ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ШКЛОВСКОГО, Григория Львовича, от 6-го мая 1936 г.
Вопрос: Материалами следствия Вы изобличаетесь в принадлежности к контрреволюционной троцкистской организации, существовавшей до последнего времени.
Дайте показания о своей подпольной троцкистской работе?
Ответ: Это клевета на меня. Я никогда к троцкистской организации не примыкал и о существовании троцкистской организации не знаю.
В последнее время я сознательно избегал даже встреч с отдельными лицами, примыкавшими ранее к троцкистскому лагерю.
Вопрос: Уточните, что Вы имеете ввиду, когда говорите “в последнее время”?
Ответ: Я имею ввиду время начиная с 1931 года. Я окончательно порвал тогда всякие связи с лицами, принимавшими участие в борьбе против ВКП(б). До 1931 года я действительно встречался с Зиновьевым и Каменевым, но я с ними тоже порвал.
Вопрос: Ваши показания не соответствуют действительности. Вы вели активную контрреволюционную работу до дня своего ареста. Мы требуем от Вас правдивых показаний?
Ответ: После 1931 года я никого из троцкистов не встречал и о подпольной работе кого-либо из них, направленной против ВКП(б), я не имею никакого представления.
Вопрос: Вы ГАВЕНА Ю.П. знаете?
Ответ: Да, ГАВЕНА, Юрия Петровича, знаю.
Вопрос: Кто он такой?
Ответ: ГАВЕН бывший крупный крымский работник, одно время работавший в торговом представительстве в Германии, я познакомился с ним через СМИЛГУ в 1926 году. ГАВЕН так же, как и я, был один из организаторов и руководителей существовавшей до конца 1927 года антипартийной, так называемой “буферной группы”.
Вопрос: Вы свою связь с ГАВЕНОМ в последнее время тоже отрицаете?
Ответ: Да, тоже отрицаю. После 1930-31 г. я с ГАВЕНОМ имел только одну случайную встречу в 1935 г. в Кремлевской больнице.
После ликвидации буферной группы я с ГАВЕНОМ на политические антипартийные темы ни разу не разговаривал.
Вопрос: Вы настаиваете на том, что Ваша связь с ГАВЕНОМ действительно прекратилась в 1930 году?
Ответ: Да, категорически настаиваю.
Вопрос: Нам точно известно о Ваших встречах с ГАВЕНОМ после его возвращения из Германии в ноябре 1932 г.
Вы это отрицаете?
Ответ: Я напутал. Сейчас вспоминаю, что я действительно встречался с ГАВЕНОМ после его возвращения из-за границы в конце 1932 года.
Вопрос: Нам также известно, что после возвращения ГАВЕНА из-за границы Вы встречались с ним неоднократно. Вы это подтверждаете?
Ответ: Да. Я виделся с ним тогда два раза: первый раз я был у него на квартире, это было в ноябре или декабре 1932 года, а второй раз он был у меня на даче в мае или июне 1933 года вместе со своей девочкой.
Вопрос: С какой целью возобновили Вы связь с ГАВЕНОМ?
Ответ: После возвращения ГАВЕНА из-за границы в конце 1932 года он – ГАВЕН позвонил мне по телефону и пригласил меня повидаться с ним. Мы условились с ним о встрече, состоявшейся на его квартире (2-й Зачатьевский пер.).
Вопрос: Какой характер имела Ваша беседа с ГАВЕНОМ?
Ответ: Он рассказывал мне о своей жизни за границей, о работе своей, мытарствах там, которые ему пришлось пережить, а также об отдельных бюрократических явлениях в наших заграничных торговых представительствах.
Кроме того, он мне жаловался на свои болезни.
Вопрос: Больше Вы ни о чем не говорили?
Ответ: Мы говорили еще о положении в Германской компартии в связи с фашистской угрозой. ГАВЕН информировал меня о состоянии отдельных коммунистических организаций и группировок, а также о внутриполитическом положении в Германии и настроениях в германской социал-демократии.
Вопрос: Вы ставите себя в положение человека, которого буквально по каждому поводу надо изобличать и по несколько раз об одном и том же факте требовать правдивых показаний.
Разве о деятельности Троцкого за границей и состоянии там троцкистской организации ГАВЕН Вас не информировал?
Ответ: Признаю, что об этом он мне рассказывал. ГАВЕН говорил мне о работе Троцкого за границей, об отдельных литературных выступлениях его и состоянии троцкистской печати вообще.
Вопрос: Что Вам рассказал ГАВЕН о своих встречах с СЕДОВЫМ?
Ответ: Об этом он мне не говорил.
Вопрос: Вы опять говорите неправду. Нам точно известно, что ГАВЕН рассказывал Вам о своих встречах в Берлине с сыном Троцкого – СЕДОВЫМ и о характере переговоров с ним. Прекратите упорствовать, говорите правду?
Ответ: Я это отрицаю.
Вопрос: Что Вам передавал ГАВЕН об установках Троцкого?
Ответ: Не помню, чтоб он что-либо говорил мне об установках Троцкого. Допускаю, что он рассказывал мне об отдельных взглядах Троцкого на те или иные вопросы, выраженные в троцкистской печати за границей, которую ГАВЕН, как он сам мне говорил, систематически читал.
ГАВЕН рассказывал мне, главным образом, об отдельных троцкистских группировках, существовавших в Германии.
Вопрос: Следствие неоднократно констатировало, что Вы на поставленные Вам вопросы давали лживые показания. В начале допроса Вы даже пытались скрыть свои встречи с ГАВЕНОМ после его возвращения из-за границы. Нам точно известно, что ГАВЕН не только информировал Вас об установках Троцкого, но он ознакомил Вас с привезенным им директивным письмом Троцкого.
Ответ: Этого я не помню.
Вопрос: А Вы вспомните?
Ответ: Никакого директивного письма Троцкого ГАВЕН мне, кажется, не показывал. Может быть, он на словах передал мне что-либо об этом письме, ясного представления об этом факте я сейчас не имею.
Вопрос: Какую читали Вы в последнее время троцкистскую литературу?
Ответ: Никакой троцкистской литературы в последнее время я не имел и не читал.
Вопрос: Вы отрицаете имевшие место факты.
Мы еще раз повторяем свое требование дать показания о троцкистской литературе, которую Вы читали в последнее время?
Ответ: Во время моего пребывания за границей, в Германии, в 1930 году я действительно читал книгу Троцкого “Моя жизнь”, после этого я ничего не читал.
Вопрос: Какую троцкистскую литературу получили Вы, в частности, от ГАВЕНА?
Ответ: Никакой троцкистской литературы от ГАВЕНА после 1930 года я не получал.
Вопрос: Это неверно. Вы получали у него для чтения троцкистскую литературу?
Ответ: Я этого не помню.
Вопрос: Такие факты забыть нельзя. Вы ссылаетесь на свою забывчивость, потому что стремитесь обмануть следствие.
Ответ: Я действительно не помню.
Вопрос: С кем из троцкистов поддерживали Вы связи помимо ГАВЕНА?
Ответ: Помимо ГАВЕНА я связи ни с кем не поддерживал.
Вопрос: А со СМИРНОВЫМ И.Н. вы были связаны?
Ответ: Да, со СМИРНОВЫМ, Иваном Никитичем я тоже встречался, но это было до 1932 года.
Вопрос: При каких обстоятельствах вы встречались со СМИРНОВЫМ И.Н. и какой характер носили ваши встречи?
Ответ: Со СМИРНОВЫМ И.Н. я встречался на квартирах Троцкого и Зиновьева в 1927-28 г.г., на курорте в Сочи в конце 1931 года, а затем до ареста его в 1932 году в столовой Совнаркома.
Встречи мои со СМИРНОВЫМ И.Н., происходившие в период 1927-28 г.г., носили контрреволюционный троцкистский характер.
Наши встречи в 1931 г. в Сочи политического характера не имели уже, хотя я признаю, что одна беседа наша носила антипартийный характер. СМИРНОВ И.Н. подробно развивал мысли о том, что внутрипартийную демократию он понимает таким образом, что центральный комитет должен быть коалиционным, т.е. представляющим различные внутрипартийные группы.
Вопрос: Ваши показания относительно своих отношений и переговоров со СМИРНОВЫМ И.Н. являются далеко не исчерпывающими. Что вы еще не показали?
Ответ: Я все сказал, больше я ничего не помню.
Вопрос: К вопросу о ваших отношениях со СМИРНОВЫМ И.Н. мы еще вернемся, пока скажите с кем из троцкистов вы были еще связаны?
Ответ: Одно время в 1927-28 г.г. я систематически встречался также с Л.Д. ТРОЦКИМ. Встречи мои с ТРОЦКИМ происходили в его квартире и в помещении Концескома, где тогда ТРОЦКИЙ работал (3-4 раза), в квартирах ЗИНОВЬЕВА и КАМЕНЕВА 3-4 раза и однажды в квартире БЕЛОБОРОДОВА, куда ТРОЦКИЙ переехал тогда на жительство.
Вопрос: Какой характер носила ваша связь с ТРОЦКИМ?
Ответ: Моя связь с ТРОЦКИМ носила политический характер. Он требовал от меня, чтобы я примкнул к его группе и организовал вместе с тем переход в лагерь троцкистов всех своих бывших последователей из числа так называемых “буферистов”. Встречи наши сопровождались беседами на текущие политические темы.
Кроме того, я подробно информировал ТРОЦКОГО, когда он сам решением ЦКК был исключен из партии. Сразу же после заседания Президиума ЦКК, на котором решался вопрос об исключении Троцкого из партии, я приехал к нему на квартиру и рассказал ему об обстоятельствах, при которых было принято это решение. ТРОЦКИЙ об этом не знал, так как покинул заседание ЦКК до объявления выводов.
Вопрос: Вы показали, что ТРОЦКИЙ вел с Вами переговоры о Вашем переходе на сторону его группы, чем кончились эти переговоры?
Ответ: На этот вопрос прямой ответ дать я затрудняюсь. Я поддерживал связь с ТРОЦКИМ и мои действия были направлены против интересов ВКП(б), но несмотря на это членом троцкистской организации я не был.
Вопрос: Ваши показания противоречивы. Вы сами говорите, что были связаны с Троцким, являлись участником ряда подпольных троцкистских совещаний и информировали его – ТРОЦКОГО о мероприятиях ЦКК, направленных против троцкистов, и вместе с тем Вы не хотите признать свою принадлежность к троцкистской организации.
Объясните, как это понять?
Ответ: Я признаю, что моя деятельность действительно была направлена против ВКП(б) и в пользу троцкистской организации, но все же я считаю, что членом организации не был.
Вопрос: Вы совершенно запутались. Вы не хотите признать свою принадлежность к троцкистской организации потому, что стремитесь ввести в заблуждение следствие относительно вашей последующей контрреволюционной троцкистской деятельности.
Ответ: Если судить по моим действиям, то я, конечно, должен быть рассматриваемым в качестве члена троцкистской организации, но членом организации все же не был.
Вопрос: Вы участвовали на подпольных совещаниях, происходивших под руководством Троцкого. Назовите всех участников совещаний, а также укажите, где эти совещания происходили?
Ответ: На этих совещаниях, происходивших у ТРОЦКОГО в помещении Концескома и главным образом в квартирах ЗИНОВЬЕВА и КАМЕНЕВА, я встречал следующих лиц:
1. СМИРНОВА, Ивана Никитича, 2. МУРАЛОВА, Николая Ивановича, 3. ПРЕОБРАЖЕНСКОГО, Евгения Алексеевича, 4. СЕРЕБРЯКОВА Леонида, 5. БЕЛОБОРОДОВА, 6. СМИЛГУ, Ивара Тенисовича, 7. КАСПАРОВУ Варвару, 8. ЕВДОКИМОВА, Григория Еремеевича, 9. БАКАЕВА Ивана, 10. КУКЛИНА [1], 11. ШАРОВА, 12. ГЕРТИКА, 13. ГОРШЕНИНА, 14. АВДЕЕВА, 15. ЗАЛУЦКОГО Петра, 16. ФЕДОРОВА.
После высылки ТРОЦКОГО за границу я продолжал поддерживать связь с ЗИНОВЬЕВЫМ, продолжавшуюся до 1931 г.
Вопрос: Какие выполняли вы поручения ЗИНОВЬЕВА, связанные с подпольной работой против ВКП(б)?
Ответ: Из конспиративных поручений ЗИНОВЬЕВА, связанных с подпольной борьбой против ВКП(б) и мною выполненных, я должен прежде всего указать на мои переговоры с группой МАСЛОВА и РУТ ФИШЕР, относящиеся к 1926-27 г. По поручению ЗИНОВЬЕВА я, используя свое личное влияние на этих лиц, связался с ними, установил с ними постоянный политический контакт и информировал их о положении внутри ВКП(б) и деятельности Коминтерна с точки зрения установок, полученных от ЗИНОВЬЕВА.
В результате моего влияния на МАСЛОВА, РУТ ФИШЕР и УРБАНСА мы добились выступления этих лиц в германской компартии в желательном для нас духе.
Осуществляя мои указания, МАСЛОВ, РУТ ФИШЕР и УРБАНС систематически информировали меня о проводимых ими мероприятиях, которые я в свою очередь доводил до сведения ЗИНОВЬЕВА.
Встречи мои с МАСЛОВЫМ, РУТ ФИШЕР и УРБАНСОМ происходили в течение всего этого времени (1926-27 г.) или на квартире у меня (Лялин пер., 8, кв. 14), или в гостинице “Люкс” у кого-либо из них, в зависимости от того, кто находился в то время в Москве. Помимо того, что я передавал им указания ЗИНОВЬЕВА по развертыванию борьбы внутри КПГ, я снабжал их еще той литературой, которая выпускалась группами ЗИНОВЬЕВА и ТРОЦКОГО.
Помимо этого поручения я снабжал ЗИНОВЬЕВА также внутрипартийной информацией и сведениями, которые становились мне известными как члену ЦКК ВКП(б).
Вопрос: Когда прекратилась Ваша связь с МАСЛОВЫМ, РУТ ФИШЕР и УРБАНСОМ? Кто вместо Вас был выделен для этой цели?
Ответ: Моя связь с МАСЛОВЫМ, РУТ ФИШЕР и УРБАНСОМ прекратилась в конце 1927 г. Кто был выделен для связи с ними вместо меня, мне неизвестно. Из встречи с одним из бывших работников Берлинского торгпредства, фамилию которого сейчас не помню, но которого могу описать по наружности (невысокого роста, брюнет, носит маленькую бородку формы лопатки, туберкулезный) я выяснил, что он лично по поручению ЗИНОВЬЕВА продолжал вести оппозиционную работу среди Германской компартии, пользуясь установленным мною контактом с МАСЛОВЫМ, РУТ ФИШЕР и УРБАНСОМ.
Встреча эта имела место в Москве на улице в 1929 г. Тогда же он мне сообщил, что его подпольная работа была вскрыта и из партии его исключили.
Кроме того, мне известно, что конспиративные поручения ЗИНОВЬЕВА по работе среди братских компартий выполнял еще ГУРАЛЬСКИЙ, б<ывший> работник Южно-Американской секции Коминтерна.
О подпольной работе ГУРАЛЬСКОГО говорил мне лично или ЗИНОВЬЕВ или кто-либо из наиболее близких к нему в 1927 году.
Вопрос: Мы повторяем свой вопрос относительно Ваших отношений с ГАВЕНОМ.
Признаете ли Вы, что Ваша связь с ГАВЕНОМ носила до последнего времени контрреволюционный троцкистский характер?
Ответ: Я признаю, что мои разговоры с ГАВЕНОМ после его приезда из-за границы в конце 1932 года действительно носили контрреволюционный троцкистский характер.
Я признаю также, что ГАВЕН действительно передавал мне об установках ТРОЦКОГО и прочитал мне директивное письмо ТРОЦКОГО, привезенное им из-за границы. Кроме того, я признаю себя виновным в выполнении поручений ЗИНОВЬЕВА по установлению политического контакта с МАСЛОВЫМ, РУТ ФИШЕР и УРБАНСОМ, ставших под моим влиянием на контрреволюционные позиции ЗИНОВЬЕВА.
Вместе с тем признаю, что до последнего времени скрывал от ВКП(б) и Советской власти контрреволюционную деятельность ГАВЕНА Ю.П., а также, как я уже выше указал, связь с МАСЛОВЫМ, РУТ ФИШЕР и УРБАНСОМ, создавших под моим влиянием и по поручению ЗИНОВЬЕВА контрреволюционное течение внутри германской компартии.
Я скрыл также от ВКП(б) контрреволюционный характер разговора со мной СМИРНОВА И.Н. и таким образом покрывал его.
В рядах ВКП(б) я играл двурушническую роль, покрывая нелегальную работу против ВКП(б).
Записано с моих слов правильно. Мною прочитано. В чем и подписываюсь.
ДОПРОСИЛ:
НАЧ. 6 ОТДЕЛЕНИЯ СПО ГУГБ –
КАПИТАН ГОСУДАР. БЕЗОПАСНОСТИ: (СТРОМИН).
ВЕРНО:
ОПЕР. УПОЛ. 1 ОТДЕЛЕНИЯ СПО ГУГБ –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: (КОНДРАТИК).
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 223, Л. 167-179.
[1] В первом протоколе допроса А.С. Куклина от 18 декабря 1934 г., после ареста его по делу “Московского центра”, имеется следующая справка: “Куклин Александр Сергеевич, 1876 г<ода> р<ождения>, урож<енец> г. Горький, отец рабочий. Проживает: Москва, Плющиха, 6-й Ростовский пер. д. 4-а, кв. 1. Жена Елена Григорьевна Куклина, 39 лет, воспитанник Борис 9 лет, Галина 16 лет Голещенко. Неимущий. Образование низшее. Член ВКП(б) с 1908 г. Перерыв с XV съезда партии до июня 1928 г. Обществ<енная> и револ<юционная> работа – 1903 г. Сормово, Петербург, снова в Сормове, Петербурге. Не судился”.
