Копия.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

НИКОЛАЕВА Л.В. от 15 декабря 1934 г.

 

ВОПРОС: С какого времени Вы знакомы с КОТОЛЫНОВЫМ Ив<аном>, и при каких обстоятельствах состоялось Ваше знакомство?

ОТВЕТ: С КОТОЛЫНОВЫМ я знаком с 1922 года. В то время он состоял секретарем Выборгского Райкома Комсомола, а я – управделами Райкома.

Проработал с ним совместно около года. Отношения у нас сложились очень хорошие. В 1923 году КОТОЛЫНОВ был отозван в Обком ВЛКСМ Ленобласти, а я еще некоторое время работал в Райкоме, в той же должности при секретаре райкома ХАНИКЕ Л.

В период его работы в Обкоме я с ним встречался неоднократно. В 1924-25-26 г.г. я КОТОЛЫНОВА не видел, он находился, если я не ошибаюсь, в Москве, по возвращении его в Ленинград до 1928 г. я с ним не встречался, с 1928 года у меня возобновляются встречи с КОТОЛЫНОВЫМ.

Близкие отношения с КОТОЛЫНОВЫМ у меня начинают складываться с начала моей работы в Горобкоме ВКП(б) – с 1931 года.

ВОПРОС: Как в дальнейшем развивались Ваши отношения с КОТОЛЫНОВЫМ?

ОТВЕТ: Мне было известно, что КОТОЛЫНОВ в 1934 году учится в Политехническом Институте, в Сосновке, продолжению встреч с КОТОЛЫНОВЫМ содействовало то, что Институт находится в районе моего местожительства, Я стал встречаться с КОТОЛЫНОВЫМ в здании Института. Это было в середине сентября, после встречи с ШАТСКИМ в августе 1934 года.

КОТОЛЫНОВ заговорил со мною о работе к.-р. организации зиновьевцев.

Он сослался на мою августовскую беседу с ШАТСКИМ и предложил начать работу. Я видел в КОТОЛЫНОВЕ смелого, решительного человека, таким я его знал в период, когда КОТОЛЫНОВ состоял в оппозиции, и тогда говорили об его решимости в борьбе с партией. Он в резких выражениях высказал недовольство руководством ВКП(б) и СТАЛИНЫМ. Я отвечал в тех же выражениях. Ив этой беседы КОТОЛЫНОВ мог вывести заключение, что я подготовлен на совершение самых крайних действий, включая проведение террористического акта.

В следующей встрече, имевшей место в том же сентябре, в здании Института, КОТОЛЫНОВ заговорил о терроре.

КОТОЛЫНОВ спросил меня – готов ли я на совершение террористического акта над КИРОВЫМ. Я ответил, что готов взять на себя непосредственное выполнение акта.

ВОПРОС: Как Вы объясняете, почему именно Вам КОТОЛЫНОВ сделал предложение взять на себя совершение убийства КИРОВА?

ОТВЕТ: КОТОЛЫНОВ знал мои политические настроения и хорошо знал мой характер.

ВОПРОС: Объяснил ли Вам КОТОЛЫНОВ, какую цель преследует совершение террористического акте над тов. КИРОВЫМ?

ОТВЕТ: Да, КОТОЛЫНОВ сказал, что устранение КИРОВА ослабит существующее руководство ВКП(б), что с КИРОВЫМ у б<ывшей> оппозиции имеются свои особые счеты в связи с той борьбой, которую он организовал против ленинградских оппозиционеров.

ВОПРОС: Обсуждали ли Вы с КОТОЛЫНОВЫМ, как должен был быть совершен террористический акт над тов. КИРОВЫМ, в какой обстановке?

ОТВЕТ: Да, обсуждали. Я указал КОТОЛЫНОВУ, что имею “НАГАН”, сохранившийся у меня с 1918 года, впрочем, он и раньше знал, что у меня имеется револьвер. Было решено, что акт я совершаю при помощи револьвера, притом один. Мы разобрали возможные варианты покушения: у Смольного, в момент прибытия или отбытия КИРОВА из здания; в помещениях Смольного, в частности, путем проникновения в кабинет к КИРОВУ под подходящим предлогом; у квартиры КИРОВА, на вокзале – в момент отъезда КИРОВА в Москву или в момент возвращения его из Москвы. Обсуждали также вариант покушения на партсобрании во время доклада КИРОВА.

Было решено, что придется действовать в зависимости от обстановки, которая должна будет подсказать, какой из обсужденных вариантов нападения должен быть принятым.

ВОПРОС: Должен ли был КОТОЛЫНОВ в какой-либо форме оказать Вам помощь в непосредственном осуществлении террористического акта?

ОТВЕТ: Я уже указал, что КОТОЛЫНОВ прорабатывал со мною технику подготовки и осуществления акта. Забыл указать, что КОТОЛЫНОВ прямо рекомендовал совершение акта у здания Смольного, считая, что этот вариант может быть[i] наибольший успех, хотя не отвергал другие варианты. 

КОТОЛЫНОВ также собирал сведения о порядках в Смольном, указал мне на то, что войти внутрь Смольного не составляет никакого труда. КОТОЛЫНОВ связал меня с СОКОЛОВЫМ, который должен был вести наблюдение у Мариинского театра, где предполагалось торжественное собрание в Октябрьские праздники и куда должен был прийти КИРОВ. Это стояло в связи с попыткой моей и СОКОЛОВА достать билеты в Мариинский театр и там совершить нападение на КИРОВА, из этого предприятия ничего не вышло, ибо мы не достали билетов.

Эта помощь со стороны КОТОЛЫНОВА и СОКОЛОВА не освобождала меня от всей той работы по выяснению передвижений КИРОВА, которую я проделал в период подготовки акта, о чем я писал в протоколе допроса от 8 декабря и в ряде других протоколах допроса. В результате этого я являюсь фактическим выполнителем акта от момента его подготовки до момента убийства КИРОВА.

ВОПРОС: Вы вели подготовку террористического акта над тов. КИРОВЫМ, начиная с сентября месяца 1931 г., т.е. в течение 3-х месяцев. Какие Вы имели за это время встречи и беседы с КОТОЛЫНОВЫМ; какие он Вам давал инструкции и указания?

ОТВЕТ: За это время я имел 2 встречи о КОТОЛЫНОВЫМ: одну в конце октября и другую в первых числах ноября, кажется, 4 ноября 1934 года. Мы остерегались встречаться чаще, так как в это время я вел подготовку террористического акта на всех парах. Во время встречи в конце октября я просил КОТОЛЫНОВА дать мне в помощь одного человека. КОТОЛЫНОВ связал меня как раз в это время с СОКОЛОВЫМ. Далее, я рассказал КОТОЛЫНОВУ о неудаче покушения в день 15 октября, когда меня задержали и привели в Наркомвнудел. КОТОЛЫНОВ предложил соблюдать исключительную осторожность при проведении наблюдений за КИРОВЫМ.

В первых числах ноября мы договорились с КОТОЛЫНОВЫМ о том, что террористический акт я произведу в предноябрьские дни. В эти дни покушение не удалось осуществить, ибо я не встретил КИРОВА. После праздников я КОТОЛЫНОВА больше не видел. Встретиться мы должны были в первых числах декабря, чтобы выяснить, в каком направлении должна пойти моя работа по дальнейшей подготовке убийства КИРОВА, если бы к тому времени мне не удалось бы еще совершить акта, кроме того, мы должны были обсудить организацию террористического акта над СТАЛИНЫМ, выяснить друг у друга, какие для этого имеются кадры и возможности.

Непосредственно в связи с этим стоит моя работа по привлечению к осуществлению акта – КУЛИШЕРА, ЮСКИНА, ЕРМОЛАЕВОЙ, о чем я показал в ряде протоколов допроса.

ВОПРОС: Предусмотрели ли Вы и КОТОЛЫНОВ в плане убийства КИРОВА возможность Вашего бегства после убийства с места совершения террористического акта?

ОТВЕТ: Мы предусмотрели, чтобы было возможно меньше жертв, поэтому совершить акт должен был я единолично, что позволяло с большими гарантиями, чем если бы было несколько соучастников, скрыть участие в террористическом акте зиновьевской организации. Я и КОТОЛЫНОВ отдавали себе отчет в том, что исполнитель террористического акта должен будет погибнуть.

В этом случае организация террористического акта над тов. СТАЛИНЫМ и его совершение были бы проведены силами оставшихся на свободе террористов.

ВОПРОС: Давал ли Вам указания КОТОЛЫНОВ, как держаться на суде и следствии в случае ареста?

ОТВЕТ: Да, давал; было договорено, что в случае ареста я должен буду изобразить террористический акт над КИРОВЫМ как единоличный; вообще же я считал, что не останусь в живых, но в последний момент жажда жизни взяла верх, и я не смог покончить с собою после того, как выстрелил в КИРОВА.

ВОПРОС: Редактировал ли Вам кто-либо найденный у Вас на квартире документ, под заголовком: “ОТВЕТ ПАРТИИ И ОТЕЧЕСТВУ”, в котором содержатся антипартийные и контрреволюционные высказывания? 

ОТВЕТ: Да, я показывал этот документ КОТОЛЫНОВУ, который с ним внимательно ознакомился, редактировал его, он дал мне ряд указаний по документу в духе основных идей, составляющие багаж троцкистско-зиновьевского блока, и я их использовал.

ВОПРОС: Давал ли Вам КОТОЛЫНОВ указания не поступать на работу в связи с тем, что подготовка к террористическому акту над КИРОВЫМ отнимала большое количество времени?

ОТВЕТ: Специальных указаний по этому вопросу от КОТОЛЫНОВА я не получал. Я поставил его в известность, что решил не поступать на работу в период подготовки акта, чтобы иметь достаточное количество свободного для осуществления убийства КИРОВА времени. КОТОЛЫНОВ одобрил мое решение.

 

Записано с моих слов правильно. Протокол мне прочитан.

 

Л. НИКОЛАЕВ.

 

ДОПРОСИЛИ: 

 

ЗАМ. НАРКОМВНУДЕЛ СССР – АГРАНОВ  

НАЧ. ЭКО ГУГБ НКВД СССР – МИРОНОВ

ПОМ. НАЧ. ЭКО ГУГБ НКВД СССР – ДМИТРИЕВ 

 

верно: нрзб

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 120, Л. 1-6.