Дорогой Иосиф Виссарионович!
Пришел с Пленума ЦК Н.И. Бухарин и рассказал, в каких чудовищных вещах он обвиняется, больше того, он рассказал, что ответственнейшие товарищи говорили ему, что не верят ни одному его слову. Стынет кровь в жилах, но я пишу Вам, чтобы сказать, что он не виноват ни в чем подобном тому, что на него показывает целый ряд лиц, не знаю, чем к тому побуждаемых, и не знаю, почему вызывающих большее доверие к своим словам, чем слова Н<иколая> И<ванови>ча. Знаю, что у Н.И. не было ни тени, тени намека даже на подобные настроения никогда. Я знаю Н.И. с 4-х лет, а, следовательно, и с начала его революционного пути, знаю его преданность пролетариату л партии (субъективно – даже когда он ошибался), знаю, что самому существу его совершенно чужды такого рода метода политической борьбы, и всегда он их считал величайшим преступлением.
Я считаю своей обязанностью перед ним, перед партией и ее руководством, перед страной сказать это, что бы за этим по отношению ко мне ни воспоследовало и как бы Вы ни относились к моим словам. Я знаю, что когда переживается такая политическая полоса, как сейчас, когда должна быть поставлена – в связи с раскрытой широкой сетью заговоров – в порядок дня пролетарская секира, она должна действовать беспощадно по отношению к виновным. И я не стола бы писать Вам только потому, что дело идет о человеке, так или иначе очень близком мне. Но я знаю также, что пролетарская секира не только должна быть беспощадна, но и высоко целомудренна – в этом, между прочим, ее отличие от других секир.
Я собираю остатки сил и пипу Вам, так как я – не фаталистка, и я не могу поверить, что в стране пролетарской диктатуры, родной и дорогой мне, возглавляемой Вами и другими товарищами, может совершиться неправое дело по отношению к абсолютно невиновному в возводимых на него обвинениях человеку. Это побуждает меня сказать о Н<иколае> И<ванови>че то, что я знаю.
С коммунистическим приветом,
4.XII.36 г.
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 259, Л. 160-161.
