ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
МАЙЕРА Евгения Рудольфовича, –
от 8-го октября 1936 года.
Вопрос: Следствие располагает данными, что к.-р. фашистская организация, участником которой Вы являлись, при пересмотре, согласно решения декабрьского пленума ЦК, проектных мощностей Кузбасса, по сговору между собой, в к.-р. целях, занизила действительно производственные возможности шахт, рассчитывая этим сорвать угледобычу и затормозить развитие Кузбасса. Признаете это?
Ответ: Да, признано. При пересмотре проектных мощностей мы действительно провели подрывную работу, рассчитывая этим сорвать развитие угледобычи в Кузнецком бассейне, дезорганизовать работу шахт и рудников и поставить Кузбасс в такое положение, чтобы он не мог давать того количества угля, которое требовала от него страна, работа транспорта и металлургии.
Вопрос: Это что, являлось предметом специального обсуждения организации?
Ответ: Прежде чем дать прямой ответ на поставленный следствием вопрос, я должен дать несколько пояснений.
Так, как отнеслась коммунистическая партия к методам работы забойщика СТАХАНОВА и других рабочих, установивших производственные рекорды, быстрота, с которой развилось стахановское движение, слет стахановцев в Кремле, – все эти факты застали нас, участников нашей к.-р. организации, врасплох.
Всю важность и грандиозность проблемы промышленного развития страны, которую открыло стахановское движение, мы поняли только после того, когда были опубликованы решения декабрьского пленума ЦК коммунистической партии.
Вскоре после опубликования решений пленума СТРОИЛОВ приехал в Прокопьевск. Встреча с ним у меня состоялась в моем кабинете. Я СТРОИЛОВА спросил, что нам делать? Он мне ответил, что вопрос очень серьезный и что ему требуется некоторое время все обдумать и посоветоваться с немцами, и что после этого он мне даст указания.
Для нас обоих было ясно, что решения декабрьского пленума ЦК выбивали у нас почву для разрушительной работы и что задания немцев по подрывной работе будет очень трудно выполнять.
СТРОИЛОВ сказал, что теперь наплодятся стахановцы, которые будут каждый день нам портить кровь.
Весь разговор о стахановском движении велся в таком же роде. Всех подробностей его я не помню, но у меня в памяти оставшись следующие слова СТРОИЛОВА, которые я привожу почти буквально: “СТАЛИН сказал, что стахановское движение прорвало и сломило плотину, которая его держала, не будем падать духом, мы постараемся запрудить стахановское движение и после прорыва и сделаем плотину покрепче”.
В этот раз я никаких определенных директив от СТРОИЛОВА не получил.
Вопрос: А в дальнейшем Вы получили от СТРОИЛОВА конкретные указания о срыве решений декабрьского пленума ЦК?
Ответ: Да, получил.
Вопрос: Когда Вы эти указания получили?
Ответ: В следующую встречу со СТРОИЛОВЫМ в мае 1935 года в Новосибирске.
Вопрос: Где состоялась эта встреча?
Ответ: Я был вызван в Новосибирск на совещание управляющих и главных инженеров рудников Кузбасса.
Оно было созвано в связи с падением угледобычи в Кузбассе и по вопросу об организации стахановского движения.
После совещания СТРОИЛОВ пригласил меня к себе в кабинет и прямо встретил меня словами:” Вы слышали, что ЭЙХЕ нам предлагает 36 млн. тонн в год, но его цифры для нас и наших друзей неприемлемы. Мы докажем ему, что он их мог только произнести”.
ЭЙХЕ тогда выступал с резкой критикой работы Кузбасса и поставил задачу о добыче 36 мил<лионов> тонн угля в год.
Вопрос: Показывайте конкретно, какие Вы получили в этот раз практические указания от СТРОИЛОВА по подрывной работе?
Ответ: СТРОИЛОВ мне тогда заявил, что решение декабрьского пленума ЦК надо сорвать в первую очередь на пересмотре проектных мощностей шахт.
У нас со СТРОИЛОВЫМ в этот раз был очень продолжительный разговор о том, как это нужно сделать. В результате мы наметили следующий план:
1. Новые стахановские нормативы мы решили принимать без возражений, но искусственно растягивать их освоение на ряд лет, ссылаясь на местные условия.
Это первый способ, которым мы рассчитывали подорвать производственные возможности шахт.
2. При определении проектных мощностей шахт мы договорились брать за основу самые узкие места шахт и вместо ликвидации и ослабления их подтягивать к ним все другие факторы.
Это второй способ нашей подрывной работы, положенный нами в основу перерасчета мощностей.
3. Было решено скрыть фактические промышленные запасы углей. Это третий способ подрывной работы, который давал нам возможность очень легко обосновать заниженные мощности, т.к. запасы мы рассчитывали скрывать целыми пластами, чем суживался фронт горных работ, а, следовательно, снижались возможности добычи.
4. СТРОИЛОВ дал мне указания, чтобы при пересмотре проектных мощностей я использовал всю косность и сопротивляемость стахановскому движению, какая есть у наиболее консервативного инженерно-технического персонала.
СТРОИЛОВ мне сказал, что наши кузбассовские инженеры, чтобы обеспечить себе спокойную жизнь и создать облегченные условия для работы, охотно пойдут на занижение новых производственных мощностей.
Это четвертый способ нашей подрывной работы, который значительно облегчил нам проведение занижения мощностей.
Это те указания, которые я получил от СТРОИЛОВА, и те способы подрывной работы, которые мы вместе с ним разработали.
Вопрос: О чем еще в этот раз с Вам говорил СТРОИЛОВ?
Ответ: СТРОИЛОВ кроме всего сказал мне, что мы сейчас в работе нашей к.-р. организации по срыву решений декабрьского пленума ЦК должны ориентироваться на троцкистов, т.к. они, как сказал СТРОИЛОВ, особенно сейчас злобно настроены против руководства ЦК. По словам СТРОИЛОВА, троцкисты встретили стахановское движение очень враждебно, и у них было решено его всеми мерами дискредитировать и тормозить. Он мне сказал, что с руководящими троцкистами в Сибири по этому вопросу у него есть договоренность.
Вопрос: О каких руководящих троцкистах Вам говорил СТРОИЛОВ?
Ответ: Я не спросил об этом СТРОИЛОВА, а он мне этого не сказал.
Вопрос: Как Вы приступили к осуществлению принятых Вами со СТРОИЛОВЫМ решений по подрывной работе в связи с пересмотром производственных мощностей?
Ответ: В первые же дни после возвращения из Новосибирска я свой разговор со СТРОИЛОВЫМ и принятые нами решения передал участникам нашей организации – ст<аршему> геологу рудоуправления ВЕНГРЖАНОВСКОМУ и гл<авному> инженеру шахты № 7 ПИВКИНУ. Затем я решил привлечь для подрывной работы своего помощника-троцкиста, инженера САВИНА.
Вопрос: Удалось Вам привлечь в организацию САВИНА?
Ответ: Да, он дал свое согласие.
Вопрос: Как Вы его привлекли в организацию?
Ответ: Я пригласил к себе в кабинет САВИНА и повел с ним разговор в присутствии участника организации ВЕНГРЖАНОВСКОГО. Я сказал, что мы приступаем к пересмотру мощностей шахт, и что нам надо очень осторожно подойти к их пересмотру, а то мы насчитаем так, что никогда всего не освоим, и нам за это влетит. Я сказал, что мы должны установить такие проектные мощности, какие нам выгодны, и в части освоения этих мощностей наметить наиболее длинные сроки. САВИН очень охотно выразил полное согласие с высказанным мною положением, он сказал, что считает такую постановку единственно правильной и охотно поддержит меня в практическом ее осуществлении.
После этого я дал директиву ВЕНГРЖАНОВСКОМУ и САВИНУ уменьшить существующие запасы, выбросить целые пласты под предлогом их неразведанности и негодности, увеличить в подсчетах %% потерь, равняться при определении производительности шахт на узкие места и растягивать угледобычу по годам.
Я, обращаясь к САВИНУ, уже прямо сказал, что нам надо пересмотром мощностей обеспечить себе минимальный план на 1937 г., что если мы дадим большие мощности, то получим и большой план, а затем из года в год нам его будут повышать. Если же мы получим на 1937 г. небольшое задание, то мы на целый ряд лет обеспечим себе резерв. Я дал указание САВИНУ, чтобы он так же объяснял свои действия другим инженерам. Я сказал: “Вас поймут, и Вы найдете поддержку”.
Мы кончили наш разговор, прекрасно поняв друг друга.
Вопрос: В чем выразилось конкретно участие троцкиста САВИНА в Вашей к.-р. работе?
Ответ: Во время пересчета проектных мощностей САВИН был моей правой рукой. Он проводил все к.-р. директивы нашей организации.
В комиссию Главугля, принимавшую от нас материалы, я послал САВИНА, он же связался с работниками шахт и настойчиво проводил мои указания по тем шахтам, которые я не мог охватить своими людьми.
Кроме того, я поручил САВИНУ написать распоряжение по руднику о пересмотре мощностей. Он, зная хорошо язык партийных документов, написал такое распоряжение, которое в высшей степени меня устраивало. Если можно так выразиться, оно было написано в 100-процентном лояльном духе и, идя за моей подписью, показывало, что мы одушевлены решением декабрьского пленума ЦК в борьбе за новые революционные нормы.
Внешне это распоряжение создавало самое благоприятное впечатление.
Вопрос: Вам предъявляется распоряжение № 012-224 по Прокопьевскому рудоуправлению за Вашей подписью от 3/VI-36 года. Об этом распоряжении Вы говорите?
Ответ: Да, об этом. Это самое распоряжение по моему поручению было написано троцкистом САВИНЫМ, а мной подписано.
(После опознания МАЙЕРОМ распоряжения № 012-224 таковое приобщается к протоколу допроса, см. приложение 1).
Вопрос: Кого Вы еще из участников организации привлекли к этой подрывной работе?
Ответ: Из аппарата рудоуправления я еще привлек троцкиста – инженера ШВЫРКОВА. Мои разговоры со ШВЫРКОВЫМ носили вполне откровенный и определенный характер и сводились только к тому, что мы советовались, как нам незаметнее, технически обоснованнее нанести удар по комплексу им. Кагановича, куда я ШВЫРКОВА направил для перерасчета мощностей.
Вопрос: Какие конкретные задания Вами были даны ШВЫРКОВУ?
Ответ: Перед тем, как ему начать работу по комплексу, я вызвал его к себе в кабинет и прямо сказал ему, что мощность шахт нужно рассчитать таким образом, чтобы их производительность была сведена к минимуму. ШВЫРКОВ меня спросил: “Это что же, новый курс?” Я ответил: “Да. Вы же сами понимаете, не можем же мы пойти на то, чтобы показать действительные возможности”. ШВЫРКОВ после этого меня спросил: “Это что же, только здесь в Прокопьевске мы будем делать?” Я ему ответил: “Не беспокойтесь, это во всем Кузбассе”.
Затем мы перешли к конкретным вопросам. Я предложил ШВЫРКОВУ в целях снижения количества запасов установить для шахт повышенный процент потерь. Практически я ему рекомендовал ввести “геологические потери”. Для этого, учитывая частые нарушения на шахтах, взять наихудший случай и перенести количество потерь на нем на весь пласт. Кроме того, я предложил ШВЫРКОВУ при расчетах исходить не из существующих норм эксплуатационных потерь, а взять максимально-фактические и считать их общими для всей шахты.
Затем я ему так же, как и САВИНУ, предложил растянуть сроки выемки существующих запасов. Троцкист ШВЫРКОВ все эти установки принял и точно проводил их в жизнь.
Вопрос: В чем выразилась подрывная деятельность участников Вашей к.-р. фашистской организации, шахтовых инженеров КОСЕНКО и СЕКАЧЕВА?
Ответ: Сначала о КОСЕНКО. Я поехал к нему на шахту и сказал ему, что нужно будет резко сократить мощность и угледобычу будущих лет. КОСЕНКО мне сказал, что он в такое время, когда только и говорят об увеличении добычи, боится, что наши действия будут легко разоблачены. Поэтому он спросил меня, не слишком ли рискованно браться за это дело? Я ему ответил, что опасности никакой нет, сказал ему, что СТРОИЛОВ все покроет. КОСЕНКО после этого согласился выполнить все мои указания и сказал, что я могу на него надеяться и рассчитывать, и затем спросил меня, как же нам удастся обосновать меньшую мощность по шахте, если условия горных работ позволяют взять еще больше. Я ему ответил, что нужно в таком случае найти другие узкие места по шахте, с упором на которые и строить заниженную угледобычу. Я ему сказал: “Проверьте транспорт, проверьте комбинат и все другое, и Вы что-нибудь найдете. Не учить же Вас этому делу”.
КОСЕНКО мне ответил, что он это сделает, и спросил, насколько он должен снизить производительность шахты. Я ему ответил, что производительность должна быть установлена ни в коем случае не больше 1300 тыс. тонн.
Вопрос: Какую производительность эта шахта имеет в действительности?
Ответ: 1700 тыс. тонн.
Вопрос: Продолжайте Ваши показания об участии в подрывной работе СЕКАЧЕВА?
Ответ: На шахте им. Эйхе, где СЕКАЧЕВ был нач<альником> горно-технич<еского> отдела, сначала была насчитана действительная проектная мощность ее в 1800 тыс. тонн. Я сразу же поехал на шахту для встречи с СЕКАЧЕВЫМ. Мы встретились с ним у него в кабинете. Я прямо поставил перед ним вопрос, что нельзя так насчитывать, что это будет нам мешать во всей нашей дальнейшей подрывной работе. Я СЕКАЧЕВУ объяснил свой план, как всеми мерами дать по шахте минимум производительности. СЕКАЧЕВ потом сам предложил снизить в связи с буранами в зимнее время количество рабочих дней в году с 350 до 300. Затем мы решили исключить складку 6-й синклинали обратного крыла, количеством в 200-250 тыс. т<он>н. Верхний горизонт Северного крыла решили показать переданным шахте “Коксовой”. Эти массивы составляют 380 тыс. тонн запасов. Также под предлогом передачи шахте “Коксовой” мы решили скрыть уголь, оставшийся в ножках для предохранения штреков, в размере около 140 тыс. тонн. В общей сложности по шахте им. Эйхе нами укрыто около 750 тыс. тонн запасов.
В части снижения производительности поверхностных сооружений мы пересчитали мощность ствола, причем пересчитали так, что увеличили паузы, потребные на выгрузку вагонеток, привели ряд других причин и снизили мощность ствола до 1500 тыс. тонн.
Совокупность всех этих данных позволила нам принять в качестве предельной мощности шахты 1200 тыс. тонн.
Вопрос: Следствию известно, что активное участие в Вашей к.-р. работе по занижению проектных мощностей принимал глав<ный> инженер шахты “Черная Гора” МЕДВЕДЕВ. Признаете это?
Ответ: МЕДВЕДЕВ действительно активно участвовал вместе со всей нашей группой в подрывной работе по занижению проектных мощностей, но он был вовлечен мною в к.-р. организацию только в июне м<еся>це 1936 г.
Вопрос: Как это было?
Ответ: Дело в том, что шахта “Черная Гора” – небольшая шахта, и я сначала даже не думал распространять на нее свои действия. Но МЕДВЕДЕВ сам пришел ко мне и показал свои предварительные наметки, из которых я увидел, что он тоже стремится скрыть действительные производственные возможности шахты. Я не помню, в чем точно заключались эти моменты, но мне было совершенно ясно, что МЕДВЕДЕВ прощупывает меня, пропущу ли я намечаемое им занижение. Я тогда решил переговорить с МЕДВЕДЕВЫМ прямо и сказал ему, что его маневр для меня совершенно понятен, и я считаю, что он прав, что резервироваться нужно, действительной мощности шахты показывать нельзя, т.к. это сядет нам на шею, но нам нужно все мероприятия, обеспечивающие занижение и сокрытие возможностей шахты, провести согласованно. Тут же мы с МЕДВЕДЕВЫМ договорились о том, что делать. Я ему сказал, что к его шахте прикреплен ст<арший> маркшейдер Рудоуправления КУЗНЕЦОВ, который будет проводить нашу линию на занижение, и поэтому МЕДВЕДЕВУ его бояться нечего, а наоборот, он найдет у него полную поддержу.
Вопрос: Вы перед МЕДВЕДЕВЫМ ставили прямо вопрос об участии в контрреволюционной организации?
Ответ: Да, поставил.
Вопрос: В какой форме вы это поставили перед ним?
Ответ: Я ему сказал о том, что решение крепко зарезервировать и не показывать действительных производственных мощностей шахт принято конспиративным образом большинством инженеров Прокопьевского рудника и других рудников Кузбасса, что эти мероприятия проводятся по всей системе и являются ответом на повышенные к нам требования и гарантированием себя в будущем от обвинений в нежелании организовать работу по стахановским методам. МЕДВЕДЕВ с большим удовлетворением выслушал меня и ответил, что он чувствовал, что инженерство должно было так постудить, и очень доволен тем, что сам по своей инициативе повел ту же линию, которая проводится, как он узнал из моих слов, большинством инженеров Кузбасса.
Вопрос: Как Вами был привлечен ст<арший> маркшейдер Рудоуправления КУЗНЕЦОВ?
Ответ: КУЗНЕЦОВ на выполнение моих заданий пошел очень легко. После приезда из Новосибирска и в дальнейшем процессе работы по перерасчету мощностей я имел с ним неоднократные беседы. Я ему говорил, что мы при определении мощностей должны так составить данные о запасах угля, чтобы они наглядно показывали, что ни о каком увеличении планов по угледобыче не может быть и речи. Я прямо говорил КУЗНЕЦОВУ, что мы заинтересованы в том, чтобы показать меньше производственные возможности шахт, что это даст нам возможность идти “на 100-процентном выполнении”. Если мы дадим действительные возможности, то с 1937 года и дальше мы будем получать все большие и большие задания по добыче угля, и при малейшем срыве выполнения на нас будут сыпаться кучи самых тяжелых и нелепых обвинений. КУЗНЕЦОВ с моими доводами полностью соглашался. Я видел, что КУЗНЕЦОВ – послушное орудие в моих руках, выполняет буквально все, что ему ни скажешь, и поэтому просто не счел нужным посвятить его в организованность наших действий.
Вопрос: Кого Вы еще вовлекли в к.-р. организацию для срыва решении декабрьского пленума ЦК?
Ответ: В состав организации я больше никого не вовлекал, это оказалось ненужным и было рискованным. СТРОИЛОВ оказался прав, когда говорил мне, чтобы в своей подрывной работе по занижению проектных мощностей я ориентировался на косность и ту сопротивляемость, с которой консервативная [1] часть нашего инженерства встретила стахановское движение.
На основе именно этих настроений, существовавших на Прокопьевском руднике, мне и удалось осуществить заданную СТРОИЛОВЫМ подрывную работу по занижению проектных мощностей и свертыванию перспектив угледобычи на последующие годы.
Вопрос: К чему свелись Ваши к.-р. подрывные мероприятие при пересмотре проектных мощностей Прокопьевских шахт?
Ответ: Всей суммой проводившихся нами контрреволюционных подрывных мероприятий мы добились того, что сумели при пересчетах мощность Прокопьевского рудника свести к 6450 тыс. тонн, в то время как фактическая его мощность не менее 8150 тыс. тонн. План угледобычи на период 1937 г. – 1942 г. нам удалось построить таким образом, что мы кривую угледобычи, особенно по шахтам, дающим коксующийся уголь, сводили почти к полному затуханию и выведению рудника из строя.
По нашим данным, угледобыча должна была против 5350 тыс. тонн в 1936 г. составлять в 1937 г. – 4376 тыс. тонн, в 1938 – 3885 т<ыс>. тонн, в 1939 – 3640 тыс. тонн, в 1940 г. – 3640 тыс. тонн, в 1941 г. – 3250 тыс. тонн и в 1942 г. – 2400 тыс. тонн, т.е. угледобыча к 1942 г. против 1936 г. должна была снизиться на 2950 тыс. тонн или на 55%.
На самом же деле Прокопьевский рудник в течение этого периода минимально может дать: в 1937 г. – 5350 тыс. тонн, в 1938 г. – 5400 т<ыс>. т<онн>, в 1939 г. – 5600 т<ыс>. т<онн>, 1940 г. – 5650 т<ыс>. т<онн>, 1941 г. – 6000 т<ыс>. т<онн> и в 1942 г. – 6500 тыс. тонн.
Я прошу следствие разрешить составить мне сейчас соответствующие таблицы, из которых наглядно было бы видно изложенное мной выше положение как по руднику в целом, так и по отдельным шахтам. Я должен заявить следствию, что устранение проведенных нами разрушительных мероприятий требует в настоящее время полного пересчета заново мощностей и угледобычи по всем Прокопьевским шахтам.
(Обвин<яемым> МАЙЕРОМ составляются соответствующие таблицы и прилагаются к настоящему протоколу, см. приложение № 2-3).
Вопрос: Куда были Вами направлены все эти материалы?
Ответ: В трест, СТРОИЛОВУ.
Вопрос: У Вас были потом со СТРОИЛОВЫМ разговоры о проведенной Вами к.-р. работе при пересмотре проектных мощностей?
Ответ: Да, были. СТРОИЛОВ приехал к нам в Прокопьевск. Было это в последних числах июля, или первых числах августа. Мы закрылись в моем кабинете. Я СТРОИЛОВУ подробно рассказал о всей проведенной мною и участниками моей к.-р. группы работе.
Я ему рассказал также, что в начале июля городскому комитету партии стало известно проведенное нами занижение, что меня специально вызывали в горком, где мне пришлось выкручиваться, давая различные технические объяснения, которыми мне кое-как удалось замаскировать нашу работу, но что нас сильно обвиняют во всем этом деле. СТРОИЛОВ вспылил и затем очень зло и нервно, грубо ругаясь, стал обвинять меня в том, что я не мог при всех условиях хорошо выполнить его поручения, что я такой работой ставлю под удар не только себя и его, СТРОИЛОВА, но и всю организацию.
Допрос прерывается.
Протокол мною прочитан –
МАЙЕР.
ДОПРОСИЛИ:
ЗАМ. НАЧ. УНКВД по ЗСК –
СТ. МАЙОР ГОСУДАРСТ. БЕЗОПАСНОСТИ: – УСПЕНСКИЙ.
ПОМ. НАЧ. ПРОКОПЬЕВСКОГО ГО НКВД: – ЕРОФЕЕВ.
ВЕРНО:
СОТРУДНИК ОСОБОГО ОТДЕЛА УГБ: М. Бубнова (БУБНОВА)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 246, Л. 96-110.
Копия.
ПРИЛОЖЕНИЕ № 1 К ПРОТОКОЛУ ДОПРОСА
ОБВИНЯЕМОГО МАЙЕР<А> Е.Р.
от 8 октября 1936 года.
РАСПОРЯЖЕНИЕ № 012-224.
По Прокопьевскому Рудоуправлению “Кузбассуголь”.
г. Прокопьевск. от 3-го июня 1936 года.
На основании решения Декабрьского Пленума ЦК ВКП(б) и во исполнение приказов Главугля ИКБУ о необходимости пересмотра старых проектных мощностей промышленных предприятий, оказавшихся безусловно заниженными и перекрытыми революционным стахановским движением, – ПРЕДЛАГАЮ:
1. Немедленно приступить к определению новой проектной мощности каждой шахты, руководствуясь новыми техническими нормативами, разрабатываемыми отраслевой конференцией угольщиков Востока и утвержденными Главуглем.
2. Непосредственное участие и руководство всей этой работой возложено лично на главных инженеров шахт, а по руднику в целом, на меня.
3. Всю работу по пересмотру проектных мощностей закончить в следующие сроки:
а) Шахта № 5-6 им. Ворошилова – к 20-му июня
б) Комплекс им. Эйхе ” 20-му июня
в) – ” – им. Кагановича ” 19-му июня
г) – ” – им. Рухимовича ” 18-му июня
д) Штольня № 10 им. Молотова ” 16-му июня
е) Шахта № 7 им. Калинина ” 17-му июня
ж) Штольня “Черная Гора” ” 15-му июня
4. Для успешного выполнения этой работы к указанным выше срокам и помощи шахтам в общерудничном масштабе – выделяю следующих инженеров:
а) по вопросу разведки – Венгржановский
б) по вопросу закладки – Богословский (инж. КБУ)
в) по вопросу ж.д. транс. – Беклемишев и Замышляев
г) по вопросу элек. хоз. – Турутанов
д) по вопросу жил. стр-ва – Кузнецов
е) по вопросу подз. пожаров – Леонов, Кузнецов
ж) по вопросу уст. нов. границ – Савин, Венгржановский и
шахтовых полей – Кузнецов
з) по вопросу расчета подъема – Савин, Турутанов
и) по вопросам вентиляции – Швырков
к) по вопросам откатки – Турутанов и Башилов
Указанные выше инженеры проводят свою работу в консультативном порядке.
5. Для оперативной и конкретной помощи шахтам прикрепить следующих инженеров из аппарата РУ для окончания всей работы:
К шахте № 5-6 им. Ворошилова – Курищева
– ” – им. Эйхе – Богословского
Комплекс Кагановича – Швыркова
Шахта “Черная Гора” – Кузнецова
– ” – им. Калинина – Венгржановского
– ” – им. Молотова – Башилова
Комплекс им. Рухимовича – Андреева
т.т. Курищеву, Швыркову и Андрееву немедленно выехать на прикрепленные шахты в распоряжение главных инженеров этих шахт для исполнения на шахтах <работы> по перерасчету новых проектных мощностей. Все остальные товарищи, прикрепленные к шахтам, проводят свою работу на шахтах при одновременном участи и разрешении вопросов, указанных в пункте 4 настоящего распоряжения.
6. Придавая исключительное политическое и экономическое значение важности вопросов пересмотра устаревших старых проектных мощностей наших шахт, Рудоуправление уверено в том, что наш коллектив инженерно-технических работников вполне справится с разрешением этой задачи добросовестно и технически правильно закончит эту работу к установленным срокам.
Главный инженер Рудника (МАЙЕР)
Верно:
СОТРУДНИК ОСОБ. ОТДЕЛА ГУГБ – М. Бубнова (БУБНОВА)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 246, Л. 111-112.
ПРИЛОЖЕНИЕ № 2 К ПРОТОКОЛУ ДОПРОСА
ОБВИНЯЕМОГО МАЙЕР<А> Е.Р.
От 8 октября 1936 года.
ТАБЛИЦА
производственных мощностей шахт Прокопьевского Рудоуправления
|
№ п.п. |
Наименование шахт |
Фактическая мощность |
Показано в данных перерасчета |
|
1. |
Шахта № 5-6 им. Ворошилова |
1.700 |
1300 |
|
2. |
” № 3-3-бис им. Эйхе |
1.500 |
1200 |
|
3. |
” № 7 им. Калинина |
800 |
300 |
|
4. |
” № 9 комплекс им. Кагановича |
500 |
400 |
|
5. |
” № 11 |
900 |
475 |
|
6. |
” № 10 им. Молотова |
600 |
600 |
|
7. |
” им. Рухимовича |
750 |
300 |
|
8. |
” “Черная Гора” |
500 |
475 |
|
9. |
” “Центральная штольня” |
900 |
900 |
|
По руднику: |
8.150 |
6.450 |
Составлено мной: (Майер)
Присутствовал при составлении –
Верно: Пом. Нач. Прокопьевского ГО НКВД – (Ерофеев)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 246, Л. 113.
Приложение № 3 к протоколу допроса
обвиняемого МАЙЕР<А> Е.Р. от 8/Х-36 г.
ТАБЛИЦА
заниженной угледобычи Прокопьевского Рудника на 1937-1942 год.
|
Шахты |
1937 г. |
1938 г. |
1939 г. |
1940 г. |
1941 г. |
1942 г. |
|
Шахта 5/6 |
1300 |
1300 |
1250 |
1150 |
450 |
– |
|
” № 7 |
510 |
600 |
640 |
700 |
700 |
800 |
|
” № 9 |
360 |
400 |
400 |
400 |
400 |
400 |
|
” № 11 |
156 |
– |
– |
– |
– |
– |
|
” № 3-3-бис |
650 |
950 |
1200 |
1200 |
1200 |
1200 |
|
” им. Рухимовича |
30 |
– |
– |
– |
– |
– |
|
” № 10 |
320 |
– |
– |
– |
– |
– |
|
Центральная шахта |
650 |
285 |
– |
– |
– |
– |
|
Шахта “Черная гора” |
400 |
400 |
250 |
– |
– |
– |
|
По руднику |
4376 |
3885 |
3640 |
3640 |
3250 |
2400 |
Эти цифры угледобычи составлены нашей к.-р. группой в целях скрытия действительных возможностей рудника.
Составлено мной – (Майер)
Присутствовал при составлении:
Верно: П/Нач. Прокопьевского ГО НКВД (Ерофеев)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 246, Л. 114.
Приложение № 3-б к протоколу допроса
обв<иняемого> МАЙЕР<А> Е.Р. от 8/Х-36 г.
ТАБЛИЦА
заниженной угледобычи Прокопьевского Рудника на 1937-1942 год.
|
ШАХТЫ: |
1937 г. |
1938 г. |
1939 г. |
1940 г. |
1941 г. |
1942 г. |
|
Шахта 5/6 |
1400 |
1400 |
1400 |
1400 |
900 |
700 |
|
” № 7 |
500 |
600 |
640 |
700 |
700 |
800 |
|
” № 9 |
400 |
400 |
400 |
400 |
400 |
400 |
|
” № 11 |
475 |
475 |
500 |
500 |
500 |
500 |
|
” № 3-3-бис |
650 |
950 |
1200 |
1200 |
1200 |
1200 |
|
” им. Рухимовича |
300 |
415 |
500 |
500 |
500 |
500 |
|
” № 10 |
450 |
250 |
350 |
350 |
350 |
350 |
|
Центральная |
650 |
285 |
– |
– |
– |
– |
|
“Черная гора” |
475 |
400 |
310 |
300 |
300 |
300 |
|
” № 8 |
50 |
225 |
300 |
300 |
300 |
300 |
|
Тайбинка |
– |
– |
– |
– |
850 |
1450 |
|
По руднику |
5350 |
5400 |
5600 |
5650 |
6000 |
6500 |
Эти цифры угледобычи являются минимальными, которые рудник может дать, официально они приведены в письме от 20/VII-36 г. на имя Р.И. Эйхе и управл<яющего> Кузбассуглем Плеханова по вопросу перспектив рудника.
Составлено мной: (Майер)
Присутствовал при составлении:
Верно: Пом. Нач. Прокопьевского ГО НКВД (Ерофеев)
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 246, Л. 115.
[1] В тексте ошибочно – “конспиративная”.
