Матвей Федорович!
Посылаю Вам просимые объяснения. Не знаю, насколько удалось мне в этом письме выдержать нужную линию “не оправдываться самому путем сваливания вины на других”.
Поверьте, я стремился всемерно не допустить проявления личных оценок и отношений и дать Вам вехи действительного положения дел.
Серьезность вскрытого в аппарате положения обязывает меня как члена партии поступиться деликатностью в отношении т. Соколовой и сообщить то, что, думаю, Вам будет небесполезно знать о ней из ее непосредственной практической деятельности.
5-IV-35 (С. Терихов)
Отп<ечатано> 2 зкз<емпляра>.
нх. 1.IV-35 г.
№ 13/сч-27
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 103, Л. 27.
Секретно.
В Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б) –
т. ШКИРЯТОВУ М.Ф.
На работу в аппарат ЦИК Союза ССР я перешел в октябре 1929 г.
Уже 1930 г. я присутствовал на совещании треугольника, где был поставлен вопрос о нездоровом положении в библиотеке и о наличии в составе ея работников чуждых элементов. В результате совещания были приняты ряд новых работников и произведены увольнения некоторых – Вебер (сын и компаньон отца-заводчика), Шарапова (дворянского происхождения) и др<угие>.
После назначения зав<едующей> библиотекой члена партии т. Соколовой Е.Д. 19.II-31 г. удалось уволить б<ывшего> фактического руководителя библиотеки Презент<а> М.Я.
Начиная с 1930 г. (при штате библиотеки 15-20 единиц) до 35 года в библиотеке было уволено 33 человека, из них в порядке прямой чистки – 10 чел. (Вебер, Шарапова, Презент, Барут, Муханова, Бердичевская, Журавлева, Бергер, Пелилейко, Жашкова).
При назначении т. Соколовой Е.Д. я ознакомил ее с положением в библиотеке и поставленными задачами: а) решительно освежить личный состав библиотеки, заменив чуждых элементов товарищами партийными и политически надежными; б) обратить особое внимание на имевшуюся комсомольскую прослойку (чл<енов> партии в библиотеке не было) в части политического руководства ими и освоения ими библиотечной техники.
На этих основных задачах и в последующие годы мною неоднократно заострялось внимание т. Соколовой, в частности, при всякой неудачной новой кандидатуре предлагаемого работника.
Помимо вопросов личного состава библиотеки мною обращалось внимание т. Соколовой и на необходимость проведения ряда организационных мероприятий, направленных: как к общему сохранению фондов библиотеки и улучшению техники работы, так, и в особенности, обеспечению конспирации, недопущению возможности использования работы библиотеки враждебным нам силам, в частности, в операциях книгообмена иностранными библиотеками и организациями.
Не перечисляя полностью всех мероприятий, приведу наиболее важные:
а) иностранный книгообмен вести в теснейшем согласовании с НКИД и др<угими> органами, а по возможности и через них, сохраняя, может быть, только наименование библиотеки – как отправителя;
б) сосредоточить все секретные фонды на третьем этаже библиотеки, куда установлен особый порядок пропуска (специальный вход с 3 этажа и с пропуском через дежурного командира лиц по списку), сохранив право пропуска только за зав<едующей> библиотекой;
в) иностранную буржуазную печать не раскладывать по столам и сократить круг лиц, имеющих право пользоваться ею;
г) запретить сотрудникам библиотеки вечернюю работу в отсутствии заведующей библиотекой и допуск в помещение библиотеки сотрудников вне общие часы работ, кроме персонально оставляемых дежурных;
д) не допускать к дежурствам сотрудников библиотеки, вызывающих сомнения и т.п.
***
О первом заявлении т. Бурковой я узнал, возвратившись из отпуска в 1933 г., от т. Сотскова, который мне сообщил, что он получил заявление Бурковой о положении в библиотеке и о том “букете работников”, который там подобрался, и что это заявление он направил в ОГПУ, так как по нему необходима агентурная разработка.
Кому персонально он передал заявление – я не помню, сказал ли он мне или нет, это – тоже не помню.
Кстати, скажу, что повседневную связь с органами ГПУ по аппарату осуществлял т. Сотсков – до последнего времени.
Отдельные сведения, изложенные в заявлении т. Бурковой, стали известны и в аппарате, и в местных органах профорганизации.
Указания на связь Пелипейко с консульством стала известна в начале мая 1933 г. По моему распоряжению, заведующим секретной частью от Пелипейко было взято письменное объяснение по этому вопросу, и данные ею объяснения 15.V-33 г. т. Сотсковым были направлены в ОГПУ т. Паукеру с просьбой дополнительно проверить для решения вопроса о ее работе в аппарате ЦИК Союза ССР (копия отношения прилагается, №1).
Летом 1933 г. или в начале осени, зайдя и кабинет т. Сотскова, я застал у него одного товарища, который упрекал т. Сотскова в непринятии мер по заявлению т. Бурковой.
Т. Сотсков ответил ему как члену партии, что, поскольку в заявлении сообщаются факты, требующие агентурной проверки, оно направлено по принадлежности в соответствующие органы и от дальнейших объяснений с ним отказался, порекомендовав вести дальнейшие разговоры по этому вопросу со мной.
Познакомившись, я узнал, что это т. Цыбулькин, работник аппарата ЦК ВКП(б).
Т. Цыбулькину я сообщил, что т. Сотсков говорил мне об этом заявлении, так же как и о том, что он направил его для проверки в ОГПУ.
Когда я установил в беседе с т. Цыбулькиным, что он в данном случае пользуется и имеет сведения только от Бурковой, я заявил ему что значительно лучше иметь дело с первоисточником и просил его передать Бурковой, чтобы она со всем имеющимся материалом зашла ко мне, после чего я приму необходимые меры.
На заявление т. Цыбулькина, что на Буркову уже начинается “гонение” со стороны т. Соколовой (“загоняют на худшую, тяжелую, работу”, “наблюдаются резкие отношения к ней”), я заверил его, что приму все меры не допустить репрессии.
Вскоре после этого т. Буркова была у меня. Сначала передала устно содержание заявления, мы поговорили с ней по существу сообщаемых ею сведений, а на следующий день она принесла мне копию заявления.
Отметив для себя основные моменты заявления, я передал его т. Сотскову с просьбой вновь направить в ОГПУ и ускорить проверку.
Сейчас же мною была вызвана т. Соколова для намечения конкретных мероприятий по бесспорным моментам заявления, в частности, некоторой перестановки на работе (до окончания проверки) сотрудников, которые опорочиваются заявлением. Т. Соколова в этой беседе проявила крайнюю несдержанность в отношении Бурковой, называя ее “тупицей, склочницей” и пр. и требуя ее увольнения.
Стоило больших трудов отговорить ее от резкой, политически недопустимой постановки вопроса “или я – или Буркова”.
Представленные по моим запросам докладные записки т. Соколовой о принятых ею мерах и о необходимых дальнейших мерах по оздоровлению библиотеки не были достаточно продуманы и серьезны, почему я с ними полностью согласиться не мог. Вопрос о необходимых мероприятиях ею не был поднят на должную, принципиальную и политическую высоту, а все объяснялось пустыми склоками, дрязгами, личными качествами отдельных работников библиотеки.
Сведения о Мухановой (дворянка и отец бежал с белогвардейцами) я решил дополнительно проверить, не ожидая результатов по всему заявлению, для чего 1-го октября 1933 г. анкету Мухановой направил в ОГПУ т. Паукеру с просьбой “в возможно короткий срок дать Ваше определенное заключение о возможности работы ее в условиях Кремля“. (копия прилагается, №2).
***
На чистке в конце 33 года (или т. Соколовой или т. Сотскова – не помню, т.к. не присутствовал, проводя чистку в Институте Плеханова) т. Буркова выступила на собрании с указанием на недостаточную борьбу за очищение аппарата от чуждых элементов и как пример привела Муханову.
Узнав об этом на следующий день от сотрудников, я спросил у т. Соколовой – какие она сделала выводы из выступлений на чистке и что она может практически предложить в отношении библиотеки, которой касались выступления. Вновь последовали обвинения в “клевете”, “склочничестве” и пр<очем> отдельных сотрудников.
Мною было предложено, не дожидаясь проверки сообщенных сведений (выступление на чистке само уже является ответственным), уволить Муханову, что и было сделано 21 декабря 1933 г.
Несколько позже 25.II-34 г. по тем же соображениям, не ожидая ответа, была уволена и Пелипейко.
В заключение считаю необходимым сообщить, что прием сотрудников в аппарат ЦИК Союза ССР, в частности, в Кремль производился всегда с предварительной проверкой для беспартийных и с последующей для партийцев.
Согласие на прием не всегда удавалось получить в виде документа, только иногда нами получались письменные извещения, как, например, в отношении Раевской и Жашковой (копию прилагаю, № 3).
5-IV-35 г.
Отп<ечатано> 3 зкз<емпляра>.
нх. 4.IV-35 г.
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 103, Л. 27-32
Приложение № 1
Сов. Секретно.
с/13-27.
15 мая 33 г.
ОГПУ т. ПАУКЕРУ.
Направляю Вам копию заявления сотрудницы Правительственной библиотеки ПЕЛИПЕЙКО Любовь Константиновны, прошу проверить и дать Ваше заключение о возможности дальнейшей ее работы в аппарате ЦИК Союза ССР.
п/п. Зам<еститель> Зав<едующего> Секретариатом – В. Сотсков
Отп<ечатан> 1 зкз<емпляр>.
нх.
Верно: Зав<едующий> Секретной частью Секретариата Президиума ЦИК Союза ССР
(подпись) 1/IV 35.
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 103, Л. 33.
К 1-му приложению
Копия.
В Секретную Часть.
Сообщаю, что в 1929-1930 г. получила несколько писем из-за границы, из Парижа от нашей студентки Н. Кирилловской (дочери члена общества политкаторжан Д. Новомирского), которая в настоящее время работает в Москве.
25.V-33 г. меня вызвала в Персидское посольство Вильгельмина Ивановна, которая работает у персидского посла (при маленьком ребенке). Видела её несколько раз в городе Вл<адикавка>зе у тети, где она работала акушеркой. Вызвала она меня, чтобы сообщить, что мама тяжело больна и без работы и что мне надо ей помочь деньгами.
подпись – Пелипейко. 14 мая 1933 г.
Снята одна копия
1.IV-35 г.
Верно: Зав<едующий> Секретной частью Секретариата Президиума ЦИК Союза ССР
(подпись) 1/IV 35.
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 103, Л. 34.
Приложение № 2
Копия с копии
№ с-13-27/10-33 г.
Сов. Секретно.
ОГПУ – т. Паукеру.
Препровождая копию анкеты сотрудницы Правительственной Библиотеки Мухановой, просьба в возможно короткий срок дать Ваше определенное заключение о возможности работы ее в условиях Кремля, тщательно проверив ее соц<иальное> положение в прошлом, так как у нас имеются непроверенные данные, что родители ее имели родовое имение в б<ывшей> Самарской губ<ернии>, и отец ее добровольно бежал с чехами.
Зав<едующий> Секретариатом – С. Терихов.
Снята одна копия
1.IV-35 г. нх.
Верно: Зав<едующий> Секретной частью Секретариата Президиума ЦИК Союза ССР
(подпись) 1/IV 35.
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 103, Л. 35
Приложение № 3
копия. экз<емпляр> № 1.
Сов. Секретно. срочно. лично.
Зам<естителю> Зав<едующего> Секретариатом Президиума ЦИК Союза ССР – т. Сотскову.
Служебная записка.
4-е отделение оперода ОГПУ сообщает, что по предварительной проверке нижеуказанных лиц:
1. Поликашина Алексея Ильича,
2. Зорина, Матвея Филипповича,
3. Пецюкевича, Петра Иосифовича,
4. Раевской-Урусовой Елены Юрьевны,
5. Кацовой Марии Сергеевны
сведений о их судимости не имеется,
В отношении Жашковой Лидии Павловны компрометирующих сведений нет, но брат ее работал в Транспортном Отделе ЦИКС и снят с работы за спекуляцию авточастями.
Пом. нач. Оперода ОГПУ – Гулько.
Уполномоченный – Шишкова.
23 мая 1933 г.
№ 704261.
Отп<ечатан> один зкз<емпляр>.
нх.
Верно: Зав<едующий> Секретной частью Секретариата Президиума ЦИК Союза ССР
(подпись) 1/IV 35.
РГАСПИ Ф. 671, Оп. 1, Д. 103, Л. 36.
