ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
от 6 ноября 1935 года.
ВОПРОС: Кто с Вами говорил о необходимости применения индивидуального террора к руководителям партии и Советского правительства Украины?
ОТВЕТ: О необходимости применения индивидуального террора к руководителям партии и советского правительства Украины со мной говорили НЫРЧУК и КОКОШКО в апреле и в июне месяцах 1935 года.
Во время встречи с НЫРЧУКОМ на ул. Карла Либкнехта (б<ывшая> Левашевская), после того, как мы обменялись несколькими фразами по личным вопросам, он начал высказывать свою злобу к руководству Центрального Комитета Партии. В этой беседе НЫРЧУК говорил мне, чтобы я не падал духом, сохранил себя, поскольку мы должны еще поработать. Нажим и гонение против нас со стороны Центрального Комитета Партии и особенно П.П. ПОСТЫШЕВА мы должны переносить терпеливо и готовиться к ответу против того, что делает ЦК КП(б)У и, главным образом, ПОСТЫШЕВ, не останавливаясь ни перед какими мерами. НЫРЧУК говорил, что вместе с ним в организации террора активно работают ГЛУХЕНКО и МУХИН. Спрашивал меня, встретил ли я ШАБЛИЕВСКОГО и ЗОЛОТАРЕВА, на что я ему ответил утвердительно.
В таком же направлении со мной говорил участник боевой террористической организации КОКОШКО у него в кабинете в Историческом Музее.
ВОПРОС: Руководитель террористической боевой организации НЫРЧУК следствию показал, что ваша организация выделила вас для исполнения террора над руководителями партии и советского правительства Украины. Что Вы можете сказать по этому вопросу?
ОТВЕТ: Прямых заданий от НЫРЧУКА о подготовке к исполнению теракта я не получал. В разговоре со мной он высказал свое пожелание, чтобы я вместе с ним в этой части поработал. Более прямее со мной говорил об этом КОКОШКО, который, ведя разговор о терроре против руководителей партии ПОСТЫШЕВА и других, сказал мне, что я должен сделать все что я смогу в подготовке террора.
ВОПРОС: Против кого намечался индивидуальный террор вашей боевой террористической организации?
ОТВЕТ: Из беседы с НЫРЧУКОМ мне было известно, что боевая террористическая организация готовит террор против П.П. ПОСТЫШЕВА, других руководителей партии и советского правительства Украины он не называл. О том, что наша организация готовила террор, кроме ПОСТЫШЕВА, над С.В. КОССИОРОМ и БАЛИЦКИМ я узнал из беседы с КОКОШКО. КОКОШКО говорил, что все зло, которое направлено против нас, т.е. троцкистов и националистов, исходит, главным образом, от КОССИОРА, ПОСТЫШЕВА и БАЛИЦКОГО. Мнение НЫРЧУКА и КОКОШКО я разделял и одновременно заявлял, что мое участие в подготовке к террору зависит от того, как разрешится мой личный вопрос – восстановление в партии и, главным образом, в получении удовлетворяющей меня работы.
ВОПРОС: В протоколе допроса от 28.X 35 г. Вы показали, что в террористической боевой организации состоят: НЫРЧУК, ГЛУХЕНКО, МУХИН, НИЖНИК, РОЗАНОВ, КОКОШКО, ЗОЛОТАРЕВ, ШАБЛИЕВСКИЙ, ЛЕХТМАН, КАУФМАН и ЧЕРНИН. Откуда Вам известно о их принадлежности к боевой террористической организации?
ОТВЕТ: О том, что НЫРЧУК, ГЛУХЕНКО, МУХИН, НИЖНИК, РОЗАНОВ, КОКОШКО, ЗОЛОТАРЕВ, ЛЕХТМАН, ШАБЛИЕВСКИЙ и КАУФМАН являются участниками террористической боевой организации, мне хорошо известно из разговоров, которые у меня были с ними.
Что НЫРЧУК занимал руководящее положение в организации, я знал из личных бесед с ним же. Из бесед, имевших место с НЫРЧУКОМ, мне стало известно о принадлежности к нашей организации ГЛУХЕНКО, МУХИНА, ШАБЛИЕВСКОГО, ЗОЛОТАРЕВА, ЛЕХТМАНА и НИЖНИКА. В разговоре с НЫРЧУКОМ, когда он убеждал меня принять активное участие в подготовке террористического акта, НЫРЧУК говорил, что у него имеется целый ряд лиц, активно работающих в этом направлении, называл ГЛУХЕНКО, МУХИНА, ШАБЛИЕВСКОГО, ЗОЛОТАРЕВА, ЛЕХТМАНА и НИЖНИКА, особенно подчеркивал активность ГЛУХЕНКО и МУХИНА.
Кроме того, с ШАБЛИЕВСКИМ и ЗОЛОТАРЕВЫМ у меня были личные встречи, о которых я уже указывал в предыдущих показаниях.
Об участии КОКОШКО в нашей организации мне известно из его личных слов.
О принадлежности РОЗАНОВА к террористической боевой организации знаю также со слов РОЗАНОВА.
Во время встречи в здании Украинской Ассоциации Марксо-Ленинских Институтов РОЗАНОВ в беседе о переводе контрреволюционного подполья на террористические позиции упоминал КАУФМАНА. Какое положение занимает КАУФМАН в организации, я лично не знаю. Мне только известно о его деятельности в контрреволюционном подполье, о чем я показал в прежних протоколах допроса.
Данными о террористической деятельности ЧЕРНИНА не располагаю. Знал я его контрреволюционное настроение и деятельность по подполью в 1931-34 годах. Из бесед с ним осенью 1934 года у меня сложилось твердое мнение, что настроение и политические взгляды ЧЕРНИНА остались прежними.
ВОПРОС: В протоколах допроса от 28 и 29.X-35 года Вы показали, что в Лесотехническом, Агрохимическом, Механизации Сельского Хозяйства и Зоотехническом Институтах в Голосиево организованы контрреволюционные группы боевой террористической организации. Что Вам известно о террористической деятельности этих групп?
ОТВЕТ: О террористической деятельности существовавших контрреволюционных групп в Институтах Голосиево мне ничего неизвестно. Как участник контрреволюционного подполья того периода я знал о проводимой пропаганде и о связях участников этих групп между собой, но конкретными фактами террористической деятельности их не располагаю.
ВОПРОС: Почему Вы их называете группами террористической боевой организации?
ОТВЕТ: Точных данных о связях этих групп с нашей террористической боевой организацией у меня нет. Отъявленная контрреволюционная пропаганда, выдуманная ложь и клевета о голоде и людоедстве, распространявшиеся в Агрохимическом и других институтах Голосиево, против которой в то время выступал и я, – свидетельствовали об активизации деятельности участников указанных мною групп. Также не имею конкретных данных о связях и деятельности в Институте в последнее время участников нашей организации КАУФМАНА, ГЛУХЕНКО, ЛЕХТМАНА и НИЖНИКА, но в тот период они, работая в Институтах, были тесно связаны с названными мною группами и руководили их деятельностью. Только по этим соображениям я назвал эти группы группами боевой террористической организации.
ВОПРОС: В протоколе допроса от 31.Х-35 г. на вопрос о деятельности нашей [1] боевой террористической организации Вы показали о контрреволюционной деятельности троцкистско-националистического меньшевистского подполья. В чем заключалась практическая деятельность боевой террористической организации?
ОТВЕТ: Практическая деятельность нашей боевой террористической организации, о деятельности которой мне известно из разговоров с НЫРЧУКОМ, РОЗАНОВЫМ, КОКОШКО и другими, – заключалась: в проведении контрреволюционной пропаганды, в распространении всевозможной клеветы на руководство партии и советского правительства, в обработке колеблющихся элементов и привлечении их в организацию и в подготовке террора против ПОСТЫШЕВА, КОССИОРА и БАЛИЦКОГО.
ВОПРОС: В протоколе допроса от 31.X-35 г. на вопрос о Вашей деятельности в боевой террористической организации Вы показали о своем участии в контрреволюционном подполье. Расскажите подробно о Вашей практической деятельности как участника боевой террористической организации?
ОТВЕТ: Моя практическая деятельность как участника организации заключается в том, что я принимал участие в разговорах с НЫРЧУКОМ, КОКОШКО и РОЗАНОВЫМ о террористических намерениях организации и поддерживал их террористические позиции. Проводил контрреволюционную пропаганду, в частности, в 1935 году у меня были разговоры антипартийного порядка с ПЕРЕНКО, ЛЬВОВИЧЕМ, КОТЛЯР и друг<ими>. Высказывал перед ПЕРЕНКО и ЛЬВОВИЧЕМ недовольство политическим режимом, увязывая разговоры с вопросом исключения меня из партии. ПЕРЕНКО и ЛЬВОВИЧ поддерживали мои настроения, а многие просто высказывали мне свое сочувствие. –
Показания мною прочитаны и с моих слов записаны верно
ЗВАДА.
ДОПРОСИЛ:
УПОЛНОМОЧЕННЫЙ СПО (ГРЕЧИХИН)
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 248, Л. 109-112.
[1] Так в тексте.
