СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б)
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ КОМИССИИ ПАРТИЙНОГО КОНТРОЛЯ
ТОВ. КАГАНОВИЧУ
ЛАЗАРЬ МОИСЕЕВИЧ!
Я не выполнила своего партийного долга в борьбе с контрреволюционными настроениями и деятельностью Каменева, я не только не разоблачила его перед партией, но даже заверяла Моск<овскую> Обл<астную> партколлегию в своей глубокой уверенности в его теперешней преданности партии, полном разрыве с антипартийной группой и непричастности к непосредственной контрреволюционной работе.
Отсутствие правильного политическаго чутья и личная ослепленность помешали мне увидеть скрытое контрреволюционное лицо Каменева, выявившееся на процессе и в присланном мне после суда письме, копию с котораго я прилагаю.
Оказалось, что после стольких выражений раскаянья и всенародного признания своих ошибок и преступлений перед партией понадобился еще военный суд, чтобы Каменев мог окончательно понять все “идейное и моральное разложение” зиновьевцев, необходимость искреннего и честного отношения к партии со стороны партийца. Он пишет: “Без суда я, вероятно, никогда бы так живо и глубоко не ощутил этого”.
Теперь мне совершенно ясно, что как партиец я не имела никакого права доверять Каменеву – его словам, внешним поступкам, глубине его искренности. Моя прямая обязанность была, раз уж я оставалась его женой, – проявить максимальную инициативу в предупреждение новых измен партии с его стороны. Этого своего долга я не выполнила и считаю совершенно правильным и заслуженным исключение меня из партии Моск<овской> Обл<астной> Партколлегией.
В свое оправдание могу сказать только, что я прилагала все усилия, чтобы быть бдительной к настроениям и поведению Каменева, к рецидивам его печального прошлаго, – особенно после того, как я своими руками передала Центральному Комитету партии его заявление из Минусинска. С этого момента я считала, что взяла Каменева как бы на поруки. Но с этой задачей я не справилась: он снова обманул партию – и меня также…
Вина моя тяжела и усугубляется упорством, с которым я защищала Каменева перед партколлегией, несмотря на терпеливое товарищеское разъяснение моей ошибки членами партколлегии.
И все же я решаюсь просить комиссию Партийного Контроля и вас, Лазарь Моисеевич, об оставлении меня в партии.
Я прошу принять во внимание мою незапятнанную работу до сих пор. У меня и в мыслях нет ссылаться на какие-нибудь мои заслуги: они скромны. Но я только хотела бы обратить Ваше внимание, что у меня нет никаких взысканий ни по советской, ни по партийной работе и что, работая в различных областях – административной (14 лет), в партаппарате (МК ВКП(б) – 3 года и АППО ИККИ [1] – 4 года), лекторской, литературной, – повсюду я активно боролась за генеральную линию партии.
При моем вступлении в кандидаты партии – в 1919 году – я уже была руководителем п<од>о<тдела> АГИТхроники ВФКО, позднее – ГОСКИНО, где в 1921 году мне пришлось выдержать большую борьбу за огосударствление кинодела и монополию госпроката. Мои тезисы по реорганизации кинопромышленности были – как сказал мне тов. Красин – положены в основу работы его комиссии, о чем, вероятно, помнит еще т. Манцев. (В “Правде” тогда были мои статьи по этому вопросу), в этой работе мне пришлось преодолевать даже сопротивление части госкиновских партийцев, вылившееся в открытую травлю меня, которой положило конец только вмешательство Краснопресн<ской> район<ной> контрольной комиссии, по предложению которой я была переведена в партию (в мае 1923 г.) с расформированием бюро ячейки Госкино и сменой его адм<инистративного> руководства.
За все время существования женотделов – я активно работала на женотдельской работе, что подтвердит Вам любой женотдельский работник Москвы, и кроме того проработала 12 лет по повышению квалификации женскаго труда. Борьба моя с троцкизмом в бытность директором техн<ического> уч<ебного> заведения отмечена МГКК и в 1932 году.
Я прошу комиссию Партийного контроля принять также во внимание, что Каменева я защищала только перед партколлегией, в остальном же я, как всегда, выполняла свой партийный долг: после ареста Каменева я (несмотря на болезнь) выступала перед коллективом сотрудников изд<ательст>ва “АКАДЕМИА”, которым руководил Каменев и где он пользовался авторитетом, с подробным разъяснением истории контрреволюционной троцкистско-зиновьевской оппозиции, руководящей роли Каменева в этой антисоветском группе и непосредственной преемственности прежней контрреволюционной деятельности этой группы с трижды проклятым злодейством, отнявшим у нас КИРОВА.
Я очень прошу КОМИССИЮ ПАРТИЙНОГО КОНТРОЛЯ и Вас, ЛАЗАРЬ МОИСЕЕВИЧ, учесть мою честную политическую работу и дать мне возможность продолжать ее, чтобы доказать мою преданность партии НА ДЕЛЕ. О решительном изменении моего отношения к Каменеву я прошу судить по моему ответу на его письмо, который я также прилагаю.
Я бы просила также разрешить мне продолжать работу над “Историей Женщины” при ГАИМКе в качестве организатора и редактора этого издания, имеющего целью показать исторический путь борьбы за раскрепощенье женщины, указанный ЭНГЕЛЬСОМ, МАРКСОМ, ЛЕНИНЫМ и СТАЛИНЫМ, и его победоносное завершение в СССР.
Этому делу я хотела бы отдать все силы, чтоб создать памятник движению “миллионов и миллионов трудящихся женщин”, которому придавали такое значение ЛЕНИН и СТАЛИН и в котором и Вы сами, ЛАЗАРЬ МОИСЕЕВИЧ, принимали большое участие, выступая на наших делегатских собраниях в Колонном Зале.
Всеми силами я буду стараться оправдать доверие партии!
21/I 35 г.
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 210, Л. 19-19об. Машинопись.
[1] Агитационно-пропагандистский отдел Исполкома Коминтерна.
