ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
Обвиняемого АБРАМОВА Григория Алексеевича. –
От 18 ноября 1936 г.
Вопрос: На допросе 16 ноября Вы сделали заявление о желании дать показания об Управляющем Треста “АПАТИТ” В.И. КОНДРИКОВЕ. Что Вы хотите о нем показать?
Ответ: Я хочу сообщить следствию, что мне известно о том, что КОНДРИКОВ Василий Иванович является участником контрреволюционной троцкистской организации, связан с центром организации в лице ПЯТАКОВА и по заданию ПЯТАКОВА вел к.-р. троцкистскую и вредительскую работу.
Вопрос: Откуда и с какого времени Вы знаете КОНДРИКОВА?
Ответ: В.И. КОНДРИКОВА я знаю с 1922 года по совместной работе в Ленинграде. У нас с ним давние, дружеские отношения. Мы жили к тому же в одном доме (Крюков канал), были знакомы семьями.
Часто встречаясь на квартире КОНДРИКОВА, мы неоднократно говорили с ним на общеполитические темы о хозяйственном руководстве и т.п. Начиная примерно с 1931 года у нас был ряд антипартийных разговоров на тему о якобы существующем внутри партии зажиме, о том, что руководство хозяйством страны явно показывает свою несостоятельность. Таким образом, у нас были общие антипартийные настроения и на базе откровенных разговоров вокруг этого установилось полное взаимное доверие.
Вопрос: Это относится, однако, к области контрреволюционных разговоров. А откуда, когда и при каких обстоятельствах Вам стала известна контрреволюционная деятельность КОНДРИКОВА?
Ответ: Об этом мне стало известно в первой половине 1933 года. Я знал о том, что КОНДРИКОВ имеет в Ленинграде большие связи, пользуется среди ряда людей популярностью и доверием. У меня возникла мысль, что привлечение КОНДРИКОВА в нашу троцкистскую организацию (хотя он и не работает в военной промышленности) должно дать определенные результаты, как в смысле подбора и привлечения через него ряда нужных нам людей в Ленинграде, так и развертывания вредительства по Тресту “АПАТИТ”.
Вербовку КОНДРИКОВА я считал, на основе его антисоветских настроений, не особенно трудным делом. К окончательному же решению говорить с КОНДРИКОВЫМ о к.-р. работе меня привело то обстоятельство, что он часто восторженно отзывался о ПЯТАКОВЕ. Подчеркивал свою личную с ним близость.
Я решил, что раз это так – значит ПЯТАКОВ имеет на КОНДРИКОВА и определенное политическое влияние, а может быть и прямую связь.
По всем этим основаниям я в первой половине 1933 года, будучи на квартире у КОНДРИКОВА, рассказал ему о том, что по поручению СМИРНОВА И.Н. веду подрывную вредительскую работу в военной промышленности Ленинграда я поставил перед ним, КОНДРИКОВЫМ, вопрос о совместной к.-р. деятельности.
Вопрос: Расскажите подробно, что именно Вы сообщили КОНДРИКОВУ о Вашей контрреволюционной работе?
Ответ: Дословно наш разговор в памяти у меня не сохранился. Но я совершенно точно воспроизвожу смысл нашей беседы. Повторяю, что я рассказал КОНДРИКОВУ о том, что по поручению троцкистского центра, переданному мне через СМИРНОВА, веду вредительскую работу на ленинградских военных заводах, я сообщил, что в состав нашей организации входит СВЕТИКОВ, что на ряде заводов нами уже созданы к.-р. вредительские группы, а на других заводах мы имеем в виду организовать их в ближайшее время. Я поставил вопрос об участии КОНДРИКОВА в нашей к.-р. организации.
Вопрос: Значит, помимо СВЕТИКОВА никого другого из членов Вашей к.-р. организации Вы КОНДРИКОВУ не называли?
Ответ: Нет, не называл. Я хочу только оговориться, что в последующих наших беседах с КОНДРИКОВЫМ о к.-р. работе, я, возможно, кого-либо из членов нашей к.-р. организации ему и назвал. Но в моей памяти этого не сохранилось.
Вопрос: А о своей связи с ПЯТАКОВЫМ Вы рассказывали КОНДРИКОВУ?
Ответ: Да, но об этом речь была уже позже. После моего сообщения о к-р. работе, которую я веду в военной промышленности, КОНДРИКОВ ответил, что он уже давно является участником троцкистской организации. Он сам заговорил о своей к.-р. связи с ПЯТАКОВЫМ и рассказал, что по намекам ПЯТАКОВА понимал, что и я веду к.-р. работу. Рад, что мы, наконец, поговорили прямо.
“Таким образом, – сказал КОНДРИКОВ, – отпадает вопрос о моем участии в Вашей организации. Мы участники одного дела, давай каждый на своем участке работать. А контакт установим”.
Я спросил у КОНДРИКОВА – в чем же заключается его практическая работа в к.-р. организации. Он рассказал, что ведет вредительскую деятельность по срыву добычи апатитов, что им создана для этого небольшая, но крепко сколоченная контрреволюционная группа.
Вопрос: Кто входит в эту к.-р. группу, КОНДРИКОВ рассказал Вам?
Ответ: Нет, не рассказал. Об этой нашей встрече с КОНДРИКОВЫМ я показал все.
Вопрос: В дальнейшем Вы поддерживали к.-р. связь с КОНДРИКОВЫМ?
Ответ: Да, она носила характер взаимного обмена информациями о к.-р. подрывной работе. При этом, насколько помню, люди ни мною, ни им не назывались. Я рассказывал КОНДРИКОВУ о том, что вредительскую работу мы ведем по срыву выпуска военной продукции, парализации военно-мобилизационных возможностей заводов. Говорил о том, что нам удалось наладить это дело в артиллерии, на снарядном заводе, по броне.
КОНДРИКОВ в свою очередь рассказывал мне о том, что он проводит вредительские акты по срыву добычи апатитов, срыву строительства обогатительной фабрики. Уже значительно позже он говорил мне о том, что существует проект деления Кольского района на 2 части, и это значительно сузит его, КОНДРИКОВА, возможности по вредительской работе. Он говорил, что сделает все возможное, чтобы этот проект провалить.
Вопрос: Как часто происходили у Вас встречи с КОНДРИКОВЫМ, на которых велись переговоры о к.-р. деятельности?
Ответ: Мы встречались примерно раз в 2-3 месяца, иногда чаще.
Вопрос: Какую конкретную цель преследовала Ваша взаимная информация о контрреволюционной работе?
Ответ: Практических стыков в моей и КОНДРИКОВА контрреволюционной вредительской работе не было, т.к. мы вели эту работу в совершенно различных, не связанных между собою, отраслях. Взаимная информация о нашей контрреволюционной работе, как я уже говорил, была без того, чтобы кто-либо из вас указывал участников своей к.-р. организации. Я затрудняюсь ответить о практических целях этой взаимной информации. Мы были членами одной подпольной троцкистской организации, вели однородную подрывную работу и поэтому, естественно, очень близко зная друг друга, о ней говорили.
Вопрос: Вы можете еще что-либо добавить к своим показаниям о к.-р. связи с КОНДРИКОВЫМ?
Ответ: Да. Я хочу дать еще показания о своей встрече с КОНДРИКОВЫМ, состоявшейся на квартире у КОНДРИКОВА в начале 1935 года. КОНДРИКОВ попросил меня зайти к нему и сразу приступил к беседе. Он рассказал, что уже давно от ПЯТАКОВА имеет директиву о создании террористической группы для использования ее (т.е. этой террористической группы) для терактов над руководителями ВКП(б). Сообщил, что такая группа им создана и теперь, после убийства С.М. КИРОВА и последовавших за ним репрессий он крайне опасается раскрытая его группы на меня этот разговор произвел впечатление, что КОНДРИКОВ очень напуган и вызвал меня просто поделиться. Собственно говоря, это было не только мое впечатление, он почти прямо так и говорил. Я ответил КОНДРИКОВУ, что его опасения преувеличены. Намекнул, что и мы (т.е. наша к.-р. организация) в таком же положении, но ничего, особенно не трусим, все вряд ли удастся вскрыть. На этом наша беседа и закончилась.
После этой встречи я еще несколько раз говорил с КОНДРИКОВЫМ по вопросам вредительской работы, но к вопросам террористической деятельности ни он, ни я больше не возвращались.
Протокол записан с моих слов верно, мною прочитан.
ДОПРОСИЛИ: –
НАЧ. ЭКО УНКВД ЛО –
МАЙОР ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ – ВОЛКОВ.
ЗАМ. НАЧ. 4-ГО ОТД. ЭКО – БОЛОТИН.
ВЕРНО:
ОПЕР. УПОЛН. 6 ОТД. ЭКО ГУГБ НКВД СССР –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВЕН. БЕЗОПАСНОСТИ. – Жуков (ЖУКОВ)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 281, Л. 96-101.
