ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
от 7 января 1935 года.
На поставленные мне следствием вопросы о моем участии в зиновьевской организации показываю:
в зиновьевскую оппозицию я был вовлечен в 1925 г. во время своей работы в Ленинграде О. ТАРХАНОВЫМ. В разное время до 1928 года я сталкивался с активными оппозиционерами: ЦАРЬКОВЫМ Н., БАТАШОВЫМ А., ФАЙВИЛОВИЧЕМ Л., ЦЕЙТЛИНЫМ Я., ТАРАСОВЫМ И., по одному разу встречал САФАРОВА и ЕВДОКИМОВА.
В 1926 году я был на работе в Хабаровске; там я встретился с оппозиционерами: ЦАРЬКОВЫМ Н., РЕПНИКОВЫМ П., ТУНТУЛОМ, Н. ОСИПОВЫМ и Н. РАДИНЫМ. Я помню – ЦАРЬКОВ дал мне фракционное письмо ЕВДОКИМОВА, и я был предупрежден, что если выдам его – ЦАРЬКОВА, то мне будет плохо. О письме стало известно КрайКК (я показал его одному члену ВКП(б)), ЦАРЬКОВА я не выдал, партию обманул, заявив, что никакого письма у меня нет и не было, и за это из кандидатов ВКП(б) был исключен (письмо я передал жене ТУНТУЛА).
Прибыв из ДВК в Москву, я снова попал в среду оппозиционеров. Чаще я бывал у ТАРХАНОВА, пару раз был у БАТАШОВА. Я не был убежденным оппозиционером, но я был близок, как уже показал, к ряду зиновьевцев. Общаясь с ними, я постоянно слышал самые враждебные разговоры, направленные против руководства партии. Я слышал, как т. СТАЛИНА называли “Бонапартом”, говорили, что “он партию ведет к расколу” и т.д. Эта постоянная ругань, гнусная клевета и провокация по адресу т. СТАЛИНА породили в моей юношеской голове предложение “начать действовать динамитом”, которое я внес в беседе с товарищами в 27 году на квартире А. БАТАШОВА. Мне в то время казалось, что это предложение действовать радикальными, сильными средствами полностью соответствует тому, что я слышал от старших товарищей по оппозиции по адресу партийного руководства. Ни ТАРАСОВ, ни БАТАШОВ меня не поддержали, и больше об этом я ни с кем не говорил.
ВОПРОС: Расскажите о Ваших связях с зиновьевцами после XV съезда партии?
ОТВЕТ: После XV съезда я чаще встречал О. ТАРХАНОВА. Помню – по его звонку зашел к нему перед отъездом его в Казань, там был САФАРОВ. При мне разговоров не было. Однажды ТАРХАНОВ (это до его отъезда в Казань) попросил устроить ему комнату для совещания. Я под видом вечеринки выпроводил из комнаты свою мать, и там состоялось совещание, на котором присутствовали: ТАРХАНОВ, САФАРОВ, ВАРДИН и еще 3-4 человека, фамилии их не знаю. Видя, что меня они стесняются, я ушел в кухню и вернулся только к концу совещания; помню такой отрывок из речи САФАРОВА: “Итак, все мы с Вами уходим на третью линию окопов”.
Мне известно, что после XV съезда штаб-квартира зиновьевцев была в квартире КОПЫЛОВА (рядом с Госбанком), где жил и ТАРХАНОВ.
Жены КОПЫЛОВА и ТАРХАНОВА печатали какие-то документы. Я, помню, по поручению ТАРХАНОВА увозил чемодан с какими-то документами в дом рядом с Наркоматом Обороны (№ дома и квартиры не помню). О. ТАРХАНОВ мне говорил тогда, что “партии больше не существует”, что управляют страной СТАЛИН, МОЛОТОВ и ВОРОШИЛОВ, при этом он допускал контрреволюционные выпады против них.
С 1929 по 1934 г. я встречался несколько раз с О. ТАРХАНОВЫМ, с Д.Г. БАР<…>ВЫМ (троцкист) и два раза с ВАРДИНЫМ. Антипартийных разговоров между нами не было, однако считаю необходимым сообщить следствию следующее: ВАРДИН в беседе со мной летом 1934 года задал мне такой вопрос: “Доволен ли мужик советской властью?”, я восторженно привел несколько фактов из зажиточной жизни колхозников, и после этого ВАРДИН задал еще вопрос, несколько удививший меня, а именно: “Что будут делать мужики, если нам объявят империалисты войну?”
Будучи в оппозиции, я не понимал смысла разногласий, и там многое мне не доверяли, я был мальчиком на побегушках, однако яд зиновьевщины отравил меня; в результате я нередко наблюдал в себе раздвоенность. Чувство обиды преследовало меня, и я иногда допускал не только антипартийные, но прямо контрреволюционные выпады против партии. Например, когда недавно в газетах было опубликовано сообщение об административной высылке верхушки зиновьевской оппозиции, я допустил гнуснейший провокационный выпад против партии, я эти действительные меры партии по окончательному разоблачению и разгрому фактических вдохновителей убийства т. КИРОВА сравнивал с фашистским провокационным поджогом рейхстага.
ДОПРОСИЛ – КОРКИН.
Верно: Казакова
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 127, Л. 142-145.
