[Резолюция И. Сталина: т. Кагановичу]
Товарищу Сталину.
Получив 3/III с<его> г<ода> документ с показаниями членов подпольной антипартийной группы Слепкова, Марецкого и др<угих>, в которых упоминается мое имя, я считаю необходимым заявить, что решительно отметаю попытки членов этой двурушнической группы изобразить меня чуть ли не моим сторонником.
Из самого дела и показаний лидеров этой группы явствует, что она, по существу, являлась подпольной организацией с явно кулацкой программой и той питательной средой, в которой развиваются контрреволюционные террористические настроения. Ясно, что ни при каких обстоятельствах с подобной группой я каких бы то ни было дел политических отношений иметь не мог. Это совершенно несовместимо с моими взглядами на роль партии в период пролетарской диктатуры и всем моим прошлым. Мои взгляды в настоящий момент изложены в моей речи на последнем пленуме ЦК и ЦКК и напечатаны в “Правде”.
С бывшими участниками правой оппозиции 1928-29 г я сознательно избегал встречаться, а при случайных встречах указывал на недопустимость какой бы то ни было борьбы против партийной линии, указывал на необходимость помогать партии добросовестной и хорошей работой на тех участках работы, которые поручены.
Ничего иного я не мог говорить и Угланову.
Угланов посетил меня неожиданно, и никакого повода к тому заключению, которое он вывел из моей беседы о моем настроении, я не давал. О каком-то нелегальном оппозиционном документе мне Угланов говорил, и я действительно его подробно расспрашивал о содержании этого документа и предполагаемых кругах, из которых он может исходить. Однако Угланов ничего мне объяснить не мог, потому что не знал или не хотел. Мой интерес к неизвестному документу диктовался как тревогой за то, что снова партия будет потрясаться оппозици<е>й, так равно и за то, что если он исходит из кругов бывшей правой оппозиции, то тем самым политическая ответственность за это падет косвенно и на меня. Жирова я встретил лишь тогда, когда он вступил работать в Соцэкгиз в качестве главного редактора и Зама Зав<едующего>. В период отсутствия Зав<едующего> Соцэкгиз<ом> во время отпуска Жиров ко мне заходил несколько раз по делам изд<ательст>ва. Из бесед с ним я узнал, что он вместе со Слепковым работал в Саратове и дружит с ним, но что он может являться какой-то связью между мной и антипартийной группировкой – мне не приходило даже в голову. С начала декабр<я> по возвращении Зав<едующего> Соцэкгизом Жиров ко мне больше не приходил.
Мои ошибки перед партией велики. Я с каждым днем яснее вижу на практике последних группиров<ок>, какое долгое, многократное и отвратительное эхо получается от пресловутой правой оппозиции 28-29 г., которую я имел несчастье возглавлять, и какой громадный вред нанесен делу партии. Мое молчание, справедливо осужденное ЦК и ЦКК, давало повод антипартийным элементам рассчитывать на меня и трепать мое имя, истолковывая мой каждый жест и каждое слово со своей точки зрения.
Я надеюсь лишь на то, что мои последние выступления положат конец всяким подобного рода надеждам и толкам. Со своей стороны, я, конечно, приложу все усилия к тому, чтобы решительной борьбой со всеми двурушниками и отступниками от линии партии исправить последствия моей тяжелой ошибки 28-29 г.
С коммунистическим приветом
М. Томский
5/III 33 г.
РГАСПИ Ф. 17, Оп. 171, Д. 189, Л. 98-99.
