ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
Обвиняемого НОСКОВА Ивана Ивановича
от 27-го октября 1936 года. –
Вопрос: Показаниями арестованных участников контрреволюционной организации, осуществлявшей свою преступную работу на шахтах Кемеровского рудоуправления ЛЯШЕНКО, АНДРЕЕВА и др<угих>, а также рядом документов Вы достаточно изобличены в том, что входили в состав этой организации, вели активную контрреволюционную работу. На этом основании следствие предъявляет вам обвинение по ст. 58-7-9-11 УК (зачитывается постановление о предъявлении обвинения НОСКОВУ И.И.).
Намерены ли Вы и дальше отрицать свою вину?
Ответ: Я признаю себя виновным только в той части обвинения, где говорится о моем активном участии в организации взрыва, происшедшего на шахте “Центральная” 23 сентября сего года, в результате которого погибло 9 человек горняков и 15 тяжело ранено. Я готов отвечать перед судом за гибель рабочих.
Вопрос: Вы скрываете свое участие в контрреволюционной организации?
Следствие еще раз Вас предупреждает о том, что оно располагает неопровержимыми против Вас уликами, и предупреждает Вас об очных ставках с другими участниками организации.
Ответ: Нет, от очных ставок я отказываюсь. Я решил давать правдивые показания.
Вопрос: С какого времени вы являетесь участником контрреволюционной троцкисткой организации?
Ответ: В троцкистскую организацию я был вовлечен в июне месяце 1935 года.
Вопрос: Кем вы были вовлечены в состав контрреволюционной троцкистской организации?
Ответ: В троцкистскую организацию я был вовлечен ДРОБНИСОМ Я.Н.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы были вовлечены в организацию?
Ответ: Я хочу быть искренним и должен признать, что троцкистские настроения и сомнения в правильности линии ЦК у меня зародились еще в период 1929-1936 г.г. Это произошло на почве моего неверия во взятые темы индустриализации страны я совершенно не был согласен с теми темпами колхозного строительства, какими оно проводилось ЦК. Я считал, что эта неправильная политика ЦК является следствием созданного ЦК и СТАЛИНЫМ режима в партии. В 1932 г. я подвергся обработке троцкистом ПАШКОВСКИМ, который тогда вместе со мной работал на хозяйственной работе в Анжеро-Судженском рудоуправлении Кузбассугля. ПАШКОВСКИЙ чрезвычайно озлобленный человек. Он зло критиковал линию ЦК и особенно СТАЛИНА. В результате моего с ним общения в течение года я сделался убежденным троцкистом, но организационной связи с троцкистами не имел до моего приезда в Кемерово и встречи с ДРОБНИСОМ.
Вопрос: Как произошла ваша первая встреча с ДРОБНИСОМ в Кемерово?
Ответ: ДРОБНИС в Кемерово был видной фигурой в том смысле, что о нем была молва как о видном троцкисте. Уже это одно потянуло меня на сближение с ним. Первая моя встреча с ДРОБНИСОМ состоялась в его служебном кабинете весной 1935 года.
Вопрос: По какому поводу вы встретились с ДРОБНИСОМ?
Ответ: Не помню точно, но я имел непосредственный, целевой стык с ДРОБНИСОМ как с зам<естителем> директора Химкомбината по вопросам о расчетах за уголь и вообще по поставкам угля комбинату.
Вопрос: Продолжайте ваши показания о вовлечении Вас ДРОБНИСОМ в контрреволюционную троцкистскую организацию.
Ответ: В эту первую встречу ДРОБНИС стал мне в самых ярких красках разрисовывать работу Химкомбината и наших шахт. Он очень распинался и расхваливал политику, проводимую партией. Я же сразу стал возражать ДРОБНИСУ и сказал ему, что я успел ознакомиться, рабочие не строительстве комбината и на шахтах живут очень плохо. ДРОБНИС скривил лицо и с деланным жеманством мне заявил, что так говорить нельзя, что это чистой воды троцкизм, что за это могут исключить из партии и, чего доброго, посадить в тюрьму. “Но ты, – сказал ДРОБНИС, – не бойся. Я рассказывать об этом никому не буду. Ты, конечно, говорил правду, но теперь вся правда признается троцкизмом, и за это выгоняют из партии и садят в тюрьму”. На этом наш первый разговор окончился, но я ушел от ДРОБНИСА уже им заинтригованный.
Вопрос: Это все, о чем вы говорили с ДРОБНИСОМ в первую встречу?
Ответ: Да, это все. Может быть, мы поговорили бы и больше, но встреча была в служебной обстановке, и ДРОБНИСА ожидали посетители.
Вопрос: Когда была следующая ваша встреча с ДРОБНИСОМ?
Ответ: Следующая встреча с ДРОБНИСОМ была вскоре после этого, в июне 1935 года. В этот раз ДРОБНИС сам позвонил мне по телефону и просил меня заехать к нему на службу по вопросу об отгрузке угля Химкомбинату. Быстро разрешив деловые вопросы, ДРОБНИС стал интересоваться о положении дела с добычей угля и о настроении рабочих.
Вопрос: Какую вы дали информацию ДРОБНИСУ?
Ответ: Я в соответствии со своими троцкистскими настроениями дал ДРОБНИСУ самую мрачную, клеветническую информацию о недовольстве рабочих и о их плохом материальном и бытовом положении. Я сказал, что с добычей угля дела идут плохо. Здесь же я рассказал ДРОБНИСУ о моих личных настроениях, о том, что работать мне не хочется, так как в дело, которое я делаю, – я сам не верю, и что у меня вообще отваливаются руки. ДРОБНИС сказал мне почти буквально следующее: “Ты что думаешь, у тебя одного руки отваливаются и что тебе одному ничего не хочется делать? Я сам делаю вид, что много работаю, а на самом деле вся эта работа по тем настроениям, какие у меня есть, – рвотный порошок. Да и мало ли сейчас таких людей, как мы с тобой,” – заявил ДРОБНИС. Потом он резко перервал разговор и, пытливо всматриваясь в меня, спросил: “Ну, и что ты думаешь делать? Ведь теперь запрещено бежать от трудностей”. После этого я ДРОБНИСУ откровенно рассказал о том, что я давно разделяю взгляды троцкистов, являюсь убежденным троцкистом и не верю в то, что делает ЦК. ДРОБНИС учинил мне форменный допрос: с кем из троцкистов я был знаком, с кем общался, связан ли был с кем организационно и т.д. После этого, видимо, убедившись из моих ответов, что я говорю правду, он повел со мной уже откровенный разговор о троцкисткой организации.
Вопрос: Что вам говорил ДРОБНИС о троцкистской организации?
Ответ: ДРОБНИС мне сказал, что в Кемерово существует троцкистская организация, которая ведет под его руководством активную борьбу с ЦК, и что он лично связан с видными троцкистами в Москве. ДРОБНИС предложил мне вступить в эту организацию.
Вопрос: ДРОБНИС назвал вам троцкистов, с которыми он связан в Москве?
Ответ: В этот раз он мне никого не назвал ни в Кемерово, ни в Москве. Позднее, при встречах с ДРОБНИСОМ, когда я активно включился в работу троцкисткой организации, ДРОБНИС, видимо, как следует проверив меня, рассказал мне, что троцкисты с зиновьевцами объединились, что у них существует свой объединенный центр, и что он – ДРОБНИС непосредственно связан по троцкисткой работе с Юрием ПЯТАКОВЫМ.
Вопрос: Вы дали свое согласие ДРОБНИСУ на участие в контрреволюционной троцкисткой организации?
Ответ: Да, я такое согласие дал, так как это полностью отвечало моим убеждениям.
Вопрос: Какие указания вы получили от ДРОБНИСА после привлечения Вас в контрреволюционную троцкистскую организацию?
Ответ: В этот же раз ДРОБНИС мне сказал, чтобы я очень осторожно сколачивал в рудоуправлении троцкистскую группу из лиц, пользующихся авторитетом и доверием в парторганизации. Но он категорически запретил без доклада ему ни с кем прямо об организации разговоров не вести. ДРОБНИС мне сказал: “Ты сначала прощупай людей. Надо находить скрытых троцкистов или обиженных членов партии – вот с такими, как у тебя настроениями. Прощупывай их, а потом, когда вместе обсудим, тогда и будем решать – годится этот человек для участия в нашем деле или нет”.
Особенно ДРОБНИС предупредил меня бояться шпиков ГПУ и быть подальше от тех людей, которые сидели в ГПУ.
Вопрос: Кого вы привлекли в контрреволюционную организацию?
Ответ: В рудоуправлении, где я тогда работал, подходящих для привлечения в организацию людей я не нашел, а с августа месяца 1935 года я был переведен управляющим шахты “Центральная”.
Вскоре туда же прибыли инженеры ШУБИН и КУРОВ. Этих обоих я вовлек в троцкистскую организацию.
Вопрос: Как вы это сделали?
Ответ: ШУБИН старый троцкист, а КУРОВ был обработан ШУБИНЫМ в троцкистском духе, так что никакого труда не составляло их обоих привлечь к активной троцкисткой работе.
Вопрос: Откуда вам было известно, что ШУБИН старый троцкист?
Ответ: ШУБИН сразу по приезде в полушутливом тоне предупредил меня, что он, как он выразился, “бывший троцкист”; я его спросил: “А как КУРОВ?” Он ответил: “А этот мне сочувствующий”, – и засмеялся. Я этими людьми заинтересовался. Имея установку ДРОБНИСА на привлечение в организацию именно такого сорта людей, как ШУБИН и КУРОВ, я приблизил их к себе. Мною назначены были им повышенные оклады жалованья, и они сделались постоянными людьми в моем доме. ШУБИН сам рассказал мне о своей троцкисткой работе в Москве и при этом показал себя резко враждебно настроенным по отношению к линии партии, которую проводят ЦК и СТАЛИН. Я очень быстро убедился, что ШУБИН не разоружившийся, и прямо предложил ему работать в троцкистской организации.
Вопрос: Как на это реагировал ШУБИН?
Ответ: ШУБИН меня спросил, кто помимо меня работает в организации. Я ему ответил, что организацию возглавляет ДРОБНИС, и на шахтах Кемеровского рудоуправления эта работа поручена мне, где я ее только начинаю. ШУБИН, когда услышал фамилию ДРОБНИСА, остался этим очень доволен и сказал мне, что в троцкистких кругах ДРОБНИС считается большим человеком, и что он охотно с ним и со мною будет работать в организации.
Вопрос: Какие вы дали поручения ШУБИНУ?
Ответ: Подготовить для вовлечения в троцкистскую организацию КУРОВА.
Вопрос: Как выполнил ваше поручение ШУБИН?
Ответ: ШУБИН через короткое время мне сообщил, что КУРОВ им подготовлен для привлечения к активному участию в работе организации.
Вопрос: Кто вербовал в организацию КУРОВА? Вы или ШУБИН?
Ответ: Мы вербовали оба у меня на квартире.
Вопрос: КУРОВ дал свое согласие участвовать в организации?
Ответ: КУРОВ согласился участвовать в организации.
Вопрос: ДРОБНИСА вы информировали о вербовке ШУБИНА и КУРОВА?
Ответ: Я его предварительно информировал. Подучив от него согласие на привлечение этих лиц в организацию, я только тогда завербовал ШУБИНА и КУРОВА.
Вопрос: Какие вы в дальнейшем получали указания по контрреволюционной работе от руководителя организации ДРОБНИСА?
Ответ: В конце 1935 года, при очередной встрече с ДРОБНИСОМ он мне заявил, что имеет ко мне серьезный разговор. Он рассказал мне, что троцкисты давно стали на путь активной борьбы со сталинской политикой, но “боремся мы, – сказал ДРОБНИС, – уже не словами, а делами. Хватит, – сказал ДРОБНИС, – Болтали-болтали и доболтались до того, что если <бы> не маневр, сделанный в свое время видными троцкистами с двурушнической капитуляцией, то все бы сидели в ссылке и в лагерях, и вся троцкистская работа была бы парализована. Потом сказал ДРОБНИС: “Рабочих теперь уже сумели задобрить, и их словами не возьмешь. Чтобы бороться за наше дело и за власть, надо не стесняться кое-кого обухом по голове ударить. Другие скорее поймут”. Я еще плохо понимал в чем дело и спросил ДРОБНИСА: “Что же, ты заставляешь меня рабочих обухом по голове бить?” – а ДРОБНИС мне ответил: “Чем хочешь, тем и бей. В борьбе никакими средствами брезговать не надо. Ты имей ввиду, что лозунг Троцкого, который мне лично передал Юрий ПЯТАКОВ, сейчас только один: “Чем хуже – тем лучше”. Разжечь недовольство среди рабочих против ЦК – дело не легкое, и тут половинчатые меры не годятся”.
Вопрос: Вы согласились с этими установками троцкистского руководства?
Ответ: Да, ДРОБНИС меня в этом убедил. В принципе, я дал ему согласие на это дело пойти, а практически обещал продумать свой план действий. ДРОБНИС мне при этом сказал, чтобы я прощупал главного инженера ПЕШЕХОНОВА, он шахтинец, сидел в тюрьме, что он уже все “прелести” видел. По всем данным, сказал ДРОБНИС, человек ПЕШЕХОНОВ озлобленный и на любое дело пойдет. Я ответил, что эти соображения правильны и что я работу ПЕШЕХОНОВА и связанных с ним тесно инженеров: АНДРЕЕВА, ЛЯШЕНКО, ЛЕОНЕНКО и КОВАЛЕНКО, – взял на подозрение, так как действия их явно вредительские.
Вопрос: Что вам на это ответил ДРОБНИС?
Ответ: ДРОБНИС мне сказал, что надо этих людей обязательно использовать для активной подрывной работы.
Вопрос: Как вы связались с группой ПЕШЕХОНОВА?
Ответ: Я дал поручение ШУБИНУ и КУРОВУ прощупать настроение работающих с ними инженеров КОВАЛЕНКО и ЛЕОНЕНКО, так как они были замечены нами во вредительских действиях, и от них узнать – организованно ли они действуют или работают вразброд.
Вопрос: Что вам сообщили ШУБИН и КУРОВ?
Ответ: ШУБИН и КУРОВ очень быстро узнали от ЛЕОНЕНКО, что у них есть своя фашистская группа, которая связана с немцами и ведет на шахте “Центральная” вредительские действия.
Вопрос: Что вы после этого сделали?
Ответ: Пошел к ДРОБНИСУ и проинформировал его об этом.
Вопрос: Какие вам указания дал ДРОБНИС?
Ответ: ДРОБНИС предложил мне повести разговор непосредственно с ПЕШЕХОНОВЫМ, припугнуть его и потребовать от него и его группы более активных действий.
Вопрос: Как вы выполнили поручение ДРОБНИСА?
Ответ: С ПЕШЕХОНОВЫМ я был в хороших отношениях. Он о моих отрицательных взглядах на политику ЦК знал до этого, так как, бывая у него дома (я брал уроки у ПЕШЕХОНОВА), я часто высказывал резко-враждебные суждения по адресу руководства ЦК и СТАЛИНА. После указаний ДРОБНИСА я решил ПЕШЕХОНОВУ поставить прямо вопрос о совместной борьбе за изменение существующего строя.
Вопрос: Что вам ответил ПЕШЕХОНОВ?
Ответ: ПЕШЕХОНОВ мне сказал буквально следующее: “Я давно с вами хотел поговорить, Иван Иванович, да я не решался как-то с вами об этом разговаривать. Ну, а раз вы заговорили, то я вам скажу, что мои люди довольно активно ведут работу, так чтобы будущие кемеровские военные, химические заводы уголька своего не имели. Потом, – сказал ПЕШЕХОНОВ, – мне трудно этим делом руководить, так как тут нужен человек с характером и человек такой, который был бы вне подозрений, а я, как вы знаете, шахтинец. Поэтому вам, Иван Иванович, и все карты в руки”.
Вопрос: Что ПЕШЕХОНОВ вам рассказал об организованной структуре возглавлявшейся им контрреволюционной группы?
Ответ: ПЕШЕХОНОВ мне сказал, что его группа состоит преимущественно из молодых, фашистски настроенных инженеров, на которых большое влияние оказали работавшие на шахте немцы. Группа эта очень отпетая и требует все время, чтобы ее держали в руках. “Мы уже сколько натворили делов, – сказал ПЕШЕХОНОВ, – что не знаю, как выпутаемся”.
Вопрос: ПЕШЕХОНОВ вам сказал, кем руководится его фашистская группа?
Ответ: ПЕШЕХОНОВ мне сказал, что возглавляемая им фашистская группа входит в состав фашистской организации, руководимой главным инженером треста “Кузабассуголь” Михаилом Степановичем СТРОИЛОВЫМ, который связан с немцами. ПЕШЕХОНОВ мне сказал, что немецкие агенты сидят почти по всем рудникам Кузбасса и в союзе с этой фашистской организацией СТРОИЛОВА ведут в Кузбассе разрушительную работу.
Вопрос: Вы ДРОБНИСА об этом информировали?
Ответ: Да, информировал.
Вопрос: Как отнесся к этому ДРОБНИС?
Ответ: ДРОБНИС сказал, что он об этом информирован, и что теперь дело только за мной как за организатором. “…Люди у тебя есть, – сказал ДРОБНИС, – Давай дело”.
Вопрос: Какая конкретно подрывная работа была развернута вами совместно с ПЕШЕХОНОВЫМ в целях подготовки взрыва на шахте “Центральная” Кемеровского рудника?
Ответ: Мы с ПЕШЕХОНОВЫМ решили подрывную работу распространять в первую очередь на разрушение вентиляционного хозяйства, на умышленное создание в выработках тупиков, в которых из-за отсутствия вентиляции скапливался газ. В результате этой подрывной работы газонасыщенность многих забоев шахты “Центральная” была настолько велика, что в течение всего 1936 года мы держали шахту буквально под порохом. Нашей троцкистско-фашисткой группой были созданы самые тяжелые условия труда для рабочих.
Здоровье рабочих подрывалось с каждым днем, и я с большой горечью вынужден сейчас заявить следствию, что некоторые рабочие от таких условий труда, созданных нами в шахте, буквально таяли на глазах. В декабре 1935 г. двое рабочих были отравлены насмерть, а 23 сентября 1936 г. в результате нашей разрушительной работы на шахте “Центральная” произошел взрыв, которым убито 9 человек горняков и 15 тяжело ранено. Я еще раз заявляю следствию, что кровь этих рабочих лежит на мне. В этом я виноват.
Допрос прерывается.
Протокол записан с моих слов, мною прочитан –
НОСКОВ.
ДОПРОСИЛИ:
ЗАМ. НАЧ. УНКВД по ЗСК –
СТ. МАЙОР ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ – (УСПЕНСКИЙ).
ПОМ. НАЧ. ТО УГБ УНКВД ЗСК –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ (ВЯТКИН).
Верно:
СЕКРЕТАРЬ ЭКО ГУГБ НКВД СССР:
СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУД. БЕЗОПАСН.: Фельдман (ФЕЛЬДМАН).
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 254, Л. 94-104.
