ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

ГАВРИКОВА ИВАНА ДЕМЬЯНОВИЧА, от 8 февраля 1935 г.

 

ГАВРИКОВ И.Д., 35 лет, член ВКП(б) с 1919 г., имел 3 партийных взыскания: строгий выговор в 1927 г., на вид – в 1932 г. и на вид – 1933 г., из крестьян. В Красной армии с 1918 г. В 1923 г. окончил школу ВЦИК. До ареста – нач<альник> химической службы 2-го полка Московской пролетарской стрелковой дивизии.

 

Вопрос: В связи с чем Вы в 1927 г. были уволены из школы Транспортного отдела ОГПУ?

Ответ: В 1927 г. я был уволен из школы Транспортно­го отдела ОГПУ за незаконное получение товаров из кооператива ОГПУ и перепродажу их на рынке. За это я был судим Коллегией ОГПУ и приговорен к 3-х месячному тюремному заключению.

По партийной линии я получил строгий выговор с предупреждением.

Вопрос: Больше за Вами тогда ничего не было?

Ответ: В школе Транспортного отдала мне указывал секретарь парторганизации тов. АГЕЕВ на то, что одно из моих выступлений на партийном собрании являлось по своему содержанию троцкистским. Специальному обсуждению этот вопрос не подвергался.

Вопрос: По данным следствия, Вы проявляли недовольство своим служебным положением, были обижены. Подтверждаете ли это?

Ответ: Да, еще в 1926 г. во мне зародилась обида, связанная с неудовлетворенностью своим служебным положением, я не продвигался по службе и с этого времени я потерял партийную линию.

Вопрос: В чем конкретно выразилось то, что Вы назы­ваете потерей партийной линии?

Ответ: Это заключалось в пониженной дисциплине, я забросил работу над собой, начал выпивать.

Вопрос: Каким образом Вы попали во 2-й полк Москов­ской пролетарской стрелковой дивизии?

Ответ: В 1932 г. я был на переподготовке комсостава запаса, тогда же был переведен из запаса во второй полк Московской пролетарской стрелковой дивизии, по должности командира взвода. Начальником Химической службы полка являюсь с июня 1933 г.

Вопрос: С какого времени Вы знаете СИНЕЛОБОВА А.И., и что он собой представляет?

Ответ: СИНЕЛОБОВ А.И. – член ВКП(б), состоявший для поручений при коменданте Кремля, является моим близким другом. Знаю я его с 1921 г. по совместной учебе в школе ВЦИК, где мы с ним находились в одной роте. СИНЕЛОБОВ, как и я, был последнее время недоволен своим служебным положением, обижался, что его затирают.

Вопрос: Какие беседы контрреволюционного содержания Вы имели с СИНЕЛОБОВЫМ?

Ответ: СИНЕЛОБОВА я посещал почти каждый выходной день вплоть до ареста. Мы были совершенно откровенны друг с другом. Беседы наши носили антипартийный контрреволюционный характер. Всех наших бесед такого характера не припомню.

Вопрос: Какие беседы клеветнического характера в отношении руководства партии были у Вас с СИНЕЛОБОВЫМ?

Ответ: В 1933 г. или 1934 г. СИНЕЛОБОВ рассказал мне клевету в отношении тов. СТАЛИНА и при этом ссылался на так наз<ываемое> завещание Ленина. Разговор этот происходил в связи с тем, что мы с СИНЕЛОБОВЫМ беседовали о руководителях оппозиции. Всего содержания беседы не помню.

Вопрос: На кого ссылался СИНЕЛОБОВ в этой беседе? 

Ответ: Он говорил мне: “Этот вопрос мы обсуждали в Креме и читали настоящее завещание Ленина”. Он назвал мне в разговоре фамилию ДОРОШИНА в связи с этим.

Вопрос: Что говорил тогда СИНЕЛОБОВ о ДОРОШИНЕ?

Ответ: Точно не помню – или ДОРОШИН давал СИНЕЛОБОВУ читать завещание, или он сам его читал СИНЕЛОБОВУ.

Вопрос: Какие еще беседы клеветнического характера Вы имели с СИНЕЛОБОВЫМ?

Ответ: Я не могу восстановить в памяти всех бесед, но не отрицаю, что они были. Вспоминаю, что вскоре после смерти Н.С. АЛЛИЛУЕВОЙ СИНЕЛОБОВ говорил мне, что обстановка смерти АЛЛИЛУЕВОЙ очень загадочна и что она умерла не естественной смертью. СИНЕЛОБОВ или я (не помню, кто именно) высказывались в клеветническом духе о внутрипар­тийном режиме. В связи с чем это говорили – не помню.

Вопрос: Известны ли Вам ПАВЛОВ и ПОЛЯКОВ, работавшие в комендатуре Кремля?

Ответ: Да, я их знаю по школе ВЦИК, ПАВЛОВ был кур­сантом 5-й роты, которой командовал ДОРОШИН. ПОЛЯКОВ был командиром другой роты. ПАВЛОВА часто вспоминал СИНЕЛОБОВ в моих беседах с ним. Я ПАВЛОВА видел раза два у СИНЕЛОБОВА.

Вопрос: Говорил ли Вам что-либо СИНЕЛОБОВ о троцкистских настроениях ПАВЛОВА и ПОЛЯКОВА?

Ответ: Он мне об этом ничего не говорил. Но мне известно, что в школе ВЦИК и как будто бы в роте ДОРОШИНА в 1922 г. или 1923 г. были троцкисты. Принадлежали ли к ним ДОРОШИН и ПАВЛОВ, – я не знаю.

Вопрос: Откуда Вы взяли, что в 1922-23 году в школе ВЦИК были троцкисты?

Ответ: Я тогда был курсантом школы и секретарем бюро ротной ячейки РКП.

Утверждаю, что примерно в это время в школе были троцкистские выступления.

Вопрос: Что Вам известно о существовании до послед­него времени троцкистской группы, в которую входили ДО­РОШИН, ПАВЛОВ, ПОЛЯКОВ и СИНЕЛОБОВ?

Ответ: О существовании такой группы я не знал, но для меня было несомненно, что троцкистские разговоры, которые мы вели с СИНЕЛОБОВЫМ, являются следствием его бе­сед со своими товарищами в Кремле, в частности, с ДОРОШИНЫМ, ПАВЛОВЫМ и ПОЛЯКОВЫМ.

Я не видел в этом ничего антипартийного или контр­революционного.

Вопрос: Разве Вам не ясно, что и Ваши беседы с СИ­НЕЛОБОВЫМ, и беседы СИНЕЛОБОВА в Кремле с ДОРОШИНЫМ, ПАВ­ЛОВЫМ и другими, имевшие троцкистский характер, являются доказательством фактического существования группы двуруш­ников-троцкистов? 

Ответ: Я не считал и не считаю двурушничеством, если члены партии между собой в узком кругу своих людей ведут откровенные беседы, в которых отходят от партийных установок. У себя дома, в узкой товарищеской среде, можно беседовать откровенно по всем вопросам. Другое дело – на службе или на партийном собрании.

Вопрос: Значит, Вы считаете допустимым для себя го­ворить на партийном собрании одно, а в беседе с товарища­ми другое, расходящееся с линией партии? 

Ответ: Я не вижу в этом двурушничества, не вижу ни­чего недопустимого для члена партии. Я считаю, что обязанностью члена партии является – придерживаться партийной линии на службе, на собрании, на кружке, а дома и с товарищами я свободен откровенно говорить, что думаю.

Вопрос: Из Ваших показаний очевидно, что Вы на протяжении ряда лет являлись двурушником и предателем в рядах партии, участвуя в гнусной клевете на партию и ее руководство.

Признаете ли, что Вы были связаны с ДОРОШИНЫМ, ПАВЛОВЫМ, ПОЛЯКОВЫМ и СИНЕЛОБОВЫМ, фактически представлявшими из себя группу троцкистов?

Ответ: Признаю себя виновным в том, что я являлся двурушником и предателем в рядах партии. Также признаю себя виновным в том, что вместе с СИНЕЛОБОВЫМ участвовал в распространении троцкистской клеветы на вождя партии.

О том, что ДОРОШИН, ПАВЛОВ, ПОЛЯКОВ и СИНЕЛОБОВ представляют из себя группу троцкистов, я не знал.

Вопрос: Вы показали, что являлись двурушником. Будете ли теперь давать следствию откровенные показания?

Ответ: Буду.

Вопрос: В начале допроса Вы показали, что не помните якобы характера Ваших антипартийных бесед с СИНЕЛОБОВЫМ. Что можете сейчас показать по этому вопросу? 

Ответ: Характера всех бесед не помню.

Вопрос: Вы сегодня также заявили, что не помните со­держания Вашей беседы с СИНЕЛОБОВЫМ о руководителях оп­позиции, во время которой СИНЕЛОБОВ клеветал на руководство партии. Каково было содержание этой беседы?

Ответ: Мы тогда говорили о ЗИНОВЬЕВЕ и КАМЕНЕВЕ в связи с их выступлениями на 17 съезде. Деталей этого разговора не помню.           

 

Записано с моих слов верно и мною прочитано –

 

ГАВРИКОВ.

 

Допросили:

 

НАЧ. 2 ОТД. СПО ГУГБ: КАГАН

ЗАМ. НАЧ. 2 ОТД. СПО ГУГБ: СИДОРОВ

 

Верно: Уполн. Уемов

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 107, Л. 36-42.