ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ДМИТРИЕВА, Николая Александровича (дополнительный).
от 1 января 1935 года.
ВОПРОС: В своих показаниях от 24-го декабря 1934 года Вы заявили, что большинство зиновьевцев после 15-го съезда партии вернулось в ряды партии с двурушническими целями, продолжало к.-р. деятельность и восстановило к.-р. зиновьевскую организацию. Уточните эти показания в отношении вас лично?
ОТВЕТ: Я, как и большинство зиновьевцев, вернулся в партию в 1929 году двурушником. Двурушничество нашло у меня свое выражение в том, что, во-первых, я видел и сам содействовал тому, что б<ывшие> зиновьевцы, сохраняя связи между собой, вместе с тем сохраняют себя и как группу лиц, ранее объединенных борьбой против партии в течение продолжительного времени до 15-го съезда; во-вторых, продолжая организационные и политические связи с бывшими зиновьевцами, я сам участвовал в сохранении контрреволюционной организации зиновьевцев, которая постепенно активизировалась в борьбе против партии и, в-третьих, скрыл все это от партии.
В равной мере признаю, что я являлся членом контрреволюционной зиновьевской организации до самого последнего времени, ибо вся система моих связей с б<ывшими> зиновьевцами, политические беседы с ними имели своей целью не только сохранение зиновьевских кадров, но и направление активности этих кадров в сторону контрреволюционной деятельности.
ВОПРОС: В чем выразилось ваше практическое участие в контрреволюционной организации зиновьевцев?
ОТВЕТ: Мое участие в контрреволюционной зиновьевской организации выразилось в том, что я с 1930 года до дня моего ареста сохранил организационные и политические связи с б<ывшими> участниками зиновьевской оппозиции; при встречах с ними я информировал и меня информировали о других участниках организации и их настроениях; я также участвовал в обсуждении вопросов политической жизни страны в контрреволюционном духе.
Мои связи с участниками контрреволюционной организации зиновьевцев на протяжении последних четырех лет конкретно обрисовываются в следующем виде:
в 1930-32 г. я находился в Саратове и там в это время был связан с АБРАМСОНОМ, САФАРОВЫМ, ЗАЛУЦКИМ, АВДЕЕВЫМ и РОТЕНБЕРГОМ. В эти же годы (1930-1932 г.), бывая в Москве, я поддерживал связь посещением на дому с ФАЙВИЛОВИЧЕМ, ПЕРИМОВЫМ, ГОРШЕНИНЫМ; у последнего встречал ЗИЛЬБЕРМАНА, ГЕССЕНА и КОСТИНУ, НАУМОВА, БРАВО и ЕВДОКИМОВА – последнего встречал случайно в гостинице “Париж”.
В январе 1933 г. я приехал в Ленинград и здесь установил в течение 1933-34 г. следующие связи: 1) ЛУКИН Василий, который бывал у меня, и я у него, и кроме того мы с ним встречались у моего брата ДМИТРИЕВА Евгения; 2) ЦЕЙТЛИН – один раз встретил на квартире моего брата Евгения ДМИТРИЕВА, один раз у ФАЙВИЛОВИЧА в Москве и один раз в Смольном; 3) ЛЕВИН Михаил – 2 раза встречался с ним на квартире брата ДМИТРИЕВА Евгения и один раз заходил к нему на квартиру с братом, но дома не застал, и зашли к МАВРИНУ, у которого был РЖАВИН и еще большая компания, игравшая в карты; 4) АЛБАНСКИЙ; 5) ХАНИК; 6) АЛЕКСАНДРОВ Александр – с этими тремя встречался в “Боевом землячестве”; 7) СОБОЛЬ – видел его на квартире у ЛУКИНА; 8) МАНДЕЛЬШТАМ Сергей – встретил его на квартире брата ДМИТРИЕВА Евгения; 9) РЕПНИКОВ – два раза бал у него на квартире; 10) АНИШЕВ – встретил его в Смольном. он приглашал к себе, но я не зашел.
За эти два года (1933-34 г.г.) в Москве я поддерживал связь только с ФАЙВИЛОВИЧЕМ, которого при моих поездках в Москву посещал на квартире.
Должен сказать, что все перечисленные мною связи были связями людей, которые жили своей обособленной от партии жизнью, скрывая от нее свои подлинные политические взгляды и намерения. В беседах эти люди высказывали враждебное отношение к вождям партии т.т. СТАЛИНУ, КАГАНОВИЧУ, КИРОВУ, МОЛОТОВУ. Наряду с этим проводилась мысль, что партия неправильно делает, отбрасывая от руководства лидеров оппозиции – ЗИНОВЬЕВА, КАМЕНЕВА, ЕВДОКИМОВА и др<угих>. Я помню следующие контрреволюционные по своему содержанию беседы: если не ошибаюсь, в 1931 г. я имел с ЗАЛУЦКИМ беседу по вопросам политики партии в области коллективизации и индустриализации страны. Направление этой беседы сводилось к тому, что партия в практической работе делает ошибки, создавая финансовое напряжение в стране, сильно покачнув рубль и этим самым ведет к упадку и другие отрасли народного хозяйства. Наряду с этим ЗАЛУЦКИЙ высказывал недовольство своим личным положением и, как я его понял, дожидается, что партия придет к нему за советом и предложит руководящее место в партийной работе.
Смысл бесед с ГОРШЕНИНЫМ и НАУМОВЫМ сводился к тому, что хотя генеральная линия партии и правильна, но в практической работе при существующем руководстве она не реализуется, так как ЦК партии действует слишком прямолинейно и негибко.
В беседе с ЕВДОКИМОВЫМ, относящейся к 1932 году, мы высказывались в направлении согласия чс правыми по крестьянскому вопросу. Я помню, что ЕВДОКИМОВ заявил, что затруднения в деревне имеют место исключительно потому, что “мужик не хочет идти в колхоз”. ГОРШЕНИН в беседе со мной подкреплял эту же мысль ЕВДОКИМОВА указанием на то, что в деревне растет недовольство крестьянства политикой партии в области сельского хозяйства. В беседах между собою почти все мы жаловались на недоверие к себе со стороны партии и незаслуженный нажим на б<ывших> зиновьевцев. В связи с этим вспоминаю разговор у ГОРШЕНИНА в присутствии КОСТИНОЙ об исключении последней из партии. При этом исключение КОСТИНОЙ из партии толковалось как неправильный, необоснованный нажим на б<ывших> зиновьевцев, а сама КОСТИНА порицалась не за то, что выступила в защиту ЗИНОВЬЕВА, а за самый факт открытого, неосторожного, неконспиративного выступления, могущего повлечь за собою нападки и на других зиновьевцев. Обида на партию за якобы безумное к ним отношение высказывали ЦЕЙТЛИН, ЛУКИН.
Показания с моих слов записаны верно и мною прочитаны.
ДОПРОСИЛ – ГОЛУБЕВ
Прошу сделать следующее дополнение к протоколу: с конца 1932 г. по приезде в Ленинград я начал отходить от связей с б<ывшими> зиновьевцами, окончательно порвав связи в Москве, кроме ФАЙВИЛОВИЧА, и сохранив перечисленные в протоколе связи в Ленинграде, причем из последних – постоянные отношения я поддерживал только с ЛУКИНЫМ.
ДОПРОСИЛ – ГОЛУБЕВ.
Верно: А. Светлова
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 126, Л. 140-144.
