ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
КОНОВОЙ Анны Ивановны от 7 марта 1935 года.
Вопрос: На допросе от 16 февраля с<его> г<ода> Вы скрыли факт Вашего участия в групповых обсуждениях провокационных измышлений, направленных против руководителей партии и правительства. Признаете ли Вы это?
Ответ: Да, признаю.
Вопрос: Укажите, в каких клеветнических беседах Вы участвовали?
Ответ: Утром, в день перенесения гроба с телом АЛЛИЛУЕВОЙ в здание быв<шего> ГУМа я совместно с сотрудницами правительственной библиотеки ГОРДЕЕВОЙ, СИМАК, РАЕВСКОЙ и, кажется, СИНЕЛОБОВОЙ шли в Кремль. Не помню, по чьей инициативе возник разговор о том, что АЛЛИЛУЕВА умерла не естественной смертью, а была убита СТАЛИНЫМ. Кажется, что этот клеветнический разговор продолжался и после нашего прихода в библиотеку, когда в нем приняли участие еще некоторые библиотекарши, но кто именно, я не помню.
Когда было опубликовано правительственное сообщение об убийстве КИРОВА, библиотекарши ЖАШКОВА и РАЕВСКАЯ рассказывали в группе сотрудниц библиотеки, что сообщение правительства об убийстве КИРОВА классовым врагом не соответствует действительности, так как фактически КИРОВ убит на почве личных счетов. Хорошо помню, что РАЕВСКАЯ и ЖАШКОВА передавали это измышление в одновременной беседе, в которой участвовали я, СИМАК, КОЛОСОВА и, возможно, ГОРДЕЕВА.
Вопрос: Сообщите следствию все, что Вам рассказывала СИНЕЛОБОВА об охране Кремля и руководителей партии и правительства?
Ответ: В 1933 году я и СИНЕЛОБОВА работали на разборке библиотеки в квартире БУХАРИНА. Во время работы СИНЕЛОБОВА рассказала мне, что квартира БУХАРИНА освобождается для СТАЛИНА.
Летом 1934 года СИНЕЛОБОВА сообщила мне, что в левое крыло дома правительства переезжает секретариат СТАЛИНА. Приблизительно в этот же период времени СИНЕЛОБОВА говорила, что предстоит усиление охраны Кремля, будут закрыты для сотрудников кремлевских учреждений Троицкие и Никольские ворота, проход будет только через Спасские ворота и вообще вводится ряд строгостей в самом Кремле.
В связи с тем, что в некоторые дни работники библиотеки не допускались в книгохранилище, находящееся на 4-м ярусе помещения библиотеки, СИНЕЛОБОВА пояснила мне, что доступ на 4 ярус прекращается тогда, когда происходят заседания Политбюро ЦК ВКП(б).
Вопрос: Указывала ли Вам СИНЕЛОБОВА источник своей осведомленности?
Ответ: Когда СИНЕЛОБОВА рассказывала о предстоящем усилении охраны Кремля, она сказала, что узнала об этом от своего брата, работника комендатуры Кремля. Предполагаю, что все остальное СИНЕЛОБОВА вообще узнавала от брата, такое впечатление у меня было всегда, а брата СИНЕЛОБОВОЙ лично не знаю.
Вопрос: Кому Вы передавали полученные от СИНЕЛОБОВОЙ сведения?
Ответ: Все, что я узнавала от СИНЕЛОБОВОЙ, я обычно всегда передавала ГОРДЕЕВОЙ. Помню, что о предстоящем усилении охраны и переезде в дом правительства секретариата СТАЛИНА я рассказывала ГОРДЕЕВОЙ в присутствии библиотекарши СИМАК.
Вопрос: Расскажите, с кем Вы вели разговоры о возможности покушений на жизнь руководителей партии и правительства?
Ответ: Однажды зимой, в конце 1933 г., идя с вечернего дежурства, я встретила около дома правительства СТАЛИНА. На другое утро я рассказала об этом ГОРДЕЕВОЙ. В своем рассказе я исказила обстоятельства встречи и добавила, что, по моему впечатлению, СТАЛИН боится покушения. ГОРДЕЕВА мне ничего не ответила.
В этот же период времени СИНЕЛОБОВА рассказала мне, что ее брат ранен сброшенным на него со строительства Большого дворца камнем. СИНЕЛОБОВА сказала, что этот факт свидетельствует о том, что есть возможность совершить покушение на руководителей партии и правительства, в частности, на СТАЛИНА, поскольку он свободно ходит по Кремлю.
У меня создалось впечатление, что это заключение не является личным мнением СИНЕЛОБОВОЙ, а является отражением разговоров ее брата.
Протокол мною прочитан, записан правильно.
КОНОВА.
ДОПРОСИЛИ:
ПОМ. НАЧ. ОО ГУГБ: (Гендин)
ЗАМ. НАЧ. 7 ОТД. ОО ГУГБ: (Пассов)
верно: Уполн. Уемов
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 108, Л. 111-115.
