОЛЕГОВА, для организации крушений поездов и поджогов ж<елезно>д<орожных> складов, а также имел в виду использовать их для заражения бактериями острозаразных болезней воды и пунктов питания войск на главной Сибирской магистрали.
Вопрос: Каким образом вы предполагали произвести отравление?
Ответ: Заражение воды я имел в виду произвести путем ввода бактерий в водоемные здания, в баки с питьевой водой, а в пунктах питания воинских частей изыскать способы в зависимости от конкретных условий.
Вопрос: Для какой цели вы вербовали ЮХНО, работающего электромонтером на УЗТМ?
Ответ: ЮХНО я вербовал с целью организации поджогов или взрыва ведущих цехов Уралмаша во время войны.
Вопрос: Каким образом вы предполагали организовать поджог или взрыв на УЗТМ?
Ответ: Точно разработанного плана не было. В разговоре с ЮХНО я поручил ему выяснить реальные возможности организации поджога или взрыва на заводе и выяснить, какие цеха на заводе являются ведущими и наиболее уязвимыми.
Вопрос: ЮХНО ваше поручение выполнил?
Ответ: ЮХНО выполнил мое поручение и сообщил мне, что более реальным планом вывода из строя УЗТМ является поджог, а не взрыв, что организация поджога может быть успешно выполнена путем устройства короткого замыкания в электросети. ЮХНО сообщил также, что наиболее ответственными цехами, на которые надо взять ставку, являются первой и второй механический цеха.
Вопрос: Вы назвали не все свои связи на ж<елезной> д<ороге>.
Ответ: Я не указал свои связи с троцкистом БУРЛАКОВЫМ.
Вопрос: Кто такой БУРЛАКОВ?
Ответ: С БУРЛАКОВЫМ, Иваном Ивановичем, я познакомился в 9-м вагонном участке, где он являлся начальником. БУРЛАКОВ – член ВКП(б), но по убеждению троцкист, резко враждебно настроенный к ВКП(б) и к руководителям партии и правительства.
Вопрос: Откуда вам это известно?
Ответ: Мне это известно из неоднократных разговоров о ним в 1935 и 1936 г.г.
Вопрос: Какой характер носили ваши взаимоотношения с БУРЛАКОВЫМ?
Ответ: При встречах со мной в 1935-1936 г.г. БУРЛАКОВ неоднократно высказывал свое злобное отношение к ВКП(б) и к личности СТАЛИНА и в конце 1935 года сообщил мне, что он является участником троцкистской организации, которая ведет работу против партии и ставит своей задачей убийство СТАЛИНА и членов Политбюро. Убедившись в том, что БУРЛАКОВ является лицом, враждебно настроенным к партии, я рассказал ему о и своей связи с японский разведкой и о цели своего приезда в СССР.
Вопрос: Как реагировал на это БУРЛАКОВ?
Ответ: БУРЛАКОВ спросил меня, не имею ли я связи с пом<ощником> нач<альника> сл<ужбы> Движения ТУРОК<ОМ>. Я ответил ему, что с ТУРОК<ОМ> я незнаком. Тогда БУРЛАКОВ сказал мне, что здесь на дороге уже действует организация, связанная с Японией, что эту организацию возглавляет ТУРОК, и что троцкистская организация через БУРЛАКОВА поддерживает с ней связь. Тут же БУРЛАКОВ предложил мне действовать совместно, и мы договорились, что я при его содействии должен буду совершить террористический акт над кем-либо из членов Правительства при проезде их через ст<анцию> Свердловск, и <я> рассказал БУРЛАКОВУ, что такое же поручение я получил от японской военной миссии в Харбине, и что для этой цели у меня имеется яд – цианистый калий.
Вопрос: Сообщите следствию о конкретных попытках совершения террористического акта над руководителями Партии и Правительства по заданию японской разведки и троцкиста БУРЛАКОВА.
Ответ: С моей стороны имела место одна попытка произвести отравление, в феврале 1936 года, Наркома Путей Сообщения КАГАНОВИЧА во время его проезда по главной Сибирской магистрали и остановки его на ст<анции> Свердловск.
Вопрос: В чем эта попытка выразилась?
Ответ: Когда проезжал КАГАНОВИЧ через Свердловск, то начальнику вагонного участка БУРЛАКОВУ было поручено произвести смену чехлов на коврах в вагоне КАГАНОВИЧА. Воспользовавшись этим случаем, БУРЛАКОВ немедленно вызвал меня и сказал, что я должен буду быстро пойти в вагон КАГАНОВИЧА, что там будет производиться смена чехлов на коврах, и я должен буду использовать этот момент для выполнения порученного мне задания. Я быстро сходил домой, взял две ампулки цианистого калия и направился в вагон КАГАНОВИЧА. Вскоре после меня в вагон пришли рабочие – обойщик и его помощница с завода при р<а>з<ъез>д<е> Монетка.
Во время работы я пытался всыпать цианистый калий в графин с водой, стоявший в кабинете Наркома. Был такой момент, когда наблюдающий за выполнением работ отошел от меня в связи с тем, что в вагон зашли прибывшие двое рабочих с Монетки, и я пытался всыпать цианистый калий в графин с водой. Но в этот момент послышались шаги, и я не решился этого сделать, а после уже не представилось удобного момента, так как за нами все время наблюдали двое мужчин, из них один в военной форме.
Вопрос: Об этой попытке совершить отравление КАГАНОВИЧА Вы сообщили БУРЛАКОВУ?
Ответ: Об этой попытке я БУРЛАКОВУ рассказал подробно.
Вопрос: Установил ли с Вами связь ТРУБИЕВ, о котором Вам говорил как об японском агенте ОЛЕГОВ?
Ответ: ТРУБИЕВ со мной установил связь примерно через год после моего приезда в СССР – в июле или августе 1933 года.
ТРУБИЕВ пришел ко мне на квартиру и прямо сказал, что ему известно о моей работе по заданию японской разведки, и что он имеет поручение установить со мной связь.
ТРУБИЕВ мне рассказал, что он имеет аналогичные поручения, которые получил от ОЛЕГОВА и НАГАУЧИ я, МИХЕТКО. Таким образом, мы договорились действовать совместно.
Вопрос: Сообщили ли Вы ТРУБИЕВУ о завербованных Вами лицах на Уралмаше и на железной дороге?
Ответ: Да, я об этом ТРУБИЕВУ сообщил.
Вопрос: Откуда ТРУБИЕВ узнал Ваш адрес?
Ответ: Мой адрес ТРУБИЕВ мог узнать от ОЛЕГОВА и НАГАУЧИ, так как я по приезде в Свердловск сообщил ему свое местонахождение в письме в адрес БЕЛОУСОВА, которому я должен написать согласно моей договоренности с ОЛЕГОВЫМ.
Вопрос: Что Вам говорил ТРУБИЕВ о своей деятельности?
Ответ: О своей работе на территории СССР ТРУБИЕВ мне подробно не рассказывал. Он сообщил лишь, что на главной Сибирской магистрали имеется большая организация, созданная японской разведкой, и что в случае войны на этой магистрали полетят на воздух воинские поезда, склады и важнейшие сооружения; что здесь, на дороге, имеется тоже сильная организация, которая проводит вредительскую работу. ТРУБИЕВ меня предупредил, что, возможно, в мой адрес для него поступит небольшая посылка, которую передаст человек по паролю, полученному мною от ОЛЕГОВА, что я эту посылку должен буду, не распечатывая, передать ему.
Вопрос; Вы эту посылку получили?
Ответ: Эту посылку я получил в 1933 году. Примерно через месяц после моего разговора с ТРУБИЕВЫМ ко мне явился неизвестный человек на вид лет 35, среднего роста, русый, по костюму похож на советского служащего, и сказал, что ему нужно МИХЕТКО Николая Прокопьевича. Я ответил ему, что МИХЕТКО это я. Тогда он назвал мне пароль, данный ОЛЕГОВЫМ: “Не могу ли я продать Вам аппарат Лейку?” Я понял, что этот человек прибыл для связи, и спросил его, с каким поручением он приехал. Неизвестный сообщил, что он прибыл с поручением от НАГАУЧИ. Затем он спросил меня, знаю ли я о приезде ТРУБИЕВА и установил ли я с ним связь. Получив от меня положительный ответ, неизвестный передал мне сверток, завернутый в газетную бумагу, в котором, по его словам, было 40 тыс<яч> рублей. Этот сверток он просил передать ТРУБИЕВУ; вслед за этим он удалился, и я его более с тех пор не видел.
Вопрос: Откуда Вам известно, что в свертке было 40 т<ысяч> р<ублей>?
Ответ: Об этом мне сказал этот самый неизвестный. И, кроме того, развернув сверток, я убедился, что эта посылка действительно денежная.
Вопрос: Вы интересовались, сколько там всего было денег?
Ответ: Я интересовался и точно знаю, что было две пачки по 100 штук билетов 10-червонного достоинства и десять пачек по 100 штук билетов 2-червонного достоинства. Вопрос: Эти денежные знаки были новые или бывшие в употреблении?
Ответ: Я обратил внимание на то, что эти денежные знаки были не новые, а бывшие в употреблении.
Вопрос: В чем принес Вам неизвестный эти денежные знаки?
Ответ; Он принес их мне в желтом фанерном чемоданчике.
Вопрос: Вы передали эти деньги ТРУБИЕВУ?
Ответ: Да, эти деньги я передал ТРУБИЕВУ.
Вопрос: Вы спрашивали у ТРУБИЕВА – для какой цели и от кого он получил эти деньги?
Ответ: Да, спрашивал. Мне ТРУБИЕВ сказал, что эти деньги получены от японской военной миссии; от кого персонально, не сказал и сообщил мне, что эти деньги получены для организации подрывной диверсионной работы и что они имеют специальное назначение.
Протокол читал, записано с моих слов верно
ПОМ. НАЧ. УНКВД СВЕРДЛОВ. ОБЛ.
СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ – ЧИСТОВ
НАЧ. 1 ОТДЕЛЕНИЯ ТО
СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ – ШАРИКОВ
Верно:
СТАРШИЙ ИНСПЕКТОР УАО ГУГБ Голанский (Голанский)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 252, Л. 33-54.
[1] Так в тексте.
