ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ПЕРЕЛЬШТЕЙН, Лидии Ивановны, от 1 апреля 1935 года
Вопрос: Где Вы находились и чем занимались во время чешского переворота в Самаре?
Ответ: Я находилась в Самаре, училась.
Вопрос: А после отхода чехов из Самары?
Ответ: Я также оставалась в Самаре.
Вопрос: Вы говорите неправду. Следствию известно, что при уходе белых из Самары Вы эвакуировались вместе с ними. Признаете ли Вы это?
Ответ: Признаю, что при отходе белых из Самары отец мой как служащий на жел<езной> дор<оге> отступил вместе с белыми, а с ним уехала из Самары и я. Мы отступали вместе с белыми вплоть до Читы, откуда в 1920 г. вернулись в Самару. Здесь отец мой снова продолжал служить на жел<езной> дор<оге>. В 1925 г. он умер.
Вопрос: Что делал ваш отец на территории белых?
Ответ: Также служил на жел<езной> дор<оге>. Он эвакуировался из Самары вместе с Управлением Сам<арско>-Златоуст<инской> жел<езной> дор<оги> и продолжал служить в этом же Управлении в качестве пом<ощника> завед<ующего> отделом статистики службы тяги.
Вопрос: А Вы что делали на территории белых?
Ответ: Ничего; жила все время при отце.
Вопрос: Указывали ли Вы при поступлении на советскую службу факт пребывания Вашего на территории белых и службу отца у белых?
Ответ: Нет, все это я скрывала.
Вопрос: Почему Вы скрывали это?
Ответ: Моя мать умерла, когда я была еще ребенком. Кроме отца никого из родных у меня не было. При уходе моего отца с белыми мне было 17 лет, и я оставалась в Самаре без всяких средств к существованию. Будучи в силу этого вынужденной следовать за отцом на территорию белых, я впоследствии скрывала это обстоятельство, считая себя вполне советским человеком. Никаких симпатий к белым я никогда не питала.
Вопрос: Зачем же в таком случае Вы скрывали пребывание у белых?
Ответ: Мне было стыдно признаться в этом перед советской общественностью. Насколько мне известно, отец мой службу у белых никогда не скрывал.
Вопрос: В анкетных данных Вы указываете, что никаких близких родственников не имеете. Имели ли Вы когда-либо братьев или сестер?
Ответ: Признаю, что у меня был старший брат, Виктор. При Керенском он учился в юнкерском артиллерийском училище в Петрограде, а незадолго до чешского переворота прибыл в Самару. Затем он поступил в ряды белой армии, вместе с которой отступил из Самары. Служил он в качестве прапорщика в отряде Каппеля и был убит в боях с Красной армией под Курганом. С момента отступления от Самары я виделась с братом только один раз, когда он приезжал на два дня к нам в Златоуст, где мы проживали с отцом.
То обстоятельство, что брат мой служил в каппелевских отрядах и был убит в боях с Кр<асной> армией, я также все время скрывала.
Вопрос: Когда и для каких целей Вы прибыли в Москву?
Ответ: В Москву я приехала в 1921 г. для продолжения образования и была зачислена слушательницей в 1-й МГУ на ФОН.
Вместе со мной из Самары в Москву приехала моя подруга МУХАНОВА, Екатерина Константиновна, и наш общий знакомый – ОСТАШЕВ Матвей. Все мы втроем получили одну маленькую комнату на М<алой> Никитской ул<ице>. В 1922 г. мы встретили в Москве нашего близкого знакомого по Самаре – СКАЛОВА, Георгия Борисовича, который предложил мне и МУХАНОВОЙ переселиться к нему на квартиру по Армянскому пер., куда мы и переехали.
Вопрос: Что Вам известно о СКАЛОВЕ?
Ответ: Как я уже говорила, СКАЛОВА я знаю с детских лет по Самаре. Мне известно, что он происходит из дворянской семьи. После революции он вступил в коммунистическую партию, жил в Ленинграде, Кронштадте, потом был в Туркестане и впоследствии уехал в Китай. Оттуда он вернулся под фамилией СИНАНИ. СКАЛОВ как-то рассказывал мне, что в период революции он состоял в партии меньшевиков. В последнее время он работал в Москве, в Коминтерне.
Вопрос: А что Вам известно о службе СКАЛОВА у белых?
Ответ: Об этом я ничего не знаю.
Вопрос: Где он находился во время чешского переворота в Самаре?
Ответ: Это мне неизвестно. Насколько вспоминаю, в Самаре его не было.
Вопрос: Знал ли СКАЛОВ Вашего брата – каппелевского офицера?
Ответ: Нет.
Вопрос: Было ли известно СКАЛОВУ, что Ваш брат убит в боях с Кр<асной> армией и что сами Вы отступали с белыми?
Ответ: Да, все это ему было известно с моих слов.
Вопрос: Кого Вы встречали у СКАЛОВА за время Вашего проживания в его квартире?
Ответ: За время моего пребывания на квартире у СКАЛОВА я встречала там разных лиц, останавливавшихся у него на жительство. В большинстве все эти лица являлись в прошлом товарищами СКАЛОВА по Самаре. Из таких лиц я вспоминаю:
1) ГЕЙЕРА, Александра, – быв<шего> белого офицера, в данное время занимающегося журналистикой.
2) СИДОРОВА, Александра Ивановича, – быв<ший> летчик колчаковской армии. Происходит он из состоятельной семьи, отец его был доверенным какой-то крупной фирмы.
Насколько мне известно, сейчас СИДОРОВ является конструктором.
Остальных фамилий не помню.
Вопрос: Что Вам известно о МУХАНОВОЙ?
Ответ: С МУХАНОВОЙ, Екатериной, я знакома по Самаре. Она происходит из дворянской семьи. Отец ее уходил из Самары с белыми войсками. До 1927 или 1928 г. я работала вместе с ней в институте Ленина, и тогда мы встречались повседневно. После ее ухода из института (она была сокращена) я встречалась с ней реже, а за последние годы мы встречались не более одного раза в месяц.
Вопрос: Следствию известно, что МУХАНОВА, будучи враждебно настроена в отношении Советской власти, распространяла клеветнические измышления по адресу руководителей партии и правительства. Что можете Вы показать по этому поводу?
Ответ: Об этом мне ничего не известно. Я всегда считала ее человеком советским.
Вопрос: Вы говорите неправду. Нам известно, что МУХАНОВА систематически распространяла из контрреволюционных побуждений клевету в отношении руководителей партии и правительства. Требуем от Вас правдивого ответа по данному вопросу?
Ответ: Никакой клеветы она мне никогда не передавала.
Вопрос: Что рассказывала Вам МУХАНОВА об обстоятельствах ее поступления на работу в Кремль?
Ответ: МУХАНОВА рассказывала, что на работу в Кремль ее рекомендовала сотрудница правительственной библиотеки – ЖУРАВЛЕВА, с которой она до этого совместно работала в библиотеке Комакадемии.
Вопрос: Что Вам известно о знакомстве МУХАНОВОЙ с иностранцами?
Ответ: МУХАНОВА рассказывала мне, что, будучи в 1933 г. в отпуску в доме отдыха ГАБТа близ Туапсе, она познакомилась там с какой-то сотрудницей английского или германского посольства. Она отзывалась об этой новой ее знакомой как об интересном культурном человеке. Чувствовалось, что МУХАНОВА имеет к ней особое расположение и симпатию.
Вопрос: Как фамилия этой сотрудницы посольства?
Ответ: Фамилию ее МУХАНОВА не называла.
Вопрос: Как развивалось в дальнейшем это знакомство?
Ответ: МУХАНОВА говорила, что эта сотрудница посольства звонила ей по служебному телефону в Кремль, из чего я заключила, что связь между ними сохранялась в дальнейшем.
Вопрос: Посещала ли эта сотрудница посольства квартиру МУХАНОВОЙ?
Ответ: Не знаю, она мне ничего об этом не говорила.
Вопрос: Предлагали ли Вам МУХАНОВА знакомство с сотрудницей посольства?
Ответ: Нет.
Вопрос: Что еще МУХАНОВА говорила Вам об этой сотруднице посольства и, в частности, о характере их взаимоотношений?
Ответ: МУХАНОВА говорила, что она была на квартире у этой сотрудницы посольства. О характере их взаимоотношений мне ничего не известно. Я указывала МУХАНОВОЙ на необходимость порвать эту связь, мотивируя это тем, что ей как работающей в правительственной библиотеке неудобно поддерживать знакомство с сотрудниками иностранных дипломатических учреждений.
Вопрос: Как реагировала на это предупреждение МУХАНОВА?
Ответ: Она ответила, что о знакомстве ее с сотрудницей посольства знает Георгий СКАЛОВ, которому сама она об этом рассказала.
Вопрос: С кем из сотрудников правительственной библиотеки МУХАНОВА поддерживала наиболее близкие отношения?
Ответ: Судя по ее рассказам, наиболее близкие отношения она поддерживала с Ниной Александровной РОЗЕНФЕЛЬД.
Вопрос: Знакомы ли Вы лично с РОЗЕНФЕЛЬД?
Ответ: Нет.
Вопрос: Что рассказывала Вам МУХАНОВА о РОЗЕНФЕЛЬД?
Ответ: МУХАНОВА рассказывала, что РОЗЕНФЕЛЬД является в прошлом женой брата КАМЕНЕВА, что у нее взрослый сын, что сама она часто бывает на квартире у Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД, с которой поддерживает близкие, дружеские отношения. Незадолго до ареста МУХАНОВОЙ она зашла ко мне в институт и рассказала, что Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД арестована. В связи с этим МУХАНОВА высказала опасение за свою судьбу, заявив, что она ждет ареста.
Вопрос: Интересовались ли Вы, чем вызваны опасения МУХАНОВОЙ?
Ответ: Да, я спросила ее об этом. Она ответила, что, будучи в близких отношениях с РОЗЕНФЕЛЬД, она опасается своего ареста.
Вопрос: Выше Вы показали, что считали МУХАНОВУ советски-настроенным человеком. Между тем, МУХАНОВА арестована как активная участница белогвардейской террористической организации. МУХАНОВА показывает, что Вам были известны ее белогвардейские взгляды и террористические намерения. Признаете ли Вы это?
Ответ: Я признаю, что МУХАНОВА действительно питала чувства резкой враждебности в отношении советской власти и ее руководителей. В неоднократных со мною разговорах МУХАНОВА доказывала, что политика коллективизации ведет страну к гибели и вымиранию населения, что крестьянство голодает, что часть инженерно-технической интеллигенции невинно арестовывается и подвергается постоянным репрессиям и гонениям со стороны Советской власти.
Виновником всех этих бедствий страны МУХАНОВА считала Сталина, в отношении которого она проявляла чувство особой озлобленности.
Вопрос: В чем конкретно проявлялась эта “особая озлобленность”?
Ответ: Она отзывалась о Сталине с чувством ненависти.
Вопрос: Кто еще из Ваших и МУХАНОВОЙ общих знакомых разделял ее контрреволюционные взгляды?
Ответ: Контрреволюционные взгляды и убеждения МУХАНОВОЙ разделяла Надя СКАЛОВА – сестра Георгия СКАЛОВА. Я бы сказала, что у СКАЛОВОЙ были еще более злобные контрреволюционные настроения, чем у МУХАНОВОЙ, которые особо усилились и обострились после того, как партийная организация не утвердила ее перевода из кандидатов в члены ВКП(б).
Она с нетерпением ждала войны, будучи уверенной, что в результате войны советская власть будет свергнута. Обосновывала она это тем, что в массах населения царит недовольство политикой советской власти.
Вопрос: Вы говорите об озлобленности и недовольстве, проявлявшихся у МУХАНОВОЙ и СКАЛОВОЙ; а как Вы лично реагировали на эти контрреволюционные проявления их настроений?
Ответ: Я не оспаривала их высказываний, молча их выслушивая.
Вопрос: Это неправда. Показаниями МУХАНОВОЙ установлено, что Вы не только разделяли полностью ее контрреволюционные взгляды, но и входили в белогвардейскую организацию в Москве, ставившую своей задачей активную борьбу с советской властью.
Что можете Вы показать по этому поводу?
Ответ: Я категорически отрицаю свою принадлежность к каким-либо антисоветским организациям. Контрреволюционных взглядов МУХАНОВОЙ и СКАЛОВОЙ я не разделяла.
Вопрос: Показаниями МУХАНОВОЙ от 28/III установлено, что Вам были известны ее террористические намерения в отношении т. Сталина. Требуем от Вас правдивого ответа по этому вопросу?
Ответ: Я это отрицаю. О террористических намерениях МУХАНОВОЙ мне ничего не известно.
Вопрос: Знаете ли Вы ИВАНОВУ, Галину Марьяновну?
Ответ: Да, я знакома с ней в течение многих лет. Встречалась я с ней на квартире у Георгия СКАЛОВА, на Армянском пер. В дальнейшем я виделась с ИВАНОВОЙ несколько раз на квартире у Нади СКАЛОВОЙ. На политические темы я с ней не говорила и взглядов ее не знаю.
Вопрос: В начале допроса Вы показали, что скрывали свое пребывание у белых “из стыда перед советской общественностью”. Позднее Вы признали, что скрыли наличие у Вас в прошлом брата-белогвардейца, погибшего в боях с Красной армией.
Мотивы, которые Вы приводите в оправдание сокрытия Вашего прошлого, не выдерживают критики и являются ложными. Укажите, по каким причинам Вы скрывали все эти факты?
Ответ: Признаю, что все эти факты я скрывала из опасения, что мне как уходившей с белыми и сестре белогвардейского офицера, погибшего в боях с кр<асной> армией, будет закрыт доступ в ВУЗ, а впоследствии – на государственную службу.
Вопрос: Знала ли МУХАНОВА и СКАЛОВА, что Вы скрываете свое прошлое?
Ответ: Да, обе они это знали. –
Протокол мною прочитан, ответы на вопросы записаны правильно. –
ПЕРЕЛЬШТЕЙН.
ДОПРОСИЛ:
ПОМ. НАЧ. ОО ГУГБ: (ГЕНДИН)
Верно: Уп. II СПО Светлов
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 110, Л. 101-111.
