ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
БУСЫГИНА, Александра Александровича, от 22-го мая 1936 г.
Вопрос: Когда впервые в организации возник вопрос о применении террора в борьбе с соввластью?
Ответ: Как я уже показывал на предыдущем допросе, впервые вопрос о терроре был поставлен ЯКОВЛЕВЫМ на узком совещании у ШИРВИНДТА в 1934 г. ЯКОВЛЕВ сообщил, что вопрос ставится по директиве, полученной им от БАКАЕВА.
Вопрос: Что ЯКОВЛЕВ говорил Вам о директивах, полученных от БАКАЕВА?
Ответ: По словам ЯКОВЛЕВА, БАКАЕВ указал ему на то, что положение в стране и внутрипартийное положение исключают всякую возможность добиться смены партийного руководства какими-либо другими путями кроме террора. Террор против руководителей партии может открыть дорогу Троцкому, Зиновьеву и Каменеву прийти к власти. ЯКОВЛЕВ, по его словам, получил от БАКАЕВА директиву организовать террористический акт в Ленинграде против КИРОВА, известного своей непреклонностью в проведении линии СТАЛИНА. С этой целью ЯКОВЛЕВУ поручалось подобрать из троцкистско-зиновьевской контрреволюционной организации хорошо ему лично известных людей, проверенных, надежных и имеющих оружие, и организовать боевую группу для осуществления террористического акта над КИРОВЫМ.
Вопрос: БАКАЕВ давал директивы о подготовке террористического акта над КИРОВЫМ от себя лично или от имени группы лиц?
Ответ: ЯКОВЛЕВ указал, что БАКАЕВ – ближайший человек ЗИНОВЬЕВА говорил с ним как представитель подпольного троцкистско-зиновьевского центра и давал директивы от имени этого центра.
Вопрос: Что Вам еще было известно о террористической деятельности троцкистско-зиновьевского центра в Москве?
Ответ: Мне было известно, что троцкистско-зиновьевский центр готовит в Москве убийство СТАЛИНА.
Вопрос: От кого Вам это было известно?
Ответ: Сообщил мне об этом на том же совещании ЯКОВЛЕВ. ЯКОВЛЕВ рассказал, что троцкистско-зиновьевским центром создаются боевые террористические группы не только в Ленинграде, но и в Москве и в других городах Союза, что организация террористического акта против Сталина является центральной задачей, которую ставит перед собой троцкистско-зиновьевский центр. Далее ЯКОВЛЕВ назвал одну из таких групп, организованную в г. Горьком и возглавляемую Я. ФУРТИЧЕВЫМ.
Вопрос: Вы ФУРТИЧЕВА знали?
Ответ: Да, ФУРТИЧЕВА, Якова Абрамовича знал с осени 1924 года по учебе в ИКП. Знал ФУРТИЧЕВА как одного из активнейших и непримиримых соратников Зиновьева в его борьбе с партией, лично связанного в то время с ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ.
Вопрос: На предыдущем допросе Вы показали, что о существовании террористической группы НИКОЛАЕВА в Ленинграде Вам известно не было, а сейчас сообщаете, что знали о наличии в Москве и Горьком террористических боевых групп. Следствие настаивает на правдивом ответе: знали ли Вы о наличии группы НИКОЛАЕВА?
Ответ: О существовании террористической группы НИКОЛАЕВА мне известно не было. Думаю, что ЯКОВЛЕВ, доверенное лицо троцкистско-зиновьевского центра, об этой группе знал, но не сообщал об этом в целях конспирации, ограничившись указанием, что наша группа не единственная.
Вопрос: Поддерживала ли ленинградская троцкистско-зиновьевская организация связь с зарубежными троцкистами?
Ответ: Да, ленинградская троцкистско-зиновьевская организация была связана с ТРОЦКИМ.
Вопрос: От кого и что Вам известно о связи троцкистско-зиновьевской организации с ТРОЦКИМ?
Ответ: От ЯКОВЛЕВА и СЕДЫХ. Первый говорил об этой связи как на указанном выше совещании, так и при встречах со мной и совместных прогулках на улице, в частности, на Менделеевской линии Васильевского Острова, СЕДЫХ говорил на совещании, происходившем у него на квартире в 1935 г. И ЯКОВЛЕВ, и СЕДЫХ сообщали, что принятое троцкистско-зиновьевским центром решение безоговорочно вступить на путь террора против вождей партии полностью соответствует позиции зарубежных троцкистов и ТРОЦКОГО.
Кроме того, СЕДЫХ, сообщая о директиве троцкистско-зиновьевского центра организовать террористический акт над ЖДАНОВЫМ, сообщил, что об этом имеется директива заграничного троцкистского центра.
Террористический акт над ЖДАНОВЫМ должен был, согласно этой директиве, быть ответом на борьбу ЖДАНОВА с троцкистами и зиновьевцами в Ленинграде и показать, что несмотря на эту борьбу Ленинград остается сильным троцкистско-зиновьевским центром борьбы с партией.
Вопрос: На допросе от 20/V ‒ Вы показали, что первое совещание, на котором обсуждался план убийства КИРОВА, происходило в квартире ШИРВИНДТА, на котором присутствовали ЯКОВЛЕВ, Вы – БУСЫГИН, ШИРВИНДТ и УРАНОВСКИЙ. Сообщите следствию подробности разговоров отдельных участников сборища террористов.
Ответ: ЯКОВЛЕВ на этом сборище сказал, что вполне разделяет установки троцкистско-зиновьевского центра и зарубежных троцкистов и, приняв на себя поручение организовать террористический акт против КИРОВА, созвал нас как людей, которым он вполне доверяет. Мы должны взять на себя осуществление террористического акта, ясно сознавая его необходимость и значение в борьбе за изменение партийного руководства. История оправдает этот акт.
УРАНОВСКИЙ, согласившись во всем с ЯКОВЛЕВЫМ, указал, что опыт борьбы с партией в Ленинграде говорит за необходимость террора, ибо других путей нет, складывать же оружие и капитулировать позорно. Отступления быть не может. Выбор нас как участников террористической группы мы должны рассматривать как свидетельство особого доверия к нам со стороны троцкистско-зиновьевского центра. Доверие мы должны оправдать и порученное нам дело выполнить.
ШИРВИНДТ отметил своевременность решения центра о переходе на путь террора против руководителей партии, решения, логически вытекающего из всего опыта борьбы, я – БУСЫГИН обратил внимание на сообщение ЯКОВЛЕВА о том, что наша группа не является одинокой, что обеспечивает конечный успех в разрешении поставленной троцкистско-зиновьевским центром задачи прихода к руководству партией ТРОЦКОГО, ЗИНОВЬЕВА и КАМЕНЕВА.
Вопрос: С кем кроме уже названных участников организации Вы лично поддерживали связь?
Ответ: С КАРТАШЕВЫМ, ТЫМЯНСКИМ, ГАРБЕРОМ и ГРУЗДЕВЫМ [1].
Вопрос: Кто такой КАРТАШЕВ?
Ответ: КАРТАШЕВ – б<ывший> научный сотрудник института прав<а> Ленинградского отделения Комакадемии, зав<едующий> кафедрой ин<ститу>та советского права в Ленинграде.
Вопрос: Его политические взгляды?
Ответ: КАРТАШЕВ является одним из ближайших соратников ЗИНОВЬЕВА в борьбе с партией, принадлежит к группе, которая была связана лично с ЗИНОВЬЕВЫМ. Будучи послан в Иркутск, активно вел троцкистско-зиновьевскую работу. Был исключен из партии. Затем после восстановления в партии приехал в Ленинград и продолжал вести скрытую подпольную контрреволюционную работу.
Вопрос: КАРТАШЕВ входил в состав подпольной троцкистско-зиновьевской организации в Ленинграде, в которую Вы входили?
Ответ: КАРТАШЕВ являлся одним из активных участников троцкистско-зиновьевской организации в Ленинграде.
Вопрос: Вам известны связи КАРТАШЕВА по контрреволюционной работе?
Ответ: В Ленинграде КАРТАШЕВ был связан с КАРЕВЫМ, ЯКОВЛЕВЫМ, ШИРВИНДТОМ, МАЛЫШЕВЫМ и мною – БУСЫГИНЫМ.
B Вопрос: А связи КАРТАШЕВА вне Ленинграда?
Ответ: Мне известно, что КАРТАШЕВ вне Ленинграда поддерживал связь с ФУРТИЧЕВЫМ, кроме того, КАРТАШЕВ поддерживал связь с ФЕЙГЕЛЬСОНОМ.
Вопрос: Кто такой ФЕЙГЕЛЬСОН?
Ответ: ФЕЙГЕЛЬСОН по специальности историк, окончил в 1927 г. Институт Красной Профессуры. Политические взгляды ФЕЙГЕЛЬСОНА характеризуются тем, что и он принадлежал к той же активной группе зиновьевцев, лично связанных с ЗИНОВЬЕВЫМ и КАМЕНЕВЫМ.
Вопрос: До какого года Вы поддерживали связь с КАРТАШЕВЫМ?
Ответ: Связан я был с КАРТАШЕВЫМ до момента его ареста, т е. до начала 1936 г.; с ним неоднократно встречался как на квартире у себя, <так и> у КАРТАШЕВА и в здании Академии. Встречаясь с КАРТАШЕВЫМ, мы неоднократно вели беседы контрреволюционного характера о политике партии, о внутрипартийном режиме; нами неоднократно высказывалась мысль о необходимости смены партийного руководства. Помню также беседу, которую мы с ним вели незадолго до его ареста, о необходимости сохранения троцкистско-зиновьевских кадров в Ленинграде как в одном из наиболее важных пунктов борьбы с партией. Сохранение троцкистско-зиновьевских кадров в Ленинграде обеспечивало, по нашему мнению, ЗИНОВЬЕВУ, КАМЕНЕВУ и их группе возможность развернутой контрреволюционной работы.
КАРТАШЕВ в этой же беседе считал необходимым участникам контрреволюционной троцкистской организации постепенно брать в свои руки решающие отделы Академии Наук и других научно-исследовательских учреждений и высших учебных заведений, обеспечив этим самым влияние троцкистско-зиновьевской организации на ход террористической работы в Ленинграде.
Вопрос: Что Вам известно о ТЫМЯНСКОМ?
Ответ: ТЫМЯНСКИЙ – профессор философии, научный сотрудник Ленинградского отделения Комакадемии, заведующий кафедрой философии в Военно-Политической Академии им. Толмачева; в последнее время зам<еститель> директора института языка и мышления Академии Наук. Является скрытым троцкистом и одним из идеологов меньшевистствующего идеализма на философском фронте; является сотрудником ДЕБОРИНА; принимал активное участие в неоднократных сборищах у ШИРВИНДТА, где обсуждались вопросы и теоретической, и политической борьбы с партией. ТЫМЯНСКИЙ является участником подпольной троцкистско-зиновьевской организации в Ленинграде.
Вопрос: В чем выражалась Ваша связь с названными выше участниками троцкистско-зиновьевской организации?
Ответ: Со всеми ими я неоднократно встречался во внеслужебной обстановке как на квартирах (у ШИРВИНДТА, КАРТАШЕВА, ГРУЗДЕВА, у меня – БУСЫГИНА), так и на улице. Во время этих встреч велись разговоры о внутрипартийном положении, о решениях партии и правительства. Говорилось о совершенно нетерпимом режиме в партии, о расправе ЦК над инакомыслящим<и>, о том, что всякая живая творческая мысль задушена и теоретическая работа стала невозможной. В довольно прямой форме высказывалась мысль, что изменить режим в партии возможно лишь путем смены партийного руководства, что нельзя сдавать своих позиций и прекращать борьбу. Говорилось о несущественности и теоретической неграмотности установок партии к составлению плана на вторую пятилетку, в частности и особенно – о задаче ликвидации пережитков капитализма в экономике и сознании людей, преувеличивались стоящие на пути соцстроительства трудности и отдельные ошибки и недочеты в работе на местах, что не имело бы, по нашему мнению, места при ином режиме в партии.
Все эти и подобные им разговоры острием были направлены против руководителей партии и в первую очередь против СТАЛИНА и имели своей целью возбуждать и развивать ненависть против руководителей партии и правительства, таким путем культивировать террористические настроения.
Вопрос: Известна ли Вам КОНДРАТЬЕВА?
Ответ: Да, известна как аспирант Академии Наук, а затем жена ЯКОВЛЕВА.
Вопрос: Известны ли вам ее политические убеждения и ее роль в организации?
Ответ: Нет, неизвестны. Но по отдельным высказываниям и по связям ее не только с ЯКОВЛЕВЫМ, но и другими членами троцкистско-зиновьевской организации считаю ее человеком, настроенным контрреволюционно.
Вопрос: Знала ли КОНДРАТЬЕВА о террористической деятельности ЯКОВЛЕВА?
Ответ: На этот вопрос ответить не могу, так как на указанных мною совещаниях, на которых обсуждались вопросы террора, КОНДРАТЬЕВА не присутствовала. ЯКОВЛЕВ же о ее осведомленности мне ничего не говорил.
Запасено с моих слов верно, в чем и подписываюсь.
ДОПРОСИЛИ:
НАЧ. ЭКО ГУГБ НКВД СССР –
КОМИССАР ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ 2 РАНГА: – МИРОНОВ
ПОМ. НАЧ. ТО ГУГБ НКВД СССР –
МАЙОР ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: – ЛИСТЕНГУРТ
ВЕРНО:
ОПЕРУПОЛН. 3 ОТД. СПО ГУГБ –
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСУДАРСТВ. БЕЗОПАСНОСТИ: (УЕМОВ)
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 167, Л. 63-74
[1] В тексте ошибочно – “Груздеевым”
