ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

ШАРАПОВОЙ Антонины Федоровны от 4-го апреля 1935 года.

 

ШАРАПОВА А.Ф., 1896 г<ода> рождения, уроженка Карской обл<асти>, русская, дочь офицера, б<ес>п<артийная>, до ареста работала инструктором центральной с<ельско>х<озяйственной> библиотеки Всесоюзной Академии С<ельско>х<озяйственных> Наук им. Ленина. 
Муж ШАРАПОВ М.А., член ВКП(б), преподаватель курсов усовершенствования командного состава Противовоздушной обороны в г. Ленинграде.

 

ВОПРОС: Вы просили вызвать Вас на допрос, что Вы можете заявить?

ОТВЕТ: Я хотела сделать следующее заявление. Террористические настроения и террористические намерения Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД оформлялись на почве ее контрреволюционных убеждений, о которых я уже показывала. Но кроме этого на ее террористические намерения воздействовало влияние, идущее от других лиц. Из общения с ней в течение нескольких лет, отдельных реплик, симпатий, которые она выражала, с одной стороны, КАМЕНЕВУ, с другой – ТРОЦКОМУ и троцкизму, я заключаю, что влияние это шло, во-первых, из кругов КАМЕНЕВА через Н.Б. РОЗЕНФЕЛЬД<А>, во-вторых, от троцкистов через сына Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД – Бориса.   

ВОПРОС: Из Вашего заявления следует, что Вам известно о связях Бориса РОЗЕНФЕЛЬДА с троцкистами и о его троцкистской деятельности? 

ОТВЕТ: Я знаю, что по убеждениям он троцкист. Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД высказывала мне опасения в январе 1935 г., что Борис может быть арестован в связи с начавшимися арестами троцкистов. Она говорила мне, что пересмотрела все вещи Бориса, чтобы уничтожить троцкистскую литературу.

ВОПРОС: А что Вам известно о характере отношений, существовавших между Н.Б. и Н.А. РОЗЕНФЕЛЬДАМИ и КАМЕНЕВЫМ? 

ОТВЕТ: Я знаю только, что Н.Б. РОЗЕНФЕЛЬД бывал у КАМЕНЕВА, что у них были хорошие близкие отношения.

ВОПРОС: Вы заявили, что на оформление террористических намерений Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД оказали влияние троцкистские связи Бориса РОЗЕНФЕЛЬД<А>. Что Вам конкретно известно об этом?  

ОТВЕТ: Я уже показала, что прямых высказываний этого порядка в моем присутствии не было. Борис РОЗЕНФЕЛЬД был при мне сдержан. Мои беседы террористического характера с Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД, о которых я уже показывала, были у нас наедине. В беседах антисоветского характера принимали участие и Б.Н., и Н.Б. РОЗЕНФЕЛЬДЫ.

ВОПРОС: Нам известно, что во время ноябрьской демонстрации 1927 г. Вы и РОЗЕНФЕЛЬД солидаризировались с выступлением троцкистов. Расскажите об этом.

ОТВЕТ: Да, такой эпизод имел место. В 1927 году РОЗЕНФЕЛЬД открыто выражала симпатии ТРОЦКОМУ и троцкизму. Во время ноябрьской демонстрации 1927 года я и Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД были свидетельницами того, как срывали портреты ТРОЦКОГО, вывешенные СМИЛГОЙ. По инициативе Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД мы сейчас же пошли к телефону, позвонили жене СМИЛГИ – Н.В. ПОЛУЯН, которую я хорошо знаю, и выразили ей свою солидарность со СМИЛГОЙ. Говорила по телефону я под диктовку Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД.  

ВОПРОС: Вы давно знаете Н. ПОЛУЯН? 

ОТВЕТ: Она была моей подругой по гимназии. Я встречалась с ней до последнего времени. Знаю и ее мужа СМИЛГУ.

ВОПРОС: РОЗЕНФЕЛЬД знакома с ПОЛУЯН? 

ОТВЕТ: Да, я их познакомила в 1927 году или 1928 г. во время случайной встречи на улице. 

ВОПРОС: Продолжалось ли это знакомство? 

ОТВЕТ: РОЗЕНФЕЛЬД была один раз у ПОЛУЯН в 1929 или 1930 г. вместе со мной. Виделись ли они после этого – я не знаю. 

ВОПРОС: Проявляла ли РОЗЕНФЕЛЬД интерес к СМИЛГЕ и ПОЛУЯН? Что Вы Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД о них рассказывали? 

ОТВЕТ: РОЗЕНФЕЛЬД интересовалась моими встречами с ними. Я ей о том, что продолжаю встречаться с ПОЛУЯН, говорила (СМИЛГУ я в 1934 г. видела один или два раза, т.к. он работал почти весь год вне Москвы). Что именно я говорила РОЗЕНФЕЛЬД о ПОЛУЯН – затрудняюсь сказать. 

ВОПРОС: Что Вы говорили ПОЛУЯН Н. о РОЗЕНФЕЛЬД?

ОТВЕТ: Я говорила ей о Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД как о моем близком друге.

ВОПРОС: Что Вы говорили ПОЛУЯН о политических убеждениях Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД и о ее контрреволюционной деятельности? 

ОТВЕТ: Говорить об этом ПОЛУЯН я не считала нужным.

ВОПРОС: Что Вам известно о полит<ических> убеждениях ПОЛУЯН?

ОТВЕТ: Она разделяла троцкистские взгляды своего мужа – СМИЛГИ. Она говорила мне, что в партии, по ее словам, “зажим”. Что всех инакомыслящих якобы преследуют и травят.

Во время нашего последнего свидания (оно было 24 января 1935 г. по инициативе ПОЛУЯН) Н. ПОЛУЯН мне рассказала, что она исключена из партии. Она сказала мне, что рада исключению, т.к. теперь ей не придется кривить душой, не придется осуждать троцкистов, что ей было бы слишком тяжело.

ВОПРОС: О чем еще Вы беседовали в это последнее свидание с Н. ПОЛУЯН?

ОТВЕТ: Говорили о личных делах. Я сообщила ей, что Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД ждет ареста в связи с арестом КАМЕНЕВА.

ВОПРОС: Почему Вы это сказали ПОЛУЯН?

ОТВЕТ: Без определенной цели. Она мне рассказала об аресте СМИЛГИ, я ей рассказала об опасениях Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД.

ВОПРОС: Известно ли было Н. ПОЛУЯН о Вашей контрреволюционной деятельности? 

ОТВЕТ: Нет, я не считала возможным говорить ей что-либо о моих взаимоотношениях с Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД.

ВОПРОС: Каковы же были все же Ваши истинные взаимоотношения с ПОЛУЯН?

ОТВЕТ: Н. ПОЛУЯН, как и Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД, принадлежали к тем моим антисоветски настроенным знакомым, общение с которыми толкнуло меня на путь контрреволюционной деятельности.

Встречи с Н. ПОЛУЯН и с Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД, их антисоветские высказывания привели к тому, что я приняла участие в контрреволюционной деятельности Н.А. РОЗЕНФЕЛЬД в размерах, о которых я уже дала показания.

 

Записано с моих слов верно, мною прочитано. 

 

А. ШАРАПОВА.

 

ДОПРОСИЛИ:

 

НАЧ. СЕКР.-ПОЛИТ. ОТДЕЛА ГУГБ: – (Г. МОЛЧАНОВ)

ЗАМ. НАЧ. 2 ОТД. СПО ГУГБ: – (СИДОРОВ)

 

ВЕРНО: – Уп. II СПО А. Евсти<…>   

 

 

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 110, Л. 206-210.