Копия

ПОКАЗАНИЯ

ЕВДОКИМОВА, Григория Еремеевича,

от 10 января 1935 года.

К моим прежним показаниям считаю необходимым добавить следующее:

КАМЕНЕВ Л.Б. вместе с ЗИНОВЬЕВЫМ руководил определением нашего отношения к положению в стране. В вопросах хозяйственного, экономического порядке для членов центра он был большим авторитетом, чем ЗИНОВЬЕВ, и он более внимательно следил за ними и тщательно подбирал материалы, по крайней мере, первые годы образования после XV съезда контрреволюционного центра зиновьевцев. Помню, когда он еще был в Калуге, и я приехал туда, он читал мне нечто вроде конъюнктурного обзора хозяйственного положения в стране, в котором он оценил руководство хозяйством страны как политику шатаний, колебаний, обвиняя руководство партии в отсутствии твердой линии. Он, как и ЗИНОВЬЕВ, говорил и тогда (в Калуге), и не раз в последующие годы, что партию, зачастую в важнейших вопросах, долженствующих определять правильную классовую линию, ведут вслепую, что даже центральный комитет в важнейших принципиальных вопросах, как, например, ликвидация кулачества как класса (1930-1931 г.), часто ставится перед совершившимся фактом, что ставилось в вину тов. СТАЛИНУ.

Выступление СЫРЦОВА он расценивал как показатель того, что трудности, ставшие перед партией и страной, настолько велики, что это приводит к тому, что недовольство руководством охватывает все большие партийные круги и уже захватывает часть руководящих советских кругов и охватывает уже таких руководящих работников, на которых Политбюро ЦК и т. СТАЛИН до этого твердо могли рассчитывать. Он, кажется, читал стенограмму выступления СЫРЦОВА, во всяком случае, он нам передавал в основном ее содержание, причем характеристику положения вещей, данную СЫРЦОВЫМ, считал в основном правильной.

В вопросах о коллективизации он придерживался той же точки зрения, о которой я говорил в прежних своих показаниях, и которая являлась общей точкой зрения к.-р. зиновьевского центра.

В вопросах индустриализации он говорил об отсутствии плановости в смысле точного учета ресурсов страны, отсутствии сосредоточенности на главнейших объектах, разбросанности и, как следствие этого, перенапряженности планов.

В вопросах внешней политики советской власти он стоял на той точке зрения, что в отличие от ленинской политики, когда дипломатия советского правительства тесно была увязана с интересами международного рабочего движения и интересами его определялась, – при руководстве СТАЛИНА этой дипломатии как таковой придается первенствующее значение и ее интересами определяется отношение руководства Коминтерна к очередным задачам международного рабочего движения (“национальная ограниченность”, см<отри> прежние мои показания).

Отличие его от ЗИНОВЬЕВА заключается в том, что он всегда был менее инициативен, менее активен, более трезво оценивал возможности активного выступления зиновьевцев, к нему реже и меньше ходили зиновьевцы, особенно ленинградцы. Но в общем в Москве он был связан с тем же кругом лиц, что и ЗИНОВЬЕВ. С кем он из зиновьевцев встречался после ссылки – не знаю. Я был у него на квартире в Москве три раза в 33 г. и один раз в 34 г. на даче, где он жил вместе с ЗИНОВЬЕВЫМ. Первые два раза я был у него один еще до возвращения ЗИНОВЬЕВА.

Общих политических разговоров не было (говорили о его приеме тов. СТАЛИНЫМ [1], о том, какую работу ему ЦК может дать), но не было и разговоров, и настроений к разговорам о пересмотре наших позиций.

Третий раз на квартире у него в Москве я был уже зимой 33 года вместе с ГОРШЕНИНЫМ. Были мы очень недолго. ГОРШЕНИН ему сообщил о каких-то госплановских делах (точно не помню). КАМЕНЕВ очень торопился. Его вызвал к себе ГОРЬКИЙ. “Очень жаль, хотелось бы поговорить, но сегодня не выйдет. Заходите в другой раз”, – сказал КАМЕНЕВ, и даже о дне как будто условились. Но это свидание почему-то не состоялось.

В 1934 году я видел КАМЕНЕВА, как сказано выше, всего один раз на даче. На этот раз он произвел на меня впечатление человека, примирившегося с той ролью, которая ему определена, и довольного работой, которая ему поручена, примирившегося в смысле тех общих для большинства из членов центра настроений за последнее время, о которых я говорил в своем последнем показании.

Написано мною самим, ЕВДОКИМОВЫМ.

ДОПРОСИЛ: РУТКОВСКИЙ

Верно: А. Светлова

РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 134, Л. 48-50.

[1] И. Сталин принял Л. Каменева 8 мая 1933 г., прием длился 20 минут. Во время приема присутствовали В. Молотов и Л. Каганович.