ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

САФАРОВА Г.И. от 25-го декабря 1934 г.

В дополнение к данным мною показаниям считаю необходимым добавить следующее:

Во время разговора со мной в Ильинском летом 1932 г. ЗИНОВЬЕВ усиленно подчеркивал ухудшение положения рабочих, в частности, в Ленинграде. “Превратили Ленинград в заштатный провинциальный город”, – говорил он. – “Кто руководит?” При этом он злобно отозвался о КИРОВЕ и ЧУДОВЕ.

Насчет КИРОВА прорвало даже ЗАЛУЦКОГО (имеется в виду пасквиль, перепечатанный ЗАЛУЦКИМ). “Рабочие не реагируют, потому что идет массовое “окрестьянивание” рабочего класса. Старые питерские рабочие – кадровики, говорят, в загоне. Вместо политической жизни на заводах трезвон, устраиваемый секретарями, назначенными сверху, и комсомольцами. А эти молодые пришельцы на заводы из семилеток, без году неделя у станка. Их интересуют кино, удовольствия, вечеринки, карьера, продвижение. Их подкупают благами жизни, выдвижением, вузом”. – “А как же можно индустриализировать страну, не привлекая в промышленность наряду со старыми кадрами новых рабочих?” – спросил я. “Не в этом дело, – продолжал ЗИНОВЬЕВ, – существо вопроса в том, что кадровый рабочий оттеснен назад и в производстве, и в общественной жизни. А с другой стороны, от ленинского кооперативного плана ничего не осталось. Разве эта административная коллективизация похожа на то, что имел в виду ЛЕНИН? ЛЕНИН писал о 10-20 годах правильных взаимоотношений с крестьянством. То, что СТАЛИН проделал в два года, ЛЕНИН рассчитывал осуществить в 10, а то и больше лет”.

Тезис об окрестьянивании пролетариата развивался и СМИЛГОЙ в разговоре, который я имел с ним в половине 1932 г. перед встречей с ЗИНОВЬЕВЫМ. СМИЛГА выводил этот тезис из “раздутых темпов”, которые, по его словам, неизбежно ведут к срыву планов строительства, поскольку нет соответствия между этими темпами и наличными ресурсами, и грозят свести на нет всякое хозяйственное руководство, ибо создают инфляцию.

В одну из встреч в половине 1932 г. у меня был разговор с МРАЧКОВСКИМ, приведший даже к некоторому охлаждению отношений. В этом разговоре я, говоря о возможности войны, указал, что тезис о КЛЕМАНСО Троцкого похоронен жизнью: будет война, независимо ни от чего нужно будет воевать, оказывая безусловную поддержку руководству, ибо это будет война социализма с капитализмом. Указывал я на это в качестве одного из доводов в пользу немедленного выступления с платформой – обращением в ЦК. МРАЧКОВСКИЙ буквально ответил следующее: “Ты что же, думаешь, что народ будет драться? Мы все к черту пойдем со сталинскими колхозами. Вот у меня на стройке в Казакстане работали спецпоселенцы, и среди них было немало участников гражданской войны на Урале. Иные были и командирами. Вот кого гонят в качестве поселенцев. Они никому этого не спустят. Злоба кипит против Соввласти”.

В 1933 г. МАДЬЯР – по всем данным, после беседы с зиновьевцами или ЛОМИНАДЗЕ – высказал взгляд, что колхозы таят в себе возрождение классов под социалистической вывеской. Новое классообразование происходит через более “хозяйственный” актив колхозов. Мужик, мол, де, пробьет себе дорогу к рынку, поскольку хозяйственную жизнь захлестнет инфляция. Инфляция была излюбленным коньком всех контрреволюционно-заговорщических сплетен, “информаций” и доводов.

В половине 1932 г. МАДЬЯР передавал мне, что ЛОМИНАДЗЕ указывал ему, что одновременно с ликвидацией старых классов вырастает и обрастает все большими привилегиями новый бюрократический слой, становящийся источником и основой нового классового расслоения. По словам МАДЬЯРА, ЛОМИНАДЗЕ высказывался за выжидательную позицию, приводя тот довод, что должны подрасти и отстояться новые кадры молодежи, которые должны “дозреть”, чтобы почувствовать необходимость в определенном идеологическом и политическом оформлении. Свой бывший комсомольский “кадр” ЛОМИНАДЗЕ берег усиленно и поддерживал постоянную связь с ним, группируя не только ближайших своих единомышленников, таких, как, например, ШАЦКИН и ЧАПЛИН (от ЧАПЛИНА черев ЛОМИНАДЗЕ шла к МАДЬЯРУ постоянная информация по Центросоюзу), но и людей, лично преданных ему. В этой группировке сложилась многостепенная система “приводных ремней”. Помню, как после информации в КИ о разоблачении право-левацкого блока в 1931 г. МАЗУТ, ныне второй секретарь Магнитогорского Горкома, говорил мне: “Насчет двурушничества Бесо, это еще надо проверить. Тут нельзя полагаться не то, что скажут”.

Контрреволюционные и антипартийные группировки зиновьевцев, троцкистов, т<ак> н<азываемых> “леваков” определенно пропагандировали идею о перерождении рабочего класса социалистической страны, силясь этим объяснить полное отсутствие поддержки их контрреволюционным, антипартийным взглядам в среде пролетариев – членов партии и в пролетарской среде вообще. Контрреволюционные перерожденцы стремились оправдать и маскировать свое вырождение чудовищной клеветой на рабочий класс, на партию и ее руководство. Свою защиту добиваемых остатков классового врага они (это относится, разумеется, и ко мне) прятали за клеветнические фразы о размычке рабочего класса с крестьянством. Чуждость и безусловная враждебность этих группировок рабочему классу и его партии нашла отражение во всей этой системе контрреволюционных взглядов: пролетариат окрестьянился, бюрократия на его спине ведет линию размычки с крестьянством. Из этого органически вырастала атмосфера внутренней эмигрантщины и ее политическая философия: “избранное инициативное меньшинство” “страдает и борется за массы, потерявшие классовое сознание и организованность”. Эта политическая философия внутренней эмигрантщины должна была питать и питала настроения в пользу контрреволюционного бандитизма и терроризма. К великой коммунистической партии присосался, как тайный паразит, гнойный нарост, возродивший в борьбе против партии и Советской власти философию и психологию белоэсеровщины. Участники контрреволюционного троцкистско-зиновьевского блока и им сочувствующие несут всю полноту прямой политической ответственности за убийство С.М. КИРОВА. Не только систематическое и упорное натравливание против вождей партии при помощи слушков, сплетен, клеветы всех видов, но и вся система политических взглядов, дозревшая до фашистско-эсеровского оформления, вели к тому, чтобы найти разрядку в гнуснейшем убийстве. –

Написано собственноручно. –

Г. САФАРОВ

Допросили:

ЗАМ. НАРКОМА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР – АГРАНОВ.

ЗАМ. НАЧ. СПО ГУГБ НКВД СССР – ЛЮШКОВ

НАЧ. I-го ОТДЕЛЕНИЯ СПО ГУГБ НКВД СССР – ПЕТРОВСКИЙ

Верно:

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 121, Л. 167-170.